Лоб наморщился над легким хмурым взглядом, грубая рука скользила по изгибу бедра к теплой упругой груди. Из всего, что он вспомнил, почему не было ни одного воспоминания о Джей? Это те воспоминания, потеря которых возмущала. Он хотел вспомнить каждую минуту, которую провел с ней, хотел вспомнить, почему позволил ей ускользнуть от себя. Хотел вспомнить их свадьбу и как в первый раз занялся с ней любовью; полное отсутствие этих воспоминаний убивало. Она была центром его жизни; почему он не знает хоть что-нибудь? Почему не чувствует хоть немного глубинного узнавания шелковистости ее кожи, мягких окружностей высоких грудей или розово-коричневого цвета маленьких сосков? Почему не было ощущения близкого знакомства с напряженными ножнами ее тела, когда он вошел в нее?
Но все было новым.
Джей слегка пошевелилась рядом с ним, он успокаивающе погладил ее рукой, удовлетворенный тем, что просто держит ее. Они поженятся, как только он сможет ее уговорить, и теперь в его распоряжении очень мощное оружие.
Сцена взорвалась в сознании.
Смеющаяся невеста и жених, выглядящий возбужденным, гордым, настороженным и нетерпеливым одновременно. Жених покачал головой, сияя, а невеста крепко обняла Стива.
— Ты приехал! — торжествующе воскликнула она. — Я знала, что так и будет!
Женщина постарше и мужчина обнимали его так же сильно.
— Я рад, что ты вернулся, сынок, — сказал мужчина, а женщина даже слегка вскрикнула, затем посмотрела на него с улыбкой, полной любви.
Потом прорвались другие люди, чтобы пожать ему руку, обнять и похлопать по спине, и сцена растворилась в неразберихе голосов.
Стив лежал неподвижно, стиснув зубы от усилий не выскочить из кровати. Из какого ада всплыли эти воспоминания? Человек назвал его «сыном», но, возможно, это просто выражение привязанности или одно из обозначений отношений. У него нет семьи, так что они, должно быть, были близкими друзьями, но Джей сказала, что он всегда был одиночкой. Кто эти люди? Они волновались о нем? Джей знает что-нибудь о них?
Черт, это что-то, что действительно происходило, или он наблюдал сцену из кино?
Кино. Размышления об этом слове вызвали другой ретроспективный кадр, но этот был полон повторяющимися заглавными титрами. Телевидение, специальное для Афганистана. Фильм, где главную роль играл широкоизвестный актер. Это был хороший фильм. Потом, медленно двигаясь, сцена изменилась. Он стоял на крыше с тем самым актером, когда человек вытащил пистолет сорок пятого калибра и резко наставил на него. Серьезная вещь — пистолет сорок пятого калибра. Он может произвести решающее воздействие на будущее человека. Но парень стоит слишком близко и слишком перепуган. Стив увидел, что резко ударил того ногой, послав оружие в полет. Актер качнулся назад и упал навзничь, скатился по наклонной крыше и закричал, пролетая до земли целых семь этажей.
Стив уставился в потолок спальни, ощущая, как пот скатывается по ребрам. Еще одно кино? Из всего, что он вспомнил, почему только ряд фильмов? И почему они настолько реалистичные, как будто он принимал в них участие? Надо расспросить доктора, но, по крайней мере, это признак того, что память возвращается, ведь они сказали, что, вероятно, так и будет. В любом случае придется туда съездить, проверить глаза: он ощущал напряжение, когда читал, и оно не уменьшалось. Он определенно нуждается в очках. Очки…
Пожилой мужчина мягко улыбнулся и снял свои очки, положив их на стол.
— Поздравляю, мистер Стоун, — сказал он.
Стив подавил проклятье, поскольку сцена исчезла. Странно, почему тот старый мужик назвал его «мистером Стоуном», возможно, он использовал вымышленное имя? Да, это имело смысл, если только это не еще одна сцена из другого кино. Может быть, это то, что он видел, а не то, что случилось на самом деле.
Джей заерзала в его руках и внезапно проснулась, подняла голову и с тревогой взглянула на него.
— Что случилось?
Она почувствовала его напряженность, как было с самого начала. Он сумел улыбнуться и коснулся ее щеки тыльной стороной пальцев, совсем другая напряженность свела мускулы.
— Ничего, — заверил он ее.
Она выглядела сонной и чувственной, глаза полуприкрыты тяжелыми веками, сочный рот распух от контакта с его твердыми губами.
Она посмотрела вокруг.
— Мы в моей комнате, — в замешательстве промолвила она.
— М-м-м. Простыни на моей кровати были влажными, так что я принес тебя сюда.
Румянец окрасил ее щеки, когда она вспомнила, от чего простыни стали такими влажными, и улыбка стала загадочной и удовлетворенной. Джей подняла руку и коснулась его лица, легко, как он касался ее; темно-синие глаза медленно блуждали по чертам лица с мучительной нежностью, исследуя каждую линию и черточку, питая любовь в сердце. Она не осознавала выражение своего лица, но он-то видел его, и грудь сжало. Стив хотел сказать: «Не люби меня так сильно», — но промолчал, потому что именно это стало для него самым главным.
Он откашлялся.
— У нас есть выбор.
— Чем заняться? Конечно, есть. Чем?
— Можем встать и съесть обед, который ты приготовила… — Он прервался, чтобы поднять голову и посмотреть на часы, — … три часа назад, или можем попробовать разворотить и эту кровать тоже.
Она поразмыслила.
— Думаю, мы должны пообедать, иначе у меня просто не хватит сил помочь тебе разворотить эту кровать.
— Правильно мыслишь.
Он обнимал ее, отказываясь вставать, несмотря на собственный голод, и обнаружил, что поглаживает ее вверх и вниз с чувственным удовольствием. Потом остановился и обхватил рукой ее живот.
— Если ты не хочешь выйти за меня замуж в эти выходные, придется что-то сделать для контроля рождаемости.
Джей почувствовала, словно ее сердце резко разбухло и стало таким большим, что заполнило всю грудь. За эти несколько великолепных часов она забыла, как закружилась и запуталась в извилистом лабиринте обмана. Она ничего не хотела так сильно, как сказать: «Да, давай поженимся», — но не посмела. Только когда он узнает, кем был — а она знала, кем он был, — этот мужчина еще раз должен подтвердить, что хочет жениться на ней. Так что она проигнорировала первую часть его заявления и просто ответила на вторую.
— Не придется волноваться о контроле рождаемости. Я принимаю противозачаточные таблетки. Доктор назначил их семь месяцев назад, потому что мой цикл стал очень беспорядочным.
Его глаза слегка сузились, рука, лежащая на животе, потяжелела.
— Что-то не так?
— Да нет. Просто я слишком напряженно работала. Наверное, сейчас я смогу обойтись без них. — Потом улыбнулась и уткнулась лицом ему в плечо. — Хотя, из-за внезапных событий, вряд ли.
