Но как только ее дом оказался в пределах видимости, все хорошее настроение как ветром сдуло. На качелях восседал Луи Тибодо. Улыбка на лице Шарлотты сменилась гримасой. И только в эту секунду она искренне призналась самой себе в причине терзавшего ее дурного настроения.
— Но это же просто смешно! — пробормотала Шарлотта. Однако, как бы ни пыталась она убедить себя, что Луи не имеет никакого отношения ни к одолевшему ее унынию, ни к внезапному нежеланию идти домой, сама мысль о том, что вот сейчас ей снова придется с ним разговаривать, приводила ее в отчаяние.
На долю секунды ее охватило почти непреодолимое искушение просто-напросто проехать мимо собственного дома. Но какой в этом толк? Ведь когда-нибудь придется вернуться!
Шарлотта сбавила скорость и повернула на дорожку, ведущую во двор. В конце концов, она не Надя, чтобы бегать от каждой проблемы! Да и чего она добьется, избегая Луи? И к тому же это как-никак ее собственный дом! И вообще, разве она обязана разговаривать с Луи прямо сейчас? Пусть подождет, пока волнение ее слегка поутихнет, а тогда уж…
Шарлотта заглушила мотор, решительно сгребла сумку, выбралась из кабины и торопливо зашагала к задней двери. А войдя в дом, заперлась изнутри и устремилась прямиком в душ.
Но даже сквозь шум воды было слышно, как Луи изо всех сил барабанит в парадную дверь. Ох ты, господи! Он ведь может так колотить, пока руки себе не разобьет… Но нет, она все равно не станет с ним разговаривать, пока не придет в себя.
Через некоторое время стук прекратился, но, едва Шарлотта успела выбраться из душа и вытереться, задребезжал телефон. Первым ее порывом было немедленно ответить, вдруг это по работе или какие-нибудь известия о Даниэле? Схватив халат, она помчалась в гостиную, но успела как раз к тому моменту, когда включился автоответчик. Зазвучал ее собственный голос, потом гудок. А потом…
— Шарлотта, это твой сосед, злобный шовинист, на сей раз настроенный весьма дружелюбно…
Губы Шарлотты, помимо ее воли, растянулись в ухмылке, а пальцы принялись нервно теребить атласную ленточку на халате.
— Я знаю, что ты дома! — снова зазвучал голос Луи. — Просто прячешься.
— Как ты догадался! — пробормотала она, испепеляя взглядом телефон.
— Но, конечно, после того, что натворил сегодня утром, я не имею права возмущаться. Я всего-навсего хотел попросить прощения. Честно!
Пальцы Шарлотты замерли, а потом сжались в кулак.
— Вот тебе раз! — прошептала она.
— Кажется, я… — Луи нерешительно замолчал. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он заговорил снова: — В общем, позвони мне, когда захочешь поговорить.
— Позвоню, позвоню, не волнуйся! — проворчала она, обращаясь к автоответчику, когда он пискнул и щелкнул, знаменуя конец сообщения. Да, она позвонит Луи… как-нибудь. Когда соберется с силами. Нельзя же вечно от него прятаться. Но только не сейчас!
В тот вечер дом, лишившийся своего маленького постояльца, казался необычайно тихим и пустым. А Шарлотта никак не могла избавиться от тревожных мыслей о том, каково Дэви там, в новом жилище, с новыми людьми. Казалось, ощущение какой-то неясной утраты гложет даже Милашку — так беспокойно расхаживал он по жердочке.
— Ах ты, бедолага! — Шарлотта подошла к клетке. — Может, тебе нужно размяться немного? Хочешь полетать? — Она отворила дверцу. Попугайчик тут же выпорхнул наружу и устремился в другую комнату. Шарлотта изумленно следила за его перемещениями. Вот он перелетел в соседнюю, оттуда — в следующую… Неужели он ищет Дэви? Разве такое возможно?
И только облетев весь дом, попугай вернулся в гостиную и уселся отдохнуть на часы с кукушкой: это было его любимое место в доме. Шарлотте же оставалось лишь заключить, что такое возможно. Ее любимец, как и она, скучал по малышу.
Вечер выдался необыкновенно долгий и тягостный, хотя Шарлотта пыталась читать и немного посмотрела телевизор, изо всех сил пытаясь отвлечься от мыслей о Дэви, Луи, а самое главное — о разговоре, подслушанном в кабинете Лоуэлла.
Она была изнурена — душевно и физически. А в довершение всех бед у нее еще и подскочил уровень сахара в крови. Шарлотта не могла припомнить, чтобы ела сегодня что-нибудь запретное, и значит, всему виной стресс.
Вновь и вновь она подходила к телефону с намерением позвонить сестре и справиться о Дэви. Но каждый раз отходила прочь: в конце концов, Мэделин теперь — бабушка, и в ее отношения с внуком лучше не вмешиваться, даже с самыми лучшими намерениями. Пусть поскорей привыкают друг к другу.
Вконец измучившись, Шарлотта решила попросту отправиться спать. Но в ту минуту, когда она водворяла Милашку обратно в клетку, опять зазвонил телефон.
Надин голос Шарлотта узнала сразу же.
— Включите мобильный! — проговорила та и повесила трубку.
Как и в прошлый раз, звонок прозвучал, едва Шарлотта нажала кнопку.
— Как там Дэви? — первым же делом тревожно спросила Надя. Голос ее готов был сорваться на плач.
Шарлотта примостилась на диване.
— Он, похоже, привыкает понемногу. Но все время спрашивает про тебя и Даниэля.
— А… а он уже спит? Я… хотела бы поговорить с ним. Шарлотта, мне так нужно с ним поговорить! Страшно по нему скучаю.
Шарлотте очень хотелось заметить, что об этом следовало бы подумать раньше. Но она сдержалась. Какой смысл? Это только оттолкнет Надю, вот и все. К тому же несмотря на гнев, захлестнувший Шарлотту в первую очередь, она все больше и больше поддавалась обычной жалости.
— Он, конечно, очень бы хотел поговорить с тобой, милая… Только его сегодня здесь нет. Джудит позвонила с утра и сказала, что сама заберет его из садика. И они поедут к Мэделин.
Прошло несколько томительно долгих секунд, а Надя все молчала, так что Шарлотта уже испугалась, что девушка повесила трубку.
— Подозреваю, что это именно Даниэль так захотел, — снова заговорила она. — Им нужно привыкнуть друг к другу. Но я еще кое-что хочу с тобой обсудить, так что, пожалуйста, не отключайся.
Но ответом ей вновь было одно лишь молчание. А затем до нее донесся звук, подозрительно похожий на всхлип.
— Простите меня, Шарлотта, — наконец едва слышно выговорила Надя. — Вы совершенно правы. И Даниэль прав. И я, конечно, не имею права ждать от вас — да и от кого угодно, — что вы примете на себя ответственность за Дэви. Но просто… просто вас я знаю лучше, чем мать Даниэля, и я ужасно скучаю по сыну. — Повисла еще одна тягостная пауза. Наконец Надин голос зазвучал снова: — Так о чем вы хотели поговорить со мной?
