— В каком состоянии? — переспросила она слабым голосом.
— Да будет тебе, Джейми. Ты же знаешь, что тут случилось. На нем живого места не было. Сама Герцогиня смогла бы узнать племянника разве что по кольцам да по одежде.
— Значит, ты мог ошибиться.
Диллон решительно покачал головой.
— Я был здесь, когда это случилось. Нейт не мог сбежать.
Джейми с трудом проглотила слюну и впервые посмотрела на Диллона с ужасом.
— Что ты хочешь сказать? Что ты был здесь, когда его так жестоко избили? Ты знал, что происходит?
Он прятал от нее глаза.
— Никто не платил мне, чтобы я с ним нянчился. Он жил на третьем этаже. А я работал в гараже и врубил музыку на всю катушку.
Диллон не говорил всей правды, Джейми это видела. Он подошел к умывальнику, чтобы помыть руки, но его стройное, сильное тело было напряжено, как струна. Джейми не хватало воздуха, она чувствовала, как атмосфера в комнате сгустилась.
— Ты лжешь, — спокойно сказала она.
Он посмотрел на нее через плечо.
— В чем ты меня обвиняешь, детка? Что я убил Нейта? И заманил тебя в его комнату, чтобы тоже прикончить? А не проще ли было задушить тебя в кровати?
Ей бы покраснеть от его слов, но Джейми не было стыдно. Она все больше сомневалась в Диллоне. Встав со стола, она с опаской ступила на левую ногу. Было больно, но терпимо.
— Я понятия не имею, что здесь случилось, — с горечью призналась она. — Знаю одно — ты мне лжешь.
Он повернулся к ней лицом и прислонился к умывальнику.
— Да неужели? — спросил он. — Давай докажи, нужна тебе правда или нет?
— Что ты хочешь этим сказать?
Он двинулся в ее сторону, и Джейми замерла на месте. Она знала, что Диллон очень опасен, и разум подсказывал ей бежать без оглядки. Но ей хотелось остаться.
Он подошел близко, очень близко. Теперь он возвышался над ней, как башня, почти касаясь ее тела. Джейми подумала, что он хочет ее обнять, вместо этого Диллон наклонился и прошептал ей на ухо:
— Тебе наплевать, убил я Нейта или нет. Тебя даже не волнует, что я могу оказаться безумцем, которому не терпится прикончить и тебя тоже. Стоит мне до тебя дотронуться, как все сомнения тут же вылетят у тебя из головы.
Он просунул ей руку между ног. Она почувствовала его прикосновение даже сквозь плотную ткань джинсов, и придвинулась ближе. Диллон прикоснулся губами к ее шее, и Джейми выгнулась ему навстречу.
— Это особый вид власти, детка, — прошептал он. — Сексуальное рабство. Я владею тобой и неважно, что я сделал в прошлом или что собираюсь сделать в будущем. Ты сделаешь все, что я скажу. Разве не так?
Он продолжал медленно гладить ее, и Джейми почувствовала, как лоно наполняется влагой, готовясь принять его. Диллон поцеловал краешек ее губ и просунул ногу между ее бедер.
— Разве не так? — повторил он свой вопрос.
Ей отчаянно хотелось к нему прикоснуться, обнять и крепко прижать к себе. А еще хотелось опуститься на колени и ласкать еще смелей, чем в гараже. Она готова была сделать все, что он хотел, и даже больше.
Но она не могла. Она заглянула в его потемневшие от страсти глаза и подумала, как легко смогла бы утонуть, раствориться, исчезнуть без следа в их чистой синеве. Но нет, ей нельзя было этого делать. Уже нет…
— Ты как-то причастен к смерти Нейта? — спросила она, с трудом подбирая слова.
Джейми ожидала, что Диллон отпустит ее. Но этого не случилось. Он просунул ногу еще дальше, так что она практически сидела на нем, и прошептал:
— Ты мне веришь?
Джейми хотелось этого больше всего на свете. Тогда она смогла бы думать лишь о нем одном, все другое не имело бы значения. Они могли бы отдаться своим чувствам, заняться любовью… Но в данную минуту она нуждалась в откровенной беседе. Ей хотелось, чтобы Диллон сказал, что все ее страхи напрасны, что он невиновен и ей не о чем волноваться. Что все будет хорошо, и она может ему доверять.
— Ты мне веришь? — спросил он снова, еще ближе придвинувшись к ней.
Внезапно Джейми почувствовала, как по ее телу прошла волна дрожи, верный предвестник оргазма. Она задыхалась, и если бы не стол позади нее да нога Диллона между бедер, она бы упала.
Диллон заметил признаки возбуждения и знал, что с ней происходит. Ничего удивительного — он успел прекрасно изучить ее тело.
— Веришь? — спросил он в третий раз и легко коснулся ее губ. Ей захотелось, чтобы он поцеловал ее крепче, чтобы она ощутила его губы, язык. И растворилась в его поцелуе.
— Нет, — простонала она.
— Нет? Что ты имеешь в виду — мне этого не делать или ты мне не веришь? — настойчиво допытывался он.
— Я… я… — ее пронзила дрожь, говорить не было сил. Он мог бы положить этому конец, но Диллон дразнил ее, удерживая на самом краю.
— Нет, я тебе не верю, — выдохнула Джейми. — И не вздумай останавливаться, — тут же добавила она.
Диллон так резко отпустил ее, что Джейми чуть не упала. Она посмотрела на него затуманненными глазами, но он уже отошел в сторону.
— Извини, детка, — но нельзя иметь и того и другого.
Потом он быстро вышел во двор, в холодную снежную ночь. Вышел молча, громко захлопнув за собой дверь.
Он с собой даже куртки не прихватил, но ему было наплевать. Он легко переносил холод, что было немалым преимуществом в здешнем климате, и теплой фланелевой рубашки было достаточно, лишь бы оказаться подальше от Джейми. Конечно, он должен был ожидать такого ответа. А чему здесь удивляться? Ведь она была воспитанницей Герцогини, к тому же выросла бок о бок с Нейтом. Глупо было думать, что после этого она останется такой уж непорочной, несмотря на всю свою наивность и прямоту. Конечно, трахаться с ним ей очень понравилось, стоило ему лишь прикоснуться — и ей подавай все больше и больше! Но она по-прежнему не доверяла ему ни на грош.
Просто удивительно, что это его так задело. Да на что ему вообще сдалась ее вера в него, когда на самом деле, все что ему было нужно, так это ее хорошенькая маленькая задница? Просто чтобы отыграться за все двенадцать лет ожидания, так сказать, выпустить пар. Может быть, все дело было в том, что Нейту она доверяла, и это его просто бесило. За всю свою жизнь, даже в тюряге, где ему пришлось проторчать полтора года, он не встречал никого, настолько подлого и злобного, каким оказался Нейт Кинкейд. А Джейми до сих пор верила, что любимый кузен — всего лишь милый проказник. Это Диллона она считала опасным негодяем, который сбил несчастного Нейта с пути истинного, и был повинен во всех смертных грехах.
Но разве она не права? Ведь он сам о себе так думал, а самое главное — хотел таким выглядеть в ее глазах. Маузер всегда благотворно на него действовал. Он всегда мог рассчитывать на то, что его друг выскажется обо всем честно и открыто, в независимости от того, хочет Диллон услышать правду или нет. Маузер всегда готов был его выслушать. Он может сходить к другу и уговорить отвезти его в Св. Анну. На улице похолодало, поэтому нужно было как можно быстрей добежать до Маузера, чтобы окончательно не отморозить себе яйца.
