— Тотила. Это Тотила и пара его шестерок. А на этой — только Тотила… что за черт? Чьи это ноги? Где это? Где это снято?
— Вы явно выказываете нетерпение, сэр. Всему свое время, всему свое время… в том числе и паре дюжин подобных фотографий, я бы сказал, весьма интересных. Но сначала давайте обсудим условия.
Деттмер наконец-то сел, его глаза-бусинки сузились.
— Условия? Ты что, информатор? Ты, англичанин! Мафиози? Ты хочешь заключить сделку? И что тебе нужно?
Сен-Жюст несколько секунд поразмыслил, но решил не цепляться к термину «информатор», оставив его на совести явно недалекого прокурора.
— Я здесь, мой друг, дабы заключить своего рода бартерную сделку, обмен, верно, хотя я бы предпочел называть это джентльменским соглашением.
Деттмер ткнул ему под нос фотографии:
— Это доказательства. Я могу их сию минуту конфисковать.
— Разумеется, можете. Но в этом случае, увы, не узнаете, что именно находится у вас в руках. Ни дат, ни подписей, из которых можно было бы сделать… далеко идущие выводы. Лишь эти фотографии, уважаемый сэр, и никаких других. К тому же это копии. Я точно не знаю, но по приблизительным подсчетам в моем распоряжении находится пятьдесят таких фотографий, охватывающих период в три десятка лет.
Деттмер молча пялился на него.
— Так вот, — Сен-Жюст поднялся на ноги, — я понимаю, что Энрико Тотила и его прихвостни — лишь банда мелких хулиганов. Небольшое, хоть и весьма досадное бельмо на глазу, оставшееся после того, как прокурор округа — не вы, а тот, кто занимал эту должность до вас, — вероятно, в сотрудничестве с федеральными властями, справился с Джоном Готти, мафиозным боссом. Разумеется, я могу и ошибаться, в конце концов, я всего лишь англичанин, как вы уже сказали. Возможно, Тотила вас и вовсе не интересует. Его поимка стала бы лишь небольшим успехом в вашей вечной борьбе с, так сказать, организованной преступностью. За последний год вы не добились никаких успехов, увы, а выборы уже на носу.
— Садитесь.
Сен-Жюст посмотрел на окружного прокурора и улыбнулся:
— Да нет, мне пора. До свидания.
Сен-Жюст подхватил зонт, поклонился и направился к двери.
Через два шага Деттмер остановил его:
— Назовите ваши условия.
Сен-Жюст сделал еще два шага, затем обернулся и еще раз поклонился прокурору, который наконец выказал проблески здравого смысла.
— Весьма благоразумно. Я вам аплодирую — мысленно, разумеется. Так как, распорядитесь насчет кофе и пирожных? Что-то мне подсказывает, что нет, слишком уж у вас хмурый вид. Боюсь, нам никогда не стать закадычными друзьями. Вот и замечательно. Итак, я видел сегодня утром ваше интервью с мисс Холли Спивак.
Деттмер одернул отвороты пиджака и как-то странно покрутил бычьей шеей и подбородком. Напыщенный индюк.
— И что?
— Мне не понравилось, — огорчил его Сен-Жюст. — Прошу прощения за резкость, но истина превыше всего. Один мой друг сообщил мне, что вы пытаетесь использовать миссис Толанд-Джеймс для повышения курса ваших политических акций. Изящно сказано, не так ли? Это правда?
— Толанд-Джеймс? Так вот в чем дело?
— Разумеется, драгоценный мой, в чем же еще? Вы заявили, что миссис Толанд-Джеймс — хладнокровная убийца и вы непременно засадите ее за решетку. И как только вас, американцев, не тошнит? Сплошной пафос и ложь.
Деттмер вскочил на ноги:
— Все это чистая правда.
— Да ну? Тогда почему же миссис Толанд-Джеймс до сих пор не арестована? Стоп, дайте подумать. У вас нет достаточных доказательств ее вины, верно? Тогда, боюсь, перед нами встает вопрос: как долго вы собираетесь чернить репутацию невинной женщины ради вашего, как говорят, переизбрания на новый срок?
— Она ваш друг?
— Как вы догадались? Верно, весьма близкий друг. И мне неприятно видеть, как вы, или кто бы то ни было, полощете ее имя в масс-медиа и, я уверен, собираетесь продолжать в том же духе ради… как это называется? Ах, да. Саморекламы. Какой стыд!
Деттмер опять помахал фотографиями:
— Так в чем состоит сделка?
— А вы еще не догадались? Осторожнее, сэр. Если ваши избиратели наконец поймут, насколько вы непроходимо глупы, вам точно не повезет на выборах. Хорошо, я постараюсь объяснить в самых простых словах.
— Парень, ты балансируешь на грани.
— Еще одна пафосная фраза. Так вот, вы должны пообещать, что не будете добиваться ареста миссис Толанд-Джеймс до тех пор, пока — если — у вас не появятся веские доказательства ее вины, более веские, чем эти ваши честолюбивые надежды. Кроме того, вы пустите всех ваших ищеек по следу настоящего убийцы. В таком случае я отдам вам оригиналы этих фотографий, а также все остальные фотографии, и вы получите доказательства, необходимые для ареста настоящего преступника, что привлечет к вам не меньший интерес СМИ, чем дело Толанд-Джеймс. Вам все понятно? Или объяснить еще раз?
— Я все понял. Вы хотите, чтобы я отпустил вашу подружку в обмен на несколько фотографий.
— Всего лишь предлагаю. Говорят, что синица в руках, дорогой сэр, гораздо предпочтительнее журавля в небе. Миссис Толанд-Джеймс невиновна, и рано или поздно вы в этом убедитесь. А вот мистер Энрико Тотила, напротив, повинен во многих грязных, отвратительных делах. Кто из них, спрошу я вас, важнее для такого отважного борца с преступностью, как вы?
— Пошел вон.
Сен-Жюст уже был уверен, что добился определенного прогресса с этим тупицей, поэтому вопиющая глупость и близорукость Деттмера перед лицом фактов застала его врасплох.
— Прошу прощения? — удивился он.
— И правильно делаешь. Тебе не удастся шантажом помешать правосудию и следствию. Да я засажу тебя за решетку, будете сидеть с этой сукой в соседних камерах! А я так и сделаю, если не получу доказательств, что эти фотографии — подлинные.
— Доказательств, которые вам не нужны?
— Думаю, их у тебя нет, иначе бы ты их мне показал. Если тебе померещилось, что я назвал тебя обманщиком и лжецом, то ты все правильно понял. Сделка не состоится. Эта женщина — убийца.
— Вовсе нет, и вы знаете это ничуть не хуже меня. — Сен-Жюст закинул зонт на плечо. — Впрочем, прекрасно. В конце концов, это был всего лишь визит вежливости. Поскольку вы отказались от моей помощи, я сделаю все сам.
— Что — все? Посмей только вмешаться в дела полиции, мало не покажется. Ничего у тебя не выйдет.
— О, да вы бросаете мне вызов? Это явно вызов, пополам с грубостью. Как это мило. Отлично, я его принимаю, сэр. Я сниму с миссис Толанд-Джеймс любые подозрения в причастности к убийству ее мужа и предоставлю журналистам все доказательства, необходимые для ареста, осуждения и водворения в тюрьму Энрико Тотила и его банды. Но я никак не могу понять, отчего вы так легко отказались от синицы в руках? — Он пригладил волосы. — Как вы думаете, не пора ли мне посетить парикмахера? Я хочу отлично выглядеть, когда мне позвонят журналисты. Ну, еще раз до свидания. Да, вы можете оставить это себе. Это всего лишь копии, как я уже сказал, у меня есть еще.
