Какая прекрасная, какая правильная жизнь у меня начнется! Я буду работать фотографом – ведь это приносит мне настоящее удовольствие. Я буду больше времени проводить с моими близкими и родными людьми – только они важны для меня, они, а не какие-то призрачные «звезды», прогнившие внутри до невозможности. Я буду пытаться вернуть моего любимого Юрика.
Юрик, милый мой…
Нахлынувшие тоска и раскаяние были такими сильными, что у меня защемило сердце…
Как я могла быть такой глупой! Ведь я всегда наслаждалась этим мальчиком, его красивым телом, его чистой душой. Только мне все казалось, что это неважно, что настоящее счастье ждет меня где-то далеко. А оно было совсем рядом, так близко. Счастье – это Юркина любовь, его помощь, забота – в любой ситуации, что бы со мой ни происходило. Теперь я понимаю, как тоскую по моему рассеянному компьютерщику с вихрастым затылком. Я понимаю, что по-настоящему люблю только его. И что сделаю все, лишь бы вернуть Юрку и подарить ему много-много счастья…
От этих мыслей мне стало так хорошо и спокойно, что я задремала. Мне даже приснился сон – странный и неожиданный. Я вдруг увидела Юрика, держащего на руках смешного посапывающего младенца, с крошечным носиком и пухлыми щечками. Юра улыбался, старался не шевелиться, и вид у него был радостный и идиотский одновременно. Я проснулась от собственного счастливого смеха. Посмотрела в окно и поняла, что мы уже почти подъехали к Катиному дому…
Часть 4
Бойтесь своих желаний, они сбываются…
Остаток ночи мы с Катериной не сомкнули глаз.
То плакали, то смеялись, потом снова плакали.
В конце концов кот решил прервать наш разговор раскатистым:
– Мау-у-у!
– Ой, он же голодненький! – спохватилась Катька и помчалась на кухню. – Машка, как ты думаешь, он сосиски есть будет?
Я вспомнила, как несчастное животное бросалось на шоколадный батончик, и заверила:
– Он все есть будет. Но я беспокоюсь насчет его туалета. Не хотелось бы, чтобы он квартиру загадил.
– Можно взять коробку из-под обуви и набросать в нее рваных газет! – прокричала Катя, закрывая холодильник.
– Не уверена, что газеты подойдут.
– Почему? – Подруга вернулась в гостиную и, усевшись в кресло, с умилением улыбнулась. – Он кушает. С таким аппетитом. А как его зовут?
– Орбит, – вырвалось у меня.
– А почему Орбит?!
– Когда мы познакомились, у него во лбу горела звезда – вмазанная в шерсть жевательная резинка.
– Думаешь, это Краснов так над котом изгалялся?
– Не знаю. Меня он уверял, что видит животное впервые. Может, врал. Я уже ничему не удивляюсь.
– А я еще удивляюсь, – на лице Кати появилась недоуменная гримаска. – Такой красивый мужчина, известный актер – и так себя ведет. Ужасно!
Я махнула рукой:
– Это его проблемы. Меня больше это абсолютно не интересует. Все, решено: я сама устраиваю свою жизнь. А всех «звезд» обхожу стороной.
– Правильно! Я тебе всегда говорила: до добра тебя эти приключения не доведут. Но лучше поздно, чем никогда. Пусть тебе пришлось несладко – зато теперь ты точно разобралась в своих целях и желаниях. – Катя поднялась, подошла к шкафу, достала коробку. – Вот смотри, из-под сапог. Подойдет? А почему ты думаешь, что газеты нашему Орбиту не понравятся? Может, до завтра потерпит, а потом мы лоток и наполнитель купим?
– У нас соседка кошку взяла себе из приюта. Акция там проходила – «найди друга». А у нее настроение было плохое, на работе проблемы, дети от рук отбились. Вот она на каком-то сайте баннер увидела, на эмоциях вызвала такси и поехала в приют. Нашла друга.
– И что?
– И то, что гадил этот друг куда угодно, только не в лоток. Соседка ему и газеты рвала, и наполнитель сыпала – все без толку.
– Странно…
– В конце концов кто-то ей подсказал, что песок надо насыпать в лоток. И котик оценил новый туалет. Соседка говорила, что в песок любой кот всегда ходить будет. Что инстинкт ему все подскажет. А с наполнителем и газетами уличные кошки могут не разобраться. А я сама не знаю – у нас дома котов не было никогда.
– Ну, если так надо – пошли за песком. – Катя сбросила халатик и потянулась за джинсами. – Не то чтобы я сильно переживаю за чистоту пола. Но пусть Орбиту будет удобно, он и так намучился, бедненький. У нас возле дома вроде детская площадка есть. Значит, и песок имеется. Надо только подумать, чем бы его накопать. Может, ложкой?
– Может быть. – Я подошла к окну. Внизу действительно виднелась детская площадка: качели, скамеечки; а по центру под грибком – большая песочница. – Наверное, ложка подойдет. Или…
Я хотела сказать подруге, что можно еще воспользоваться совком для мусора. Но слова вдруг застряли в горле. К Катиному подъезду подъехала милицейская машина. Пассажирская дверь открылась, из автомобиля вышел милиционер и уверенно направился в наш подъезд.
Мало ли к кому он приехал? Может, этот мужчина вообще Катин сосед, с работы вернулся, имеет право.
Почему я так волнуюсь? Сердце упало в пятки, ладони стали влажными. Ведь ничего страшного не случилось, не произошло, не…
И тут зазвонил домофон.
– Опять пьяницам не спится. – Катя, откинув с плеча косу, поморщилась. – У нас в подъезде подростки тусуются, пиво пьют. Я им как-то говорю: «Дети, пивной алкоголизм развивается быстро, шли бы вы лучше уроки учить». Но они только рассмеялись, хотя ничего смешного, по-моему, я не сказала… А эти пьяницы, которые пустые бутылки собирают, засекли точку с тарой и всегда пытаются в подъезд пройти. Ну ты видишь, какие наглые! Звонят и звонят, прямо посреди ночи и даже не думают, что люди отдыхают! Может, не будем пока спускаться? Подождем, пока пьяницы уйдут. Мало ли что у них на уме!
– Там… не пьяницы… милиционер, в форме…
– Машка! Только не волнуйся. У тебя лицо белое стало. А мы ему не откроем! Не будет же он дверь ломать. Ты смотри, в обморок не шлепнись, валерьянки тебе сейчас дам!
Катя метнулась на кухню, зазвенела посудой.
Звонки прекратились, я вздохнула с облегчением. Но тут же услышала, как звонят в квартиру Катиных соседей. В панельном доме такая акустика – слышно даже, когда за стенкой воду в туалете смывают.
– Кто там? – сонно пробасил мужской голос.
– Откройте, милиция…
Что делать? Это же как пить дать за мной! Бежать? Но здесь шестой этаж, к тому же под окнами машина минимум еще с одним ментом. И вот уже звонят в Катину дверь. Поздно, слишком поздно…
– Открывай, – устало выдохнула я. – Они все равно знают, что мы дома, свет горит.
