– Их за тобой миллион, но кто считает?
– Ты. Все до единой.
– Ну, может быть. – Тавильда закатила глаза. – И я намерена их услышать.
– Услышишь, – настойчиво произнесла Оливия, затем обратилась к Бенцу: – Дайте мне минутку взять вещи. – Она скользнула через завешенный бусинками проем в подсобное помещение, потом в кабинет, где в шкафчике лежала ее сумочка. Одним движением она сняла свою куртку с латунного крючка и просунула руки в рукава. Поправив рукой прическу, она прошла мимо коробок с товаром, который еще предстояло занести в каталог и рассортировать, затем снова вышла в торговый зал.
Бенц ожидал у витрины с высушенными головами аллигаторов, щеголяющих в шапках Санта-Клауса.
– Идеально подходят для людей, придирчивых к подаркам, – пошутила Оливия, когда он придержал для нее дверь. Вместе с порывом холодного ветра в магазин зашли две пожилые женщины.
– Я вспомню об этом в сочельник, когда пойду по магазинам. Тетя Эдна такая привереда в отношении подарков. Я вот думал подарить ей шоколад или новую пару тапочек, но готов побиться об заклад, что на самом деле ей очень понравится голова аллигатора в красной шапке.
– А кому она может не понравиться? – Оливия засунула руки в карманы куртки. Запах реки был густым, а ветер холодным и влажным. – Значит, вы пытались устроить мне ловушку? – спросила Оливия, когда они шли в сторону Декейтер-стрит. Тротуары были заполнены пешеходами, входящими и выходящими из магазинов и ресторанов. Машины, грузовики и запряженные мулами коляски наполнили улицы. На углу неподвижно стоял уличный мим. Перед ним лежала перевернутая шляпа с несколькими долларами и монетами, являясь открытым приглашением для пожертвований.
– Я просто хотел убедиться, что мы на правильном пути.
– Та женщина с теннисной ракеткой, это она.
– А другая? Откуда вы ее знаете?
– Я ее не знаю, – ответила она, задумавшись. Мимолетные образы женщины, разрозненные фрагменты проносились у нее в мозгу. – Ее образ в моей памяти не такой отчетливый, но у меня такое чувство, что я видела ее раньше. Да, в моих снах. Кажется, этим летом, когда я была здесь и заботилась о бабушке. У меня было несколько кошмаров. О ней. Все это было отдельными фрагментами, частичками, но... я уверена, это она и есть. Кто-то брил ей голову... разложил ее на полу... и душил.
Бенц привел ее в кафе, в котором предлагали хороший кофе и напитки покрепче. Они сели за столик у окна, откуда через стекло была видна улица. Столик освещался мерцающим пламенем свечи в фонаре.
– А кто душил эту женщину, тот же самый священник?
– Не знаю, – призналась она. – Как я уже говорила, я видела лишь обрывки.
– А парень в склепе с женщиной, которую оставили умирать с голоду?
– Я же говорила, что точно не знаю. – Она покачала головой, когда официантка, приняв их заказ на кофе, двинулась к следующему столику. – Скорее всего, это он и есть. Но я не помню священника... просто... было что-то одинаковое в этом... кроме перепуганной женщины, было... ожерелье или цепочка. Как то, которое я видела на днях, то, которое он оставил на головке душа. – Она вздрогнула от этого воспоминания, запаха страха и дыма. Затем бросила взгляд на Бенца, сидящего напротив. Черты его лица были в тени, теплый свет свечи играл на его коже. Глаза его были темно-серыми. И напряженными. В них читалось подозрение, и тем не менее... в их стальной глубине читалось еще какое-то чувство. Тогда она не вспомнила о цепочке, но сейчас это казалось важным. – Вы должны мне поверить, Бенц. Я ничего не выдумываю. Я бы не смогла.
– Знаю. – Он кивнул, когда ставили кофе.
– Что-нибудь еще? – спросила жующая жвачку официантка, девушка лет восемнадцати. Бенц посмотрел на Оливию:
– Хотите что-нибудь?
– Нет... спасибо. – Она взяла чашку, и официантка, Щелкнув жвачкой, неторопливо отошла. – Ну? Я прошла проверку? – спросила она, когда Бенц откинулся на стенку кабинки. – Я говорю о фотографиях. Я выбрала те?
Он кивнул. В кафе позвякивали чайные ложки и слышались негромкие разговоры.
– В самую точку.
– Поэтому теперь вы думаете: В чем же связь? Не может быть, чтобы она действительно обладала экстрасенсорным восприятием или как там это еще называют. Поэтому она каким-то иным образом узнала, что происходило на месте преступления. Верно?
– Это пришло мне в голову, – признал он, и она не выдержала.
Она вскочила, задев стол и расплескав кофе из своей чашки.
– Что ж, когда вы в этом разберетесь, не дадите ли вы мне знать? Это мне тоже поможет. Я не буду себя чувствовать, словно сумасшедшая.
– Вы не сумасшедшая, – сказал он. – Пожалуйста, сядьте. – Он двинулся к ней, и она неохотно села. – Я хотел с вами еще кое о чем поговорить.
– О чем? – спросила она и почувствовала, что тема разговора ей не понравится. Она аккуратно вытерла пролитый кофе салфеткой.
– О вашей маме.
– О чем именно?
– Она была замужем за Оскаром Кантреллом. Третий муж.
– Она была замужем за многими, – заметила Оливия и тут же пожалела о своем несерьезном тоне. – Итак, да, она некоторое время была замужем за Кантреллом.
– Вы когда-нибудь с ним встречались?
– На свадьбе, и все. У нас с мамой не слишком близкие отношения. Кажется, я вам уже рассказывала. – Она бросила влажную салфетку на стол.
– Потерпите немного, – произнес Бенц, и у нее создалось впечатление, что он к чему-то клонит; к тому, что ей не понравится. – Выяснилось, что дом, где была найдена последняя мисс Икс, принадлежит людям, которые проживают за пределами этого штата. Они сдают его через управляющую компанию «Бенчмарк Риэлти».
Она ждала, но он не стал развивать эту мысль.
– Ну и?
– «Бенчмарк Риэлти» принадлежит Оскару Кантреллу.
– Что? – прошептала она, не веря. – Вы думаете, он имеет к этому отношение?
– Мы сейчас проверяем, – ответил Бенц, не вдаваясь в подробности.
– Как я говорила, я познакомилась с Оскаром на свадьбе. Он был невысокого роста, пять футов и шесть или семь дюймов, и его телосложение не такое, как у мужчины, которого я видела.
– Он мог сбросить вес.
Все это казалось совершенно неверным. Она помнила Оскара. Мужчина, напоминающий плюшевого медвежонка. У него был большой нос, красные щеки и быстрая широкая улыбка. Ну просто настоящий коммивояжер. В нем и намека не было на едва сдерживаемый гнев, который она почувствовала в убийце.
– А с чего бы это Оскару совершать преступление в доме, по которому будет так легко на него выйти? Это как-то глупо. – Она была уверена, что Оскар Кантрелл не был подозреваемым. – Разве у него нет алиби? – Она посмотрела на Бенца, который неторопливо пил кофе, внимательно наблюдая за ней поверх чашки.
