— Мужья, желающие, чтобы их поймали, оказываются пойманными. Они оставляют в карманах квитанции из сомнительных отелей в Форт-Ли, Нью-Джерси, и просят своих жен отдать их пиджак в чистку. А такие, как Ричи? Они не устраивают свиданий в романтических ресторанах. В доме не раздаются непонятные звонки, которые они не могут объяснить. Они поддерживают с тобой сексуальные отношения и при этом настолько страстные и частые, что у тебя размягчаются мозги. И ты думаешь: «Какой муж!». И становится стыдно только за то, что когда-то усомнилась в нем. А потом они уходят из жизни с ножом в груди.
— Ты когда-нибудь изменяла ему?
— Нет.
— Не валяй дурака, Рози.
Я не верила сама себе: я сидела в квартире Денни Риза, в одежде Денни Риза и вела этот разговор с Денни Ризом.
— Я не говорю, что не пыталась пару раз.
Он поднял брови.
— Хорошо, — уступила я. — Однажды я даже побрила себе ноги так сильно, что, по-моему, срезала слой кожи.
Он заложил руки за голову.
— И?
— И ничего не произошло. Мужчина оказался слишком правильным.
— Ты была разочарована?
— Да, но и освободилась от иллюзий, — он был моей старой любовью в колледже. Его звали Том.
Мне бы хотелось, чтобы Денни захотел разузнать что-то о Томе Дрисколле. Но он только сказал:
— Забудем о стариках. А тебе когда-нибудь нравился кто-нибудь из твоих учеников?
— Да, нет, наверное.
Судя по всему, Денни не удовлетворил мой ответ.
— Я не хочу сказать, что не восхищалась время от времени умом или телом. Это может случиться с любым. В одном семестре Касс, а уж она-то из всех нас самая святая, неожиданно стала проявлять интерес к судьбе команды по плаванию. Она заставляла меня ходить с ней на тренировки. Ты, что, хочешь сказать, что все твои учителя были от тебя без ума?
— Да, — он посмотрел на меня снизу вверх. — А особенно ты.
Я отвела глаза.
— Нет, этого не было. А кроме того, это неэтично.
— Почему?
— Потому, что такая связь неэтична.
Любой аргумент, основывавшийся на моральных принципах, не годился для Денни — он не чувствовал себя обязанным соблюдать их.
— Я не говорю, такое наваждение исключено, но женщины… Мы хотим чего-то такого, чего мальчик нам дать не может.
— Ну, например.
— Силы.
Денни закатил рукав и продемонстрировал свои бицепсы. Во-о! Но я сказала:
— Нет. Ты знаешь, о какой силе я говорю. И нам нужна интенсивность, а не просто юношеская фиксация момента. И любовь, я думаю.
— Ты правда любила своего мужа?
— Конечно, я любила его.
Любовь к Ричи была главной правдой моей жизни.
— Да. Я хочу сказать… теперь все это осложнилось. Когда кто-либо предает тебя подобным образом, это ранит… Нет, забудь «ранит». Это причиняет такую боль, что ты почти умираешь. Ты знаешь, что любила его, иначе как бы он смог нанести удар такой силы?
Денни достал еще пива и сосредоточился на открывании его большим пальцем.
— Мне послышалось «но» в том, что ты только что сказала. Ты любила его, может, все еще любишь… но?
— Нет. Я не сказала «но».
Мне пора было снова браться за работу. Денни отставил остатки макарон и пиво на пол.
— Ну, хорошо, — уступила я, когда он провожал меня до двери. — Относительно твоего «но». Когда человек, за которым ты столько лет была замужем, оказывается совсем не таким, каким ты его считала, начинаешь пересматривать всю свою жизнь. Последние несколько недель перед его убийством, мне кажется, я даже задавала себе вопрос: действительно ли я любила Ричи Мейерса? Или я просто любила созданный мною образ, который носил его имя?
Без всяких затруднений мы попали в библиотеку нью-йоркского университета. Надо признаться, я вздрагивала всякий раз, когда проходила мимо служащего Юнайтед Пресс Сервис на Кристофер-стрит. Денни пригрозил, что вколет мне героин, если я не перестану дрожать каждый раз, когда встречу униформу — почтальон остановился, чтобы вытряхнуть камешек из ботинка, он вовсе не собирался забирать меня. Я сама привлекаю к себе внимание. Денни заставил меня повернуться. Служащий из Юнайтед Пресс Сервис поглядел на меня с интересом.
В библиотеке мы нашли укромный уголок недалеко от главного читального зала. Сидя на одном стуле голова к голове, мы просматривали справочник за справочником. Казалось, Денни заинтересовали сведения, которые я показала ему, о Дорогом Папочке — Николасе Хиксоне. Кем же он был? Генеральный директор службы безопасности Метрополитан, Он закончил Бодуин, получил семь наград как доктор права, в том числе одну от Браунского университета, являлся почетным попечителем больницы Слоан-Кеттеринг и Музея современного искусства, был кавалером итальянского ордена Милосердия, членом Совета по международным связям и, наконец, что убило бы Ричи, если бы он не был уже заколот ножом, членом клубов Юнион, Юниверсити, Сенчуари, Линнкс, Никер-бокер.
— Вот это да! — воскликнул Денни.
Он положил «Кто есть кто в Америке» себе на колени и, глядя прямо на меня, будто под столом ничего, не происходило, вырвал страницу, посвященную Дорогому Папочке.
— Перестань!
— Что?
— Ты же испортил книгу!
— Успокойся. Я просто взял взаймы одну страничку. Теперь, послушай: твой муж, возможно, и крупная птица в определенных кругах, но по сравнению с этим Хиксоном, он принадлежал ко второй лиге. Я прав? Этот тип — большая сила.
— Но «большая сила» женат, — заметила я. — Видишь: «женат на Абигайль Райт, 8 июня 1957 года». Разумеется, «женат» — это зеленый свет для нашей Джессики.
— Ты считаешь, она уже хочет получить этого Хиксона? Он же еще старше, чем твой старик! — сказал он, поставив ударение на слове «твой».
— Если бы ты был на ее месте, — сказала я, отодвигая свои ноги в сторону, — и хотел бы обеспечить себя деньгами, властью и положением, ты бы очень хотел выйти замуж за Ричи Мейерса из Реджо-парк в районе Куинс. Но если вдруг у тебя возникает такая альтернатива, как Николас Чарльз Бромлей Хиксон из Дариена и Манхэттена?
— Все, что мы выяснили, это какой путь прошел Хиксон, — сказал Денни. — Он очень могущественный. Интересно, Джессика — всего лишь забава или что-то серьезное в его жизни?
— Я бы склонилась к тому, что что-то серьезное. Ты бы видел, как заботлив он был по отношению к ней.
— Твой голос не в счет, Рози. Ты как псих, когда речь заходит о ней.
— Я не псих.
Я закрыла справочник на странице о Хиксоне и стала выяснять данные Картера Тиллотсона в «Американском медицинском справочнике».
— Он мой ближайший сосед.
— Это муж той, роскошной? Я видел ее, когда пришел как-то после репетиции ансамбля. Вы готовили вместе на кухне. Великолепное лицо! И фигура — классная! Но не горячая.
