— Они назревали. Она, полагаю, знала настроение Андрея.
Павлик вздохнул.
— Мне трудно гарантировать, Верочка. Если бы она убила, побоялась бы так открыто злорадствовать, как она это делает сейчас. Хотя кто знает! Но менты к нам больше не ходили, так что, наверное, все в порядке. Анька летает, как на крыльях. Если это она, менты не докопаются. Она умная, как черт.
— Поживем — увидим, — грустно улыбнулась Вера. — Я очень устала, Павлик. Если что-нибудь вспомнишь или узнаешь, звони.
Он кивнул и удалился — не вполне счастливый, но и отнюдь не столь несчастный, как четверть часа назад. Вера без сил свалилась на кровать, однако долго не могла заснуть, мучительно перебирая воспоминания.
Назавтра, еще не завершив уроков, Вера поняла, что обязательно отправится к Левандовскому. Ключ был только предлогом, основное состояло в том, что она психологически не могла себе позволить пропустить целый день, ничего не сделав для Лизы. Пусть даже сделанное окажется бессмысленным, все равно! Каждые лишние сутки, проведенные сестрой в заключении, тяжелым камнем лежали на совести, и только деятельность позволяла немного успокоиться.
Левандовский появился по Вериному вызову довольно быстро.
— Добрый день, Вера Дмитриевна! — доброжелательно приветствовал ее он. — Неужели вы пересмотрели, наконец, свои позиции? Замечательно мудрый шаг.
— С мудростью у меня плоховато, — призналась ему собеседница. — Равно как и с чувством собственного достоинства. У меня опять просьба.
— Свидание исключено, — быстро отрезал милиционер.
Вера понимала, что в данном вопросе он на уступки не пойдет, и покачала головой.
— Я о другом. Наверное, это тайна следствия, но вдруг… Анатолий Борисович, а есть кто-нибудь из подозреваемых, у кого на время убийства твердое алиби? Вы ведь имели возможность проверить это гарантированно, а для меня это трудно. Разве страшно, если вы мне скажете? Просто скажете, что кто-то гарантированно невиновен, вот и все!
— С ума сошла! — возмущенно гаркнул он. — Только доморощенных расследований мне не хватало! Совсем обалдела девка! Ну, кто тебя просил, а?
Он аж пыхтел от гнева, Вере даже стало немножко смешно.
— А вы как думали? — улыбнулась она. — Ведь я-то знаю, что Лиза невиновна! Вы в это не верите, и это оправдывает ваше бездействие, а у меня подобного оправдания нет. Конечно, я пытаюсь найти убийцу, как же иначе?
— О боже! — уже более иронично воздел к небу руки Левандовский. — За какие грехи вы мне посланы, а?
— А чтоб жизнь медом не казалась, — пояснила Вера.
— Это точно. Вера Дмитриевна, у вас, по-моему, превратное представление о работе следственных органов. Вы считаете, все на свете должно крутиться вокруг дела вашей сестры. Это не так. У нас работы — воз и маленькая тележка, и мы не занимаемся делами, в которых и без того все ясно. Зачем нам проверять всевозможные алиби, если улики однозначно указывают на определенного человека? У нас не так много сотрудников, чтобы ими разбрасываться.
— То есть вы даже алиби ни у кого не проверили? — ужаснулась Вера.
— Начитались вы детективов, вот что я скажу. Еще спросите, тщательно ли мы изучили все отпечатки пальцев в квартире потерпевшего. Мы обнаружили там свежие отпечатки Елизаветы Дмитриевны, и этого вполне достаточно.
— Вот как? А почему же вы сразу помчались допрашивать Анну Ароновну Гольдберг? Только не говорите, что ее клиника случайно попалась вам по дороге. На нее наверняка тоже что-то указывало, но вы потом взяли и отмахнулись, потому что не хотели лишних хлопот!
— А вот на этот вопрос я отвечу, — спокойно заметил следователь. — У меня нет желания прибавлять вам бессонных ночей. Фамилию Гольдберг я совсем недавно слышал от одного своего коллеги в связи с некоторыми финансовыми преступлениями. Совпадение меня удивило. Разумеется, я сразу понял, что это не вы, и вычислил, что речь идет о нынешней жене вашего бывшего мужа. Мой коллега так и не смог к ней подступиться, хотя уверен в ее виновности, и его это весьма терзало. Я понадеялся, что есть какая-то связь, и сразу отправился к ней. Но во время допроса мне позвонили и сообщили об отпечатке пальца на пистолете, а также про опознание вашей сестры соседкой. Я вынужден был признать первоначальную версию неудачной и приняться за новую. Вот и все.
— Но скажите хотя бы, это она наговорила вам на Лизу? Что у нее был пистолет, и про имитацию голосов, и про день рождения, и…
— Вера Дмитриевна! — прервал собеседницу Левандовский. — Неужели вы думаете, что я отвечу? Мне вовсе не хочется, чтобы и вы сели за убийство.
— И сяду! — вне себя, воскликнула она. — Раз вам все равно, что убийца разгуливает на свободе, должен же хоть кто-нибудь его остановить! Вы думаете, он не убьет опять? Например, Ксюшу, которая знает про Анну Ароновну больше, чем говорит? Или Риту, которая пытается что-то вспомнить? А вы обратили внимание на беспорядок в квартире Андрея? Рита все мне рассказала! Если убила Лиза, то что она искала? Искал кто-то другой, на кого у Андрея был компромат! А вам все безразлично, лишь бы поставить галочку в отчете — мол, раскрыли в кратчайшие сроки!
— Вера Дмитриевна, вам же потом самой будет стыдно, — почти ласково произнес следователь. — Не мотайте себе нервы! Жизнь надо воспринимать такой, какая она есть, и приспосабливаться к ней, а не тешить себя иллюзиями. До свидания!
Вере не было стыдно — в ней продолжала клокотать ярость. Пропади он пропадом, этот холодный, эгоистичный человек! Она найдет правду без него. Тут она вспомнила, что не сделала главного — не вернула ключ. И правильно! Нечего помогать тому, кто не нуждается в помощи. Он, видите ли, все лучше всех знает!
Сгоряча она взяла и позвонила Величко на мобильник. Почему этот тип ничего не предпримет, черт возьми! Все ахают — крутой, крутой, так проявил бы крутизну там, где это действительно нужно!
— Слушаю вас, — моментально откликнулся тот.
— Добрый день, это говорит Вера Дмитриевна. Я хотела узнать, есть ли новости.
— Новости? Вы о чем?
Вера опешила:
— О Лизе.
— А… Новостей нет. И не звоните мне по этому номеру — он для деловых переговоров.
— Но…
— И не надейтесь, что я стану типа помогать вашей сестре. Хватит! — грубо прервал Веру собеседник.
— Вы шутите?
— Шутила она. Ей был нужен не я, а как бы деньги. Так она их не получит!
Отбой. Да что за день такой несчастливый? А Величко-то гад! Вот уж — с глаз долой — из сердца вон! Задушить бы мерзавца собственными руками!
