— Предоставь мне такую возможность, Такер. Прежде ты мне такого шанса не давал, А теперь дашь, потому что время пришло.
Такер устремил взгляд на Мэтта, и две пары абсолютно идентичных светлых глаз встретились. Потом Мэтт сказал:
— В конце концов, ты мне брат или нет?
Саманта пробудилась в одиночестве в своей узкой гостиничной кровати, когда взошло солнце. Прошлый вечер в «Трейлз-Энде», казалось, никогда не кончится, и она очень устала. Девушку угнетала необходимость участвовать в затянувшемся маскараде, который закончится, лишь когда так или иначе разрешится ситуация с братьями-близнецами. Она так часто бросала взоры на входную дверь, что Барт — ее самый старый, но все еще не потерявший надежды поклонник, елейным голосом осведомился, кого, собственно, она с таким нетерпением ждет.
Эта ремарка навела ее на мысль, что сегодня она ведет себя необдуманно, позволяя чувствам прорываться наружу. Она напомнила себе, что ни один мужчина не польстится на женщину, которая слишком рьяно демонстрирует свою в нем заинтересованность, и ее отношения с Мэттом — лучшее тому подтверждение. Нельзя также слишком откровенно выказывать свою страсть, а между тем более всего на свете ей сейчас хотелось, чтобы он заключил ее в объятия. И уж конечно, ни в коем случае нельзя показывать мужчине, что ты мечтаешь связать с ним свою судьбу — за исключением тех случаев, когда тебя по-настоящему любят.
Неужели ей действительно хочется, чтобы Мэтт ее полюбил?
Саманта наградила Барта самой ослепительной улыбкой из своего арсенала и даже покрутила у него перед носом своим декольте. Барт пришел в восторг и от этого зрелища, и от проявленного по отношению к нему внимания, которым Саманта не баловала, и ему даже в голову не пришло, что подобные методы применяют для того, чтобы скрыть более сильные эмоции, предназначенные другому.
Когда вечер развлечений был в самом разгаре, в салун неожиданно заявился Шон. Саманта удивилась, заметив, что никто из ее поклонников не продемонстрировал особого желания бросить ему вызов, хотя он держал себя с ней весьма фамильярно. Равным образом никто не сказал ни слова и не выразил неудовольствия, когда Шон отвел ее к стоявшему в углу свободному столику, где, заказав напитки, сделал вид, что не прочь основательно выпить в ее компании. Было в его взгляде нечто такое, что внушало невольное уважение всем людям, с которыми ему доводилось общаться. Саманту этот маневр Шона только порадовал, поскольку она действительно нуждалась в передышке.
Несмотря на маневры Шона, Саманта отлично понимала, зачем он пришел в салун. Хотел лично убедиться в том, что она не воспринимает затеянное ею расследование с излишней серьезностью и не позволяет себе чрезмерных вольностей с посетителями заведения, которые все до одного мечтали о встрече с ней в уединенном месте. Это как минимум.
Саманта, кроме того, знала, что весь день он провел в разговорах с людьми, которые были не прочь поболтать о ней и Мэтте. Она не сомневалась, что за это время он собрал все сплетни, ходившие в городе на их счет, а также насчет Дженни, и теперь стремится понять, есть ли во всем этом рациональное зерно.
Неожиданно Саманте пришло в голову, что хотя они с Шоном разыгрывают из себя людей, связанных чем-то большим, нежели обычная дружба, она чувствует себя с ним в публичном месте вполне комфортно. Тем более Шон на серьезном разговоре не настаивал, в результате чего их общение свелось к вполне безобидной беседе о здешнем житье-бытье. Через некоторое время, однако, у нее появилось ощущение, что его интересовал не ее банальный треп, а то, что она пыталась под завесой банальных фраз от него утаить.
Спустя час или полтора Шон удалился, пообещав вернуться и прихватив с собой бутылку, за которую заплатил заведению. Без сомнения, он взял бутылку с собой, чтобы не афишировать тот факт, что за время их довольно продолжительного сидения за столиком уровень жидкости в ней остался практически без изменений. Саманта же вернулась в бар донельзя довольная тем, что этот двусмысленный разговор наконец закончился.
Чуть позже в салуне появился Тоби, правда, на короткое время. Присоединившись к спутникам Саманты, он выпил вместе с ними и посмеялся над их шутками.
Саманта, однако, не могла отделаться от чувства, что он тоже явился в салун на разведку— исподволь поглядывал на дверь, как и она, и чего-то или кого-то ждал.
Что ж, она тоже ждала, тем более до конца рабочей смены оставалось еще некоторое время.
Когда «Трейлз-Энд» закрылся наконец на ночь и Лола, Мэгги, Хелен и Саманта направились к отелю, Саманта вертела головой по сторонам, с надеждой вглядываясь в те места, где тени лежали особенно густо.
Но Мэтт так и не объявился, и оставшейся в одиночестве Саманте ничего не оставалось, как пожелать девушкам спокойной ночи, когда они добрались до гостиницы и стали расходиться по комнатам.
Теперь, когда раннее утреннее солнце позолотило стоявшую у нее в номере старую обшарпанную мебель, Саманта гнала прочь от себя мысли о любви и прошлых любовных утехах. Вместо этого она решила трезво проанализировать ситуацию.
Приходилось признать, что она любит Мэтта. Последний, однако, ни единым словом не обмолвился, что испытывает по отношению к ней аналогичные чувства. Тем не менее она не сомневалась, что он без ума от их занятий любовью. Ему также нравилось, как она выглядит, как двигается, как пахнет ее кожа. Кроме того, он испытывал к ней постоянное физическое влечение — как, впрочем, и она к нему. Но чувства — совсем другое дело. Саманта сомневалась, что владевшие им эмоции составляют в совокупности ту самую любовь, которая наполняла ее сердце. Интересно, задалась вопросом девушка, думает ли он о ней на протяжении дня, фантазирует ли на тему о том, что стоит только захотеть, и ее прелести будут принадлежать ему одному на веки вечные? Опять тот проклятый временной фактор! Именно мысли о будущем вызывали у нее главную озабоченность. Интересует ли его, что будет с ней в дальнейшем? Она оказалась бы на седьмом небе от счастья, если бы он начал свыкаться с мыслью, что каждое утро будет просыпаться с ней в одной постели, держа ее в объятиях и испытывая совершенное чувство полноты бытия, достижимое лишь в том случае, если они будут жить вместе. Впрочем, будущее казалось ей неопределенным, и об этом оставалось только мечтать.
Любопытно, что она будет делать, если он вдруг согласится связать свою жизнь с ее жизнью? А если не согласится — тогда что?
Владевшее ею чувство неопределенности все усиливалось, она, пытаясь взять себя в руки, произнесла:
