паранойя Энцо, что вокруг все враги и предатели, частично объяснима из-за его образа жизни. Но по отношению ко мне это было несправедливо и вдвойне обидно от того, где и в какой момент итальянец начал предъявлять свои нелепые обвинения.
Неужели нельзя было дождаться, чтобы я хотя бы из больницы выписалась? Да и вообще, мы прожили с Лоренцо бок о бок почти три месяца, он изучил меня лучше, чем кто-либо. Как ему в голову только пришло, что я могла навредить малышу? Даже если бы он был не от него, даже если бы я боялась, что это вскроется!
А ведь первая моя мысль после вердикта врача была именно об Энцо. По необъяснимой причине, я испытывала чувство вины за то, что потеряла ребёнка. Боялась реакции Спада на ужасную новость. Боялась, что он бросит меня.
Но услышав бред Лоренцо про какие-то таблетки и очередные обвинения в измене, поняла: я сама не хочу больше быть с ним. Вместе с малышом умерла какая-то часть меня, а Спада уничтожил всё остальное. Растоптал мою любовь и то немногое, что было ещё живо в душе.
Говорят, общее горе сближает. Видимо, это не наш вариант.
После осмотра на третий день врач сообщает, что я быстро иду на поправку, и дальше оставаться в больнице не имеет смысла. Но у меня нет ни одной идеи, куда идти после выписки. Возвращаться в особняк Лоренцо – не вариант. Решаю позвонить Лии. Рассказать ей всё и посоветоваться, что делать дальше. Однако Энцо отнял у меня сотовый ещё до того, как я попала в клинику, а в нём остался номер подруги.
Что ж.. Остаётся только один выход – уехать домой, в Россию.
Милая медсестричка с вежливо-приторной улыбкой выдаёт мне счёт за оплату медицинских услуг. Цифра на квитанции астрономическая. Благо кредитка, которую дал Спада, ещё лежит в моей сумочке. Надеюсь, итальянец не успел заблокировать карту. Не хватало только для полного счастья попасть в полицию из-за того, что нечем рассчитаться в больнице. Но платёж проходит без проблем, и я испытываю некоторое облегчение.
На улице пахнет весной и магнолией. В конце марта в Милане стоит прекрасная погода. Солнце припекает, дует лёгкий тёплый ветерок. Но меня ничего не радует. Внутри зияет чёрная гнетущая пустота. Она давит, как железобетонная плита. Даже дышать тяжело.
– Отвезите меня в какую-нибудь гостиницу, – говорю таксисту, садясь в машину.
– В какую, синьора? – уточняет мужчина.
– В любую. Поближе к аэропорту.
Лоренцо
Сидя в вип-кабинке ночного клуба, мерно напиваюсь под тяжёлым взглядом Сандро. Красивая стриптизёрша трётся об меня своей идеальной силиконовой грудью. Девка раздражает. В ней бесит абсолютно всё: парфюм с феромонами,*лядские блёстки, покрывающие кожу, заискивающий взгляд.
– Свали нахер! – сбрасываю с колен танцовщицу.
– Энцо, может уже хватит пить? – подаёт голос начальник службы безопасности.
– Не лезь ко мне! – обрубаю грубо.
– Уже вторые сутки, как ты не просыхаешь. Может, хватит? – Сандро включает дружеский режим. В особых случаях ему это позволено. Но не сейчас, когда я морально убит. Русская с*чка вырвала мне сердце и проехалась по нему танком.
– От*бись! – залпом выпиваю очередную порцию вискаря. Уже более спокойно добавляю:
– Иди домой, Сандро.
Самое паршивое, что алкогольное пойло меня не берёт. Вчера ещё помогало. Притупляло боль. А сегодня не действует.
Сандро матерится себе под нос, но уходить не собирается. А, пусть делает, что хочет. До звезды вообще.
Всё думаю о том, каким же слабаком я оказался. За то, что Софи убила моего ребёнка, ей полагалась смертная казнь по всем законам семьи. Но я не смог. Смотрел на неё там, в больничной палате, и понимал: не могу. Рука было дёрнулась за пистолетом, но словно окаменела и перестала слушаться.
А ещё меня грызло изнутри, что вовремя не раскусил девчонку. Всегда ведь кичился, мол, вижу людей насквозь. С Софи просчитался. Думал членом, а не башкой. Нарисовал себе образ светлого ангела, сирены, *лядь! И получил за это. Как так-то?
В ушах до сих пор звучат её слова: «Ни одна женщина в здравом уме не захочет рожать от такого монстра, как ты». Да, я не пай-мальчик. Прекрасно понимал, что мы с Софией из разных миров. Она – вся такая воздушная, нежная, беззащитная. Художница. И я – погрязший в криминале мафиози. Но ведь я любил её! До чёртиков. До помутнения рассудка. Любому горло был готов перегрызть за мою девочку. За нашего ребёнка и подавно. А она не оценила.
Если настолько презирала меня, то зачем согласилась жить вместе? Да ещё и замуж хотела. Из-за бабок? Скорее всего.
Ну почему? Почему стоило мне поверить, что нашёл бескорыстную любящую женщину, с которой у нас может быть прекрасное будущее, всё пошло по п*зде? Неужели мне на роду написано трахать продажных девок?
***
По ходу я отключился прямо в клубе, потому что не помню, как оказался дома. Недоброе утро выбешивает *лядским солнцем. Кто бы включил этот грёбаный фонарь! Лезу под ледяной душ, в надежде взбодриться. Во рту, словно кошки нагадили. Но это поправимо. А вот что делать с душой? Её зубной пастой не почистишь.
Ирландцы говорят: «Если виски не может излечить болезнь – она безнадёжна». Это как раз мой случай. Я безнадёжно болен Софи. Проклинаю девчонку и одновременно думаю, как она там? Куда пойдёт, когда её выпишут из больницы? Да мне же похер должно быть! Ударяю кулаком в мраморную плитку на стене в ванной. Бью ещё и ещё, пока не разбиваю костяшки в кровь. Не полегчало.
Спускаюсь в гостиную и наливаю себе бурбон. Отличный завтрак, синьор Спада! Добро пожаловать в мир алкоголиков! Заботливая Бруна зачем-то притаскивает кофе и булочки. Кто её просил? Я совсем не хочу есть. Вообще ничего не хочу.
Шарахаюсь по дому, как неприкаянный. Захожу в комнату, которую мы с Софи решили переделать под детскую. Ремонт ещё не начался, но в шкафу уже лежит пара распашонок. Никогда не пойму баб. Покупать вещи для ребёнка и одновременно травить его. Что творилось в голове у Софии, когда она делала это? Зачем создавать видимость счастья, прикидываться мамочкой, если знаешь, что не будешь ею? Какая-то по*бень!
В районе обеда в дверь кабинета стучит один из моих телохранителей.
– Синьор, можно с Вами поговорить? – топчется на пороге Беппе.
– Ну? Чего тебе? – отвечаю слегка заплетающимся языком. Я сегодня уже прилично накатил бурбона и в данный момент пребываю в лёгком расслабоне.
– Очень неловко Вас об
