– И вы не боитесь останавливаться там, мистер Конар? – спросил молоденький репортер.
– Лично я – нет! Я люблю это место… Особняк на самом деле очень красивый и невероятно удобный. Не боюсь ни капельки.
– Там живет Эбби, и, говорят, Дженнифер Коннолли тоже сейчас там, – заметила Вики.
– Да, но все-таки… – перебил молодой человек с колечком в носу.
– Что верно, то верно, об этом месте рассказывают столько всяких историй, – встряла в разговор молчавшая до этого пожилая журналистка.
Возможно, но он не собирался углубляться в них.
– Думаю, о половине особняков Лос-Анджелеса, как, впрочем, и о Белом доме, складывают потрясающие небылицы, – нетерпеливо сказал Конар. – А теперь, если вы не возражаете, я немного устал.
Он ускорил шаг, стараясь от них оторваться. Репортеры следовали за ним по пятам, как свора голодных псов за добычей. Стаккато женских каблучков вписывалось в поспешное шуршание мужских шагов. К счастью, вскоре он увидел, как Эдгар Торнби, самый что ни на есть настоящий английский дворецкий Эбби Сойер, с обеспокоенным видом спешит к нему навстречу.
– Мистер Маркем, сэр, простите меня. – Лицо у Эдгара было удлиненное, седые волосы тщательно зачесаны назад. Их оставалось маловато в его шестьдесят два года, и на макушке проглядывала намечающаяся лысина. Глядя на костюм дворецкого, можно было предположить, что он отутюжен прямо на его теле. – Ваш самолет прибыл раньше, чем ожидалось, сэр.
– На целых двадцать минут, – кивнул Конар. – Ничего страшного, Эдгар.
– Сэр, мне следовало позаботиться о том, чтобы оградить вас от этих голодных волков.
– Эдгар, я уже не мальчик. И, как говорит Эбби, без этих волков у нас бы не было работы.
– Но вы ведь устали.
– Надеюсь, я это переживу. Я чувствую себя нормально. Скажите лучше, как Эбби?
Длинное лицо старого слуги еще больше вытянулось.
– Ах, Эбби. – Он сокрушенно вздохнул.
– Ей хуже?
– Она порой, как бы это сказать… впадает в детство, сэр. Ну, вы понимаете…
– Конечно, но ведь она еще не так стара. Обычно это случается в более преклонном возрасте. И потом, есть лекарства… – Его голос затих. – Эдгар, это не влияет на ее умственные способности?
Дворецкий медлил с ответом.
– Давайте получим багаж, сэр, и выйдем отсюда. Автомобиль у выхода. Папарацци все еще идут за нами. Мне не хотелось бы, чтобы они слышали наш разговор. Думаю, вы не против, сэр?
– Разумеется, нет, Эдгар. Если только вы не прекратите называть меня «сэр» на каждом шагу.
– Да, сэр. Хорошо, сэр.
Конар вздохнул.
– Там мои сумки, Эдгар. Возьмите ту, что поменьше.
– Но, сэр…
– И прекратите…
– …называть вас сэр? Хорошо, сэр.
Он покосился на Эдгара. Старый дворецкий не заметил. Покачав головой, он подхватил сумку, и они направились из помещения аэропорта к машине.
Они уже ехали по шоссе, когда Эдгар запоздало ответил:
– Это все ее пилюли, сэр.
– Не понял, что?
– Пилюли, которые она принимает. Ее лекарство. Стоит ей принять их, и она не в состоянии ясно видеть и думать. Она разговаривает с призраками.
– Но когда она не принимает лекарства, ум ясен?
Эдгар не торопился с ответом.
– Думаю, да, сэр.
– Вы думаете?
– Да, по-моему, иногда, когда она находится под действием транквилизаторов, ей кажется, что она слышит голоса и видит кого-то… и потом эти видения преследуют ее, внедряясь в сознание. Вы понимаете?
– Не совсем.
Эдгар посмотрел на него через зеркало заднего вида.
– Ей кажется… что кто-то хочет убить Дженнифер.
Конар не спешил с ответом, потом произнес:
– Значит, она и вам говорила, что кто-то пытается убить ее дочь?
– А вы поэтому и приехали, не так ли?
– Мне предложили интересную работу.
– Да, разумеется. Это версия для Дженнифер.
– Мне никоим образом не известно, что думает на этот счет Дженнифер, – сказал Конар, глядя прямо перед собой на дорогу. – Я ведь едва знаком с ней.
– Я думаю, как бы она не рассердилась, узнав правду, – пробурчал Эдгар больше себе, чем Конару.
Тот ответил первое, что пришло ему в голову:
– Возможно. Я видел ее всего пару раз и не берусь судить. Но скажите мне, вы действительно думаете, что Эбби… – он колебался, затем продолжил: – несколько повредилась в уме?
Эдгар медленно залился краской.
– Большую часть времени она в порядке.
– Но ее видения? Даже ее голос звучит… по-разному.
– Кто знает…
– Бросьте, Эдгар. Вы рядом с Эбби долгие годы. С тех пор, как она купила этот дом, вернее, еще до того, как она переехала сюда. Вы были всегда очень близки к ней, она доверяла вам больше, чем любому из своих мужей. Так что выкладывайте, что вы думаете?
Настороженность на лице дворецкого внезапно сменилась мукой. В его глазах светилась искренняя печаль.
– Я редко оставляю ее. Она настаивает, чтобы я брал выходной, но я часто остаюсь в Грейнджер-Хаусе, притворясь, что уехал. А когда действительно уезжаю, всегда стараюсь убедиться, что с ней остается одна из горничных. Вы спрашиваете, что я думаю? Я думаю, что она не заслуживает этого. Болезнь ужасна и жестока, бесчеловечна, и она не заслуживает таких мучений.
– Но она действительно теряет рассудок?
– Не знаю, – сказал Эдгар, и это прозвучало, как стон. – Не знаю, что вам сказать. Вы сами должны ее увидеть.
Конар впал в задумчивость.
– Странно, она всегда была веселой женщиной. Лекарства, случается, воздействуют на людей, но она выглядела совершенно здоровой, когда в прошлом году вы приезжали в Нью-Йорк.
– Изменения происходят постоянно, – тихо произнес Эдгар.
– И вы думаете, что причина в этом доме?
– В доме?
– Ну да, всем известна его репутация.
– Эбби любит Грейнджер-Хаус.
– Я знаю.
– Дом не может сам по себе источать зло.
– Я и не говорил ничего подобного. Думаю, это превосходный, исключительно красивый дом, но, к сожалению, его история немножко печальна.
– При чем тут дом? – не выдержал Эдгар, вкладывая в слова больше страсти, чем за весь период разговора. – Я живу в нем и работаю на Эбби уже не один год!
– Я сам обожаю это место, – заверил Конар.
Но казалось, его заверений недостаточно.
– Разумеется, с людьми порой случаются странные, нехорошие вещи, но при чем тут дом?
– Конечно, ни при чем.
Эдгар повернулся к нему с изменившимся выражением лица.
– А вот в людях, мистер Маркем, в них может быть сколько угодно зла! Люди подчас очень жестоки, сэр.
– Итак, я могу считать, что меня пригласили?
Стоило Дженнифер переодеться, а вернее, раздеться, оставив на себе лишь тончайшее эластичное трико, имитирующее нагое тело, и устроиться на постели рядом с Энди Ларкином, как он засыпал ее градом вопросов. В этом телевизионном сериале он выступал не только в качестве продюсера, но еще и играл роль главного виновника всех бед, этакого жеребца Дейла Донована. Они готовились к очередному дублю.
