Сквозь затемненное стекло Айвори не могла оценить золотистого оттенка его смуглой кожи, а когда он улыбнулся ей, ее ослепила белизна его зубов, У него был глубокий звучный голос, как у актера, и ей захотелось, чтобы он продолжал говорить. Но она одернула себя: какого разговора можно было ожидать, разве что нескольких слов, сказанных во время игры. Она подумала, что он привлекательнее других красивых мужчин, которых она видела, но они приезжали и уезжали отсюда так часто, что ей тут же пришлось задуматься, а задержится ли он здесь достаточно долго, чтобы завязать какое-либо знакомство.
— Мы играем в покер по местным правилам. — Она пододвинула ему аккуратно отпечатанный список. — Большинство предпочитают сначала посмотреть пару конов, прежде чем присоединяться к игре.
Чейз прочел причудливый набор их правил; они привели его в некоторое замешательство, но он покачал головой;
— Нет, раздавайте сразу.
Стол был покрыт темно-синим полотном; карты того же Оттенка совершенно сливались бы с ним, если б не были украшены как бы блестящей россыпью падающих звезд. Чейз взял свои карты и сел, обдумывая первый ход. Мужчины, сидящие рядом, быстро назвали свои ставки я выжидательно посмотрели на него, чтобы он сделал свою. Один из них был коркер, едва ли старше двадцати лет, Двум другим было за тридцать. Бритые головы и маленькие, как бусины, глаза делали их похожими на недоделанных андроидов, но Чейз и не ожидал встретить здесь лучших представителей человечества.
Поскольку предполагалось, что он занимался контрабандой, ему дали достаточно денег, чтобы он мог играть в течение нескольких дней, — достаточно даже при постоянном проигрыше. Однако он выиграл первый кон и был удивлен этим даже больше своих партнеров. На втором кону он проиграл то, что выиграл на первом, но третий и четвертый тоже закончились для него удачно. Так продолжалось, пока Айвори не начала тасовать карты для пятого кона. Чейз вдруг заметил, что она подтасовывает колоду. Его не особенно это возмутило, и, кроме того, говорить об этом было не в его интересах. Он притворялся, что ничего не замечает, пока вдруг один из его бритоголовых партнеров, тот, что пошире в плечах, не вскочил на ноги:
— Спайдер и так достаточно богат, чтобы еще его крупье меня дурачили! Гони обратно то, что я проиграл, а не то будешь делить со мной постель, пока не возместишь мне проигрыш!
Ейл Линкольн должен был приехать на днях, но зачем было ждать запланированной сцены, когда можно было воспользоваться моментом.
— Заткнись и сядь, — сказал ему Чейз. — Никто тебя не дурачит.
— Ты что же, хочешь сказать, что я вру? — взревел бритый.
Чейз бросил карты и подчеркнуто неторопливо встал.
— Нет. Я утверждаю, что ты дурак и урод.
Ярость вспыхнула в маленьких глазах воинственного игрока и, наклонив голову, как таран, он бросился на Чейза. Тот в последний момент подался в сторону, и со всего размаху бритый задира врезался в какого-то коркера, в неудачный момент проходившего мимо. Оба со стуком рухнули на пол. Стоило одному приподняться, как более ловкий коркер врезал ему кулаком по носу. Со всех сторон толпа возмущенных коркеров сбежалась на помощь своему дружку, столько же здоровенных пиратов встало на защиту бритого. Драка началась всерьез. Мало интересуясь ее исходом, Чейз обогнул стол, взял Айвори за руку и потянул за собой.
— Покажи мне, как отсюда выйти, — прокричал он сквозь шум потасовки.
Айвори видела в своей жизни слишком много драк, чтобы интересоваться, кто победит в этой. Она вывела Чейза из казино наружу, и они оказались на обзорной площадке. Здесь, на фоне мерцающих звезд, она прислонилась спиной к перилам и глубоко вздохнула.
— Я могу сама позаботиться о себе, — сказала она. — Я не нуждаюсь в том, чтобы меня спасали всякие благонамеренные незнакомцы.
Чейз, который успел сгрести со стола свой выигрыш, теперь засовывал фишки в карман куртки.
— Трудно поверить, но ты одна из самых небрежных крупье, которых я только видел. Ты ужасно привлекательная, но это ведь не значит, что все мужчины будут смотреть только на тебя и не заметят, как ты нарушаешь правила.
Оскорбленная, Айвори повернулась к нему спиной. Она была разочарована: он оказался таким же несносным, как и все остальные мужчины, которых она знала. Даже еще отвратительнее: ведь вначале он показался ей лучше других. «Мужчины все одинаковы, — подумала она с грустью. — Ни в одном из них нет ничего хорошего».
— Зачем же ты назвал Уэйна дураком, если ты думаешь, что он прав?
— Уэйн? «Слизняк» ему бы подошло больше. Давай просто считать, что мне нравится выручать женщин из не приятностей, даже если у них не хватает хороших манер, чтобы сказать спасибо.
Айвори с негодованием посмотрела на него:
— Если бы Уэйн только прикоснулся ко мне, он был бы мертв еще прежде, чем понял, что он сделал.
Чейз оперся о перила и скрестил руки на груди:
— Что ж, ты небрежный крупье, но достаточно самоуверенная. Если бы ты как следует набила руку или, наоборот, стала бы вести дела честно, то тебе бы не понадобилась никакая защита. Вряд ли кто-то действительно верит, что в «Алмазной шахте» играют честно, но, когда их дурачат так беззастенчиво, как это делаешь ты, они имеют полное право вести себя несдержанно.
— Я бы посоветовала тебе быть поосторожнее, — ответила Айвори резко. — А не то тебе могут предоставить замечательную возможность быть похороненным в космосе.
Фотография Айвори не могла полностью передать ее такой, какой она была на самом деле. Когда она выходила из себя, сквозь ее светлую кожу проступал очаровательный румянец. То, что дочь пирата может краснеть, пусть даже от гнева, было для Чейза сюрпризом.
— Я пилот, так что похороны в космосе — это мне вполне подходит. Но я надеюсь, что ты хотя бы исполнишь мое последнее желание.
— Даже не рассчитывай на это.
Решив играть свою роль до конца, Чейз шагнул к ней, положил руки ей на плечи и повернул к себе. Он приподнял ее голову, и его палец удивительно подошел к ямочке на ее подбородке, а когда он нагнулся, чтобы ее поцеловать, то с удивлением почувствовал, что их губы подходят друг другу еще лучше. Он просто хотел заставить ее замолчать, перестать говорить резкости самым действенным и впечатляющим образом, но ее губы оказались такими сладкими, что он позабыл об этом.
Внезапно резкая боль разорвалась в его голове, колени подогнулись, и он упал ничком, растянувшись у самых кончиков серебряных туфель Айвори. Стокс с широкой ухмылкой опустил маленькую, но отлично уравновешенную металлическую дубинку, свалившую Чейза, и уже было размахнулся, чтобы со всей силы пнуть его ногой, но Айвори остановила его.
