Вебстер замер, будто оглушенный, но на Рорка звук выстрела не произвел ни малейшего впечатления, и его тяжелый кулак со всего размаха врезался в челюсть противника.
Еще один стол распался на куски, но на сей раз Вебстер остался лежать посреди кучи обломков. Рорк наклонился, схватил его за ворот и поставил на подгибающиеся ноги.
Руки Евы уже не дрожали. Она с ужасом обнаружила, что целится в собственного мужа.
– Хватит, Рорк, или, клянусь богом, я выстрелю!
Их взгляды встретились. Глаза Рорка все еще пылали, но в них уже не было того дьявольского огня, что прежде. Он отпустил воротник Вебстера, и тот в полуобморочном состоянии рухнул на четвереньки. В следующее мгновение в комнату скользнул Соммерсет.
– Я провожу вашего гостя к выходу, – сказал он.
– Валяй. И не забудь закрыть за ним дверь, – буркнул Рорк, продолжая смотреть в глаза Евы. – Ну, стреляй, что же ты!
Ева попятилась. Ее нервы трепетали, как натянутая тетива, в горле пересохло.
– Если не успокоишься, выстрелю! А сейчас я пойду и посмотрю, насколько сильно ты его изуродовал.
– Нет, не пойдешь. Тогда лучше действительно пристрели меня, – сказал Рорк, и в его голосе зазвучали ирландские нотки. Должно быть, именно так он разговаривал много лет назад, когда скитался по трущобам Дублина.
Рорк подошел к двери, повернул ключ в замке и положил его в карман, а затем вернулся обратно.
– Послушай, Рорк, между нами ничего такого не было! Мне обидно, что ты можешь допустить даже мысль об этом!
– Дорогая Ева, – проговорил Рорк, не меняя выражения лица. – Если бы я думал, что здесь, как ты говоришь, было «что-то такое», он бы отсюда живым не вышел. – Рорк протянул руку и взял оружие из ослабевших пальцев Евы. – Но ты все же встала между нами.
– И пыталась не допустить именно того, что вы тут устроили, черт тебя побери! – В ее голосе зазвучали слезы. – Ты разгромил мой кабинет и без всякой причины напал на офицера полиции! Только из-за того, что у меня с моим коллегой вышел профессиональный спор.
– Этот коллега когда-то был твоим любовником, и, когда я вошел, вы обсуждали отнюдь не профессиональные темы.
– Ну хорошо! Ладно! Пусть так! Но это все равно не оправдывает твоего поведения. Если бы я набрасывалась на твоих бывших любовниц, мне пришлось бы измордовать всех женщин Нью-Йорка!
– Это совсем другое!
– Почему же? – Ева с удовлетворением подумала, что наконец-то ей удалось немного осадить его. – Почему – другое?
– Потому что я не приглашаю своих бывших любовниц домой и не позволяю им себя лапать!
– Все было совсем не так… – попыталась возразить Ева, но Рорк вдруг сгреб ее за ворот рубашки и потянул вверх – так, что ей пришлось встать на цыпочки.
– И еще потому, что ты – моя!
От возмущения Ева разинула рот.
– Ты считаешь меня своей собственностью?! Как какой-нибудь из твоих проклятых отелей или стриптиз-клубов?
– Если угодно, да!
– Нет, не угодно! Ни хрена мне это не угодно!
Она попыталась отодрать от себя его руку, но добилась только того, что ее рубашка лопнула на плече. Однако, несмотря на это, Ева продолжала крутиться, стараясь освободиться от его хватки, но результат был печальным: она оказалась прижатой спиной к его туловищу и не могла даже высвободить руки.
– За короткий промежуток времени вы совершили множество недопустимых поступков, лейтенант, – жарко зашептал в ухо Евы его голос – опасный и эротичный. – Может, вы принимаете меня за мужчину, который будет наблюдать любые ваши выходки, сложа руки? Или вы полагаете, что любовь к вам сделала меня окончательно беззубым?
Словно желая доказать обратное, он слегка прикусил кожу на ее шее.
Мозг Евы застилала какая-то красная пелена, она не могла дышать.
– Отпусти меня! Я сейчас слишком зла, чтобы иметь с тобой дело.
– Нет, ты не зла! – Рорк повернул Еву к себе и прижал спиной к стене. Его лицо отверженного ангела оказалось в дюйме от нее. – Ты заинтригована. И возбуждена, хотя не хочешь в этом признаться. Я чувствую, как бьется твое сердце, как ты дрожишь. Отчасти это вызвано страхом, и он делает твое возбуждение еще более острым.
Он был прав, черт его возьми! Ева была готова убить его за это, но волна желания действительно бежала по ее телу, вызывая легкие судороги внизу живота.
– Ты делаешь мне больно! Отпусти мои руки…
– Нет, не делаю. И, наверное, напрасно. Я всегда был слишком осторожен, боясь причинить тебе боль. Разве ты забыла, как у нас с тобой было, Ева?
– Нет… – Она не могла отвести взгляда от его шепчущих губ. Господи, как же она хотела его!
– Ты моя, Ева, и ты признаешь это раньше, чем уснешь сегодня ночью. А сейчас я хочу взять то, что мне принадлежит.
Ева пыталась сопротивляться, но этот порыв диктовался гордостью, а она всегда оказывается слабее желания. Выставив ногу вперед, Ева сделала Рорку подсечку, чтобы повалить его на пол. Он же вместо того, чтобы попытаться восстановить равновесие, просто увлек ее за собой, и они вместе рухнули на ковер.
Ева тут же попыталась откатиться в сторону. Однако, поскольку Рорк продолжал крепко держать ее, дело кончилось тем, что он перекатился вместе с ней и оказался сверху, а его губы тут же прижались к ее рту. Затем он впился губами в ее шею.
Цивилизованный предприниматель, лощеный мужчина исчез, а вместо него появился опасный и хищный зверь. Нет, он не причинял ей боль, но был одержим жаждой во что бы то ни стало взять верх над своей добычей, в полной мере насладиться победой. В их сексуальных играх и раньше скрещивались сила и воля каждого из них, теперь же игра шла без всяких правил.
Рорк положил руку на грудь Евы. Ее кожа была горячей и влажной. Она издала какой-то странный звук – нечто среднее между стоном и рычанием, и, когда он снова прижался губами к ее рту, укусила его. Рорк резко вздернул голову, но в глазах его была не злость, а ярость распаленного самца.
Ева все еще пыталась бороться, но Рорк снова впился в ее губы, и на сей раз она сдалась. Ее тело продолжало выгибаться дугой, но теперь это была не попытка сопротивляться, а необузданное, первобытное желание. Она хотела, хотела, хотела его!
Рорк приподнял Еву и сорвал с нее то, что оставалось от ее рубашки. Ремни наплечной кобуры соскользнули и крепко спеленали руки Евы. К ней снова вернулся страх: она оказалась совершенно беззащитной.
– Скажи мне! Скажи! Черт тебя побери, Ева, скажи мне это!
Губы Рорка опять искали ее рот, а затем скользнули вниз по горлу, и она почувствовала, как его зубы сжимают ее сосок. Наслаждение пронзило ее тысячей острых игл, и остатки гордости разлетелись на мелкие кусочки.
