Задыхаясь, они катались по ковру; его руки, казалось, были везде, и это сводило ее с ума. Он сорвал с нее брюки, и Ева почувствовала его горячее дыхание внизу живота, ниже, еще ниже…
– Скажи, скажи мне это! – просил Рорк. – Дьявол! Я все равно услышу от тебя это!
И вдруг сквозь пелену охватившего ее безумия Ева осознала, что он требует от нее не капитуляции, а признания. Она полностью открылась ему, приняла его в свое лоно и только тут смогла прошептать:
– Мой… Ты тоже мой…
Оглушенная, Ева лежала под ним. В ушах у нее звенело, глаза ничего не видели. Ей казалось, что от нее осталась одна оболочка, и она прислушивалась к эху вулканических ощущений, которое все еще отзывалось внутри ее.
Она попыталась перевернуться на живот, полагая, что в таком положении лучше отдыхается, но Рорк не позволил ей сделать это. Он подсунул под нее руки, поднял с пола и сказал:
– Мы еще не закончили.
И понес то, что осталось от лейтенанта Евы Даллас, в спальню.
Когда Ева проснулась, в окна лились потоки утреннего света, все тело болело, словно ее долго били цепами, а Рорка рядом не было. Она лежала на смятых простынях, а внутри ее боролись стыд и воспоминания о недавнем наслаждении.
Наконец Ева поднялась и на нетвердых ногах пошла в душ, размышляя, к добру ли то, что произошло прошлой ночью, или они с Рорком только еще хуже все запутали.
Ей удалось одеться, ни разу не взглянув на себя в зеркало. Кобура и пистолет лежали на журнальном столике – видимо, их положил туда Рорк. Приладив кобуру к плечу и сунув в нее оружие, Ева почувствовала себя гораздо увереннее, однако эта уверенность мигом испарилась, когда она вошла в свой кабинет и застала там Пибоди, которая осматривала царивший здесь разгром, вытаращив от удивления глаза.
– Гм, недурно вы тут повеселились! – сказала Пибоди.
– Да, небольшое землетрясение, – буркнула Ева и, отшвырнув ногой разбитый торшер, направилась прямиком к своему письменному столу, который, по счастью, уцелел во время вчерашней баталии. – Я получила информацию, которая имеет чрезвычайно важное значение для нашего расследования. Садись.
Пибоди откашлялась, оглянулась в поисках хотя бы одного целого стула и, обнаружив таковой, пододвинула его поближе к столу. Она была в шоке. Во-первых, от увиденного, а во-вторых, это был первый случай в ее практике, когда начальница начинала инструктаж, не накачавшись предварительно кофе.
– Мне удалось кое-что узнать об одной операции отдела внутренних расследований, – начала Ева и рассказала своей помощнице ровно столько, сколько, по ее мнению, Пибоди следовало знать относительно ее вчерашних открытий.
Когда она умолкла, Пибоди некоторое время, нахмурившись, смотрела на нее.
– Если мне будет позволено высказать свое мнение, то от всего этого отвратительно воняет.
– Вполне согласна с твоим мнением.
– Они пытаются помешать следствию по делу об убийстве двух полицейских! Даже отдел внутренних расследований не имеет на это права!
– Не имеет, и я этого так не оставлю. Вчера я попросила доктора Миру о консультации. Мы должны были встретиться в управлении. Но теперь я передумала. Свяжись с ней и скажи, что я прошу ее приехать сюда. От ребят из отдела внутренних расследований можно ожидать чего угодно, и они наверняка будут следить за мной, а мне это ни к чему. Затем позвони Макнабу. Я хочу, чтобы он еще тщательнее проработал список сотрудников Сто двадцать восьмого отдела. Причем пусть тоже делает это здесь. Отдел внутренних расследований не должен знать, над чем мы работаем.
– И это называется корпоративная солидарность! – возмущенно воскликнула Пибоди. – Вот ведь крысы амбарные!
– Мы сейчас должны отбросить все свои эмоции, Пибоди. Кто-то убивает полицейских, и наша задача – выяснить, кто именно. Мы не имеем права поддаваться личным переживаниям, обижаться на кого-либо. – Однако на самом деле, говоря это, Ева чувствовала огромную, черную обиду, затаившуюся в груди. – Сейчас я еду в управление, чтобы доложить новые данные Уитни – лично, с глазу на глаз. Вернусь через пару часов, а если буду задерживаться, то позвоню.
– Понятно, лейтенант. Хотите, я здесь немного приберусь?
– Это не входит в твои обязанности! – фыркнула Ева, но затем закрыла глаза и глубоко выдохнула: – Извини, что-то мне не по себе. Не обращай внимания на этот бардак, если, конечно, он тебе не мешает. Скажи Мире, что самое главное для меня сегодня – это поговорить с ней. До ее прихода найди как можно больше персональных данных на сотрудников Сто двадцать восьмого. – Ева немного подумала, затем передернула плечами: – И еще я буду тебе благодарна, если ты позвонишь в офис Рорку и сообщишь ему, что к концу дня я сниму запрет на доступ в «Чистилище».
Рорка совершенно не заботило «Чистилище» – земное или небесное, куда со временем он непременно попадет за свои грехи. И он был не очень удивлен, увидев в приемной своего офиса поджидающего его Дона Вебстера.
Когда Рорк вошел в приемную, навстречу ему поднялась секретарша – женщина удивительной красоты и работоспособности.
– У вас сегодня чрезвычайно загруженный график, сэр. Но этот господин утверждает, что непременно должен видеть вас, причем упорно отказывается сообщить цель своего визита.
– Спасибо, Лорен, я выкрою для него пару минут. Пошли, Вебстер.
Рорк жестом пригласил посетителя в свой кабинет, не без удовольствия отметив, что от правого глаза Вебстера к скуле тянется багровая ссадина, а губа разбита. У него самого адски болели ребра, и это не являлось для Рорка предметом гордости. Войдя в кабинет, он подошел к письменному столу, ни садиться не стал. Сунув руки в карманы и раскачиваясь на каблуках, он смерил взглядом своего вчерашнего противника.
– Ну что, приятель, понравилось? Хочешь повторить?
– Мечтаю, – криво усмехнулся Вебстер, но, заметив опасный огонек, вспыхнувший в глазах Рорка, сразу стал серьезным. – Однако нарываться не хочу. Мне неприятно это говорить, но я вынужден признать, что вчера ты имел все основания набить мне морду.
– Ну вот, – мягко проговорил Рорк, – значит, наши мнения совпадают. И если я еще раз увижу, как ты хватаешь что-нибудь, принадлежащее мне, я вырву тебе руки, обещаю.
– Если бы ты не появился, она и сама сумела бы постоять за себя. Я хочу, чтобы ты это знал.
– Я знаю. И никогда не ставил под сомнение верность своей жены.
– Это хорошо. – Вебстер почувствовал, что с его плеч спала часть груза, висевшего там со вчерашнего вечера. – Я не хотел, чтобы ты подумал, будто мы… Черт! – Он провел пятерней по волосам. – Между нами действительно разгорелся профессиональный спор, который я сдуру перевел на личные рельсы. Проблема в том, что, видишь ли… – Вебстеру было трудно говорить, но затем он все же выдавил из себя: – Я люблю твою жену.
