— Какое?
— Я могу спать здесь, — сказала она, прикрывая рот рукой и зевая.
Я рассмеялся, поцеловал ее в лоб и отстранился, чтобы разобраться с презервативом. Когда я вышел, она уже поднялась с кровати и забралась под одеяло, свет на прикроватном столике был выключен.
— Ты не дурачилась что чертовски устала, да?
— Эй, некоторым из нас нужен сон, чтобы продолжать функционировать, — сказала она, свернувшись калачиком на боку ко мне, когда я забрался под одеяло, потянувшись, чтобы выключить свет, оставив только один у двери в коридор, чтобы иметь возможность видеть друг друга. — Кроме того, это не моя вина. Ты украл последние остатки моей энергии.
— Привыкай к этому, — сказал я, притягивая ее к себе на грудь, чувствуя, как ее мягкое тело идеально сливается с моим более твердым. Мои руки обвились вокруг ее спины и бедер, чтобы прижать ее ко мне, не желая, чтобы она откатилась во сне. Это было новое чувство для меня.
Но опять же, все это было для меня в новинку.
Я никогда не задерживался достаточно долго, чтобы женщина заснула со мной.
— Хорошо, — сказала она, ее голос был уже немного далеким, как будто она засыпала.
— Хорошо, — сказал я в ответ, слегка сжимая ее и чувствуя, как она расслабилась, когда отключилась.
К моему полному и полнейшему шоку, менее чем через час я сделал то же самое.
Глава 19
Мейз
Без всякой чертовски веской причины я была скручена в узел, когда мы въехали в комплекс на следующий день. Репо, словно почувствовав напряжение во мне за завтраком, попытался сгладить ситуацию, рассказав мне, как Рейн помогал, позвав других друзей в этом районе, утверждая, что я была частью их клуба, хотя я была всего лишь кандидатом.
Даже несмотря на это и абсолютно ошеломляющий жесткий, граничащий с жестокостью секс, который у нас был в душе прямо перед отъездом, настолько грубый, что у меня было три оргазма и некоторая боль между ног всю дорогу обратно на побережье Навесинк, я все еще немного волновалась.
Во-первых, потому что я солгала.
Я не знала Рейна так хорошо, как Репо, но он действительно не был похож на человека, который будет прощать то, что ему постоянно лгали.
Во-вторых, потому что я не хотела, чтобы кто-нибудь из них думал, что мое положение каким-либо образом делает меня слабой. Они, будучи байкерами, преступниками, мужчинами, одержимыми тестостероном, имели тенденцию решать проблемы с помощью конфронтации как быки. Никто не сбегал. Вот что делали киски. Это было не то, что делал однопроцентники. Когда-либо.
Так что да, когда я последовала за Репо в парадную дверь, я была чертовски близка к тому, чтобы меня стошнило прямо на мои ботинки.
Я почти ожидала, что войду в какой-нибудь чертов трибунал, все принятые члены которого стоят в очереди, скрестив руки на груди, готовые вышвырнуть меня на улицу. Но когда я вошла и обнаружила, что в здании клуба все идет как обычно. Мужчины играли в бильярд или болтали, смотрели телевизор. В баре сидели люди, которые держали мое будущее в своих руках: Рейн, Кэш и Волк. Джейни была рядом с женщиной, которую я узнала, как Алекс. Я огляделась, ожидая увидеть ее мужчину, но его нигде не было видно.
Дюк и Ренни стояли в противоположных концах комнаты, Ренни у двери в холл, Дюк прислонился к стене у дивана. Я знаю из того, что рассказали мне Репо и Кей, что они объединились, чтобы найти зацепки и притащить Лося, но между ними все еще было немного напряженно.
— Привет, детка, — поприветствовал меня Рейн, заметив нас первым. Он полуобернулся от бара, дернув подбородком. — Ты на воротах всю ночь.
Я почувствовала, что спотыкаюсь, врезавшись обратно в Кея, чьи руки легли мне на плечи, когда я смотрела, как он отворачивается от меня, возвращаясь к разговору.
— Гм… — сказала я, глядя на Репо, который слегка улыбнулся мне и пожал плечами, когда он направился к бару, чтобы поговорить со своими братьями.
— Не смотри дареному коню в зубы, любовь моя, — сказал Кей, сжимая мои плечи, а затем отступая от меня. — Я не могу задерживаться надолго. Мне нужно вернуться к работе, уладить новую ситуацию с телефоном и поговорить с русским о другом русском.
Я почувствовала, что напряженно киваю. Я знала, что это произойдет. Я была не единственным делом Кея. У него было много девушек, за которыми он должен был следить, и, хотя Шелли могла удерживать форт в течение ограниченного периода времени в чрезвычайной ситуации, у нее была своя жизнь, и девочки Кея должны были услышать его, чтобы чувствовать себя в безопасности. Я тоже это чувствовала. Мне нужно было знать, что он все еще на работе, чтобы чувствовать, что я могу дышать, чтобы сохранять веру.
И, что ж, мое дело было закрыто.
Вроде как.
Руслан не был проблемой.
Виктор был на пути к тому, чтобы больше не быть ничьей проблемой, кроме какого-то русского чувака на родине.
Моя жизнь снова принадлежала мне.
Я была почти уверена, что именно это меня чертовски пугало.
Было легко быть Мэйси, девушкой с матерью-мошенницей, удивительной, но мертвой бабушкой, бывшим парнем, который чуть не посадил ее за свои преступления, сотрудницей, которая слишком доверяла своим боссам. С ней было легко. Бестолковой, наивной, которой можно было воспользоваться, легко.
И Мейз, девушка без прошлого, которая была жесткой, холодной, отстраненной, скрытной и совершенно неспособной доверять кому-либо, которая подвергала сомнению каждую минуту, черт возьми. Да, с ней тоже было легко.
Но и этот человек ушел вслед за всем этим?
Я понятия не имела, кто я, черт возьми, теперь, но была уверена, что во мне нет ничего легкого.
Если бы ночь и утро в гостиничном номере с Репо/Раем были чем-то, что можно было бы проанализировать, было бы нелегко примирить обе стороны меня. Потому что так было и сейчас. Я не была Мэйси и не была Мейз; я была гибридом обеих этих женщин. Я была той, кто мог быть мягким, милым и эмоциональным, какой я была в своей жизни раньше. Но я также была той, кто знал, что она может заставить взрослого мужчину потерять сознание за считанные секунды, если ей понадобится. У меня была более толстая кожа и более острые края.
Моим первым инстинктом, когда я обняла Кея, а затем Репо, когда я впервые увидела их, было заплакать. Безусловно, это была реакция коленного рефлекса (прим.перев.: КОЛЕННЫЙ РЕФЛЕКС (син. пателлярный рефлекс) — сокращение четырехглавой мышцы бедра и разгибание голени в коленном суставе в ответ на раздражение сухожилия этой мышцы). Я хотела, чтобы весь стресс, беспокойство и страх вырвались из меня в одном большом, уродливом проявлении эмоций. Это была моя мягкая сторона. Но я взяла себя в руки и попыталась пошутить, вытащив свою толстую кожу и прикрываясь ей.
Затем, после того, как меня убаюкали каким-то действительно потрясающим сексом, который был очень похож на настоящую любовь, и я проснулась в объятиях Репо, чтобы обнаружить, что он тоже заснул, ну, толстая кожа истончилась, и Репо внезапно проснулся от громкого прерывистого дыхания, когда слезы текли горячими и безжалостными.
— Милая, эй, в чем дело? — спросил он, протягивая руку и вытирая влагу с моих щек, пока его глаза медленно отходили от сна.
Но я просто уткнулась лицом ему в грудь и выпустила все это наружу.
Потом, позже, в душе, когда все желаемые эмоции были изгнаны, мы с Репо набросились друг на друга, как животные, как битва, как выживание наиболее приспособленных. В том, как мы трахались, не было ничего даже отдаленно похожего на занятия любовью: дергание за волосы, кусание кожи, шлепки по заднице, сдавливание шеи.
Та Мэйси, которой я была раньше, пришла бы в ужас от такой жестокости.
Но Мейз процветала в этом.
Так что, да, мягко говоря… мой маленький кризис личной идентичности был проблемой.
Особенно потому, что я решила продолжать пытаться получить свой патч. Я знала, что это маловероятно, если это вообще возможно. Но я не была трусихой. Я хотела доказать им, что могу принять все, что они бросят в меня, и справиться с этим.
