Потом понимаю, что Верочка, в сущности, ни при чём. Не узнала бы я о ней, узнала бы о другой, и мне было бы так же больно. Я слишком идеализировала мужа, наши с ним отношения, и теперь не могу смириться с действительностью, от которой он меня всегда оберегал. Я жила в сказочном мире, который он для меня создал, ограждая от реальностей своей работы, решая крупные бытовые проблемы и проблемы с детьми. Эмоционально он всегда был закрыт для меня, я знала лишь то, что, по его мнению, должна знать о нём. И почему бы там, в его собственном мире, не нашлось места для других женщин? Почему я решила, что такой мужчина, как мой муж, может долгое время обходиться без них, хотя бы во время командировок? Кажется, я знала это всегда, только не принимала, закрывая глаза. «Ты меня знаешь гораздо лучше, чем хочешь себе признать» – вспомнились его слова. «Ты хоть понимаешь, за кого выходишь замуж?» – всплыла в голове фраза моей матери. Конечно, я его знаю. Но знание не облегчает боль. Я хочу обратно, в сказку. Но дверь для меня теперь закрыта.
Я не замечаю, как долго сижу в коридоре, приводит в себя телефонный звонок. Иду искать телефон. Ох! Я только что тебя вспоминала! Мама!
– Привет, Оксана, ты совсем заработалась, не звонишь, я не говорю о том, чтобы в гости приехать.
– Привет. Действительно много дел. Взяла несколько переводов, сроки поджимают, а я не успеваю. Мальчики тоже заняты, конец четверти, одни контрольные и проверочные, – вру я.
– Потому-то я и звоню. Хотя бы на каникулах навестит кто-нибудь старую бабку?
– Мама, не говори глупости, никакая ты не старая и тем более не бабка, – убеждаю я свою энергичную мать, которая и после смерти мужа не распустилась и не скисла. Общается с подругами, посещает различные тренинги, фитнесы и клубы по интересам, много путешествует. Не то, что я.
– Скоро же каникулы! Я забыла совсем. Думаю, времени больше будет, обязательно приедем, – энергично убеждаю её.
– Обещаешь? Я буду ждать? Как у вас дела? Всё в порядке? – это дежурный вопрос.
– Да, мама, всё хорошо, я позвоню, как соберёмся. Пока.
Ехать всего лишь на другой конец Москвы, но для поездки в гости нужно освободить целый день, а это бывает проблематично. К нам мама не любит заглядывать, у неё до сих пор сохранились натянутые отношения с зятем, хотя внешне они общаются с предельной вежливостью и корректностью. И если бы она узнала о ситуации, которая происходит сейчас в моей семье, думаю, злорадно отметила бы: «Я же предупреждала!» Но она не узнает ни о чём. И встречаться в ближайшее время я с ней не буду, чтобы, не дай Бог, не прочитала ничего по глазам. Вот когда научусь играть роль, с названием «у меня всё хорошо», тогда и пообщаемся.
А пока я плохой актёр, у меня ничего не получается. Когда я дома одна и голова забита последними разработками американских учёных в сфере нанотехнологий в области медицины (мой перевод научно-популярных статей, на которые я добровольно подписалась в последний раз), или приготовлением обеда, или просто музыкой Земфиры, я – герой. Я думаю – нет, я просто уверена, что справлюсь. Но стоит дома появиться мужу, я натянута, как струна. Нервы, кажется, обнажены, я раздражительна, рассеяна. Я не могу есть, не могу внятно говорить, мысли мои путаются, и я не помню, чего хотела, зачем вошла в гостиную и или в прихожую. При малейшей возможности я сбегаю в свою комнату, чтобы никто не заметил моих слёз. Самое ужасное и трудное – пережить ночь, когда просыпаются кошмары, когда самые отчаянные мысли не дают тебе уснуть, когда слёзы, отпущенные на волю, сплошным потоком льют и льют из глаз, независимо от моей власти. Чувствую, что долго не выдержу этого, боюсь, что сорвусь и натворю глупостей.
Выход из положения подсказала Земфира, когда я утром по привычке включила музыку: зачем «…мне город, в котором тебя нет…». Действительно, если мне так тяжело жить рядом с ним, я могу уехать на дачу и пожить пока там. И всё очень удачно складывается: у детей каникулы, Артём поедет на сборы в спортивный лагерь.
Провожу беседу с Мишей, говорю, что бабушка очень по нему соскучилась, хочет, чтобы он у неё погостил. Нехотя Миша соглашается поехать на три дня к ней. А Александр пусть как хочет, по-моему, он не очень замечал моё присутствие последние дни, не заметит и отсутствие.
Дети разъехались ещё вчера. Утро. Мы одни, я знаю: он никуда не уехал. Я всегда знаю, где он находится в квартире, мои слух и ощущения обострены и, даже против моей воли, настроены на него. Собираю в дорожную сумку необходимые вещи, мой ноутбук с работой, выхожу в коридор. Он тоже выходит, одет, чтобы ехать. Удивлённо смотрит на меня.
– Могу я узнать, куда ты собралась? – спрашивает он. Это первый вопрос, обращённый лично ко мне за последние несколько дней.
– Я хочу пожить на даче.
– Понятно, – он хмурится.
Хлопает себя по карманам, ищет ключи, разворачивается, идёт в кабинет. Ключи, видимо, там.
Всё. Весь разговор. С меня достаточно. Пользуясь его замешательством, быстро выхожу из квартиры, чтобы в лифте не стоять рядом.
Спускаюсь на нулевой этаж, там у нас автомобильная стоянка. Иду к своей машине и, увидев её, застываю в ужасе. Моя машина, моя любимая чёрная «тойота» вся залита белой краской. Нет, не просто залита, она исписана словами, обозначающими женщин лёгкого поведения. От «сука» и «шлюха» до более ёмких и непроизносимых. Рядом стоит чистенький нетронутый «лексус» мужа. Из оцепенения выводит грязное ругательство из уст Александра. Он тоже спустился в гараж.
– Твои подруги расписались? – говорю я едко, – Что, больше негде было, как на моей машине?
Кажется, укол удался: на его челюсти напрягаются желваки, глаза зло сверкают.
– Я разберусь, кто это сделал. Иди в квартиру, – резко и грубо бросает он.
– Никуда я не пойду, поеду на такси, – говорю я и иду к выходу со стоянки.
Он догоняет меня, хватает за руку, я вырываюсь, но идти не пытаюсь, заметив полный ярости взгляд.
– Садись в мою машину, я отвезу тебя, – приказывает он.
Понимаю: возражать бесполезно. Швыряю на заднее сиденье сумку, усаживаюсь. Он отходит от машины, так, чтобы видеть меня через стекло, достаёт телефон, с кем-то недолго общается, кладёт трубку, усаживается на водительское кресло. Мы выезжаем из гаража, я с тоской окидываю взглядом свою изуродованную машину.
– Как же я устала от этой грязи, – с горечью произношу я.
– Подумываешь о разводе? – его голос зловеще-мягкий.
– А ты? – спрашиваю я с ожесточением.
– Нет.
– Ясно. А я на даче подумаю.
Мне очень нравится наша дача. Хотя дачей этот двухэтажный коттедж назвать трудно, просто мы его используем только летом, поэтому и дача. Но комфортно жить там можно в любое время года, нужно только включить отопление и запастись продуктами. Продукты! Я совсем не подумала о них. Хотя последнее время о еде я думаю меньше всего. Об этом подумал Александр: мы свернули с трассы, подъезжаем к гипермаркету.
