Где-то рядом хрустнула ветка, и Сара испуганно замерла на месте. Медленно подняла она ствол пистолета, целясь в темноту.
На тропинку выбежал барсук. Он не испугался Сары, внимательно окинул ее своими маленькими блестящими глазками и беззвучно скрылся в темноте.
Только теперь Сара перевела дыхание. Она прекрасно понимала, чем и насколько сильно рискует. Но то, что должно быть сделано, должно быть сделано. Затем она и вернулась сюда.
О том, что она подошла к дому Анны, Сара догадалась по запаху. Жасмин и одичавшие розы продолжали цвести, хотя дом давно был брошен хозяевами. Мысленно Сара представила себе этот дом таким, каким он был в те времена, когда служил еще просто летним коттеджем и его не перестроили для Анны.
На нее нахлынули воспоминания.
Ей восемь лет, и она стоит на вершине стены, ограждающей этот дом. “Я король в замке! Я король в замке!” — кричит она и падает вниз. Ей больно и хочется плакать, но Анна успевает разреветься еще раньше, и вместо того, чтобы плакать самой, Саре приходится утешать сестру.
От этой картины прошлого на глаза Сары навернулись слезы.
Тот летний домик часто отдавали в аренду, но, когда в нем никто не жил, он становился местом игр для нее и Анны. Они знали здесь каждый уголок, но ни с кем не делились своими секретами.
Страх холодил сердце, и Сара задержалась, чтобы немного успокоиться. Пути назад нет. Эта мысль заставила Сару собраться с духом, и она осторожно двинулась вперед, сквозь густые заросли. Дойдя до высокой железной калитки в стене, открывавшей вход сад, она остановилась. Висячий замок на ней был сломан.
Свет фонаря едва достигал стен дома. В полутьме не было видно повреждений и следов разрушения, но дом был темен и тих, как могила.
Сара отогнала от себя мрачные мысли, набралась решимости и быстро проскользнула через калитку в сад. Небольшие холмики земли отмечали те места, где когда-то были разбиты цветочные клумбы. Почти все они были перекопаны: здесь полиция искала тело Уильяма. И сад, и дом они обыскали чрезвычайно тщательно, но так ничего и не нашли.
Воспоминания рвались наружу, но Сара решительно загоняла их назад, в глубину памяти. Сейчас она старалась не вспоминать ни о чем и ни о чем не думать. Подойдя вплотную к дому, она поднялась по ступеням и ступила в черную пасть холла. Здесь Сара остановилась и, подняв повыше фонарь, принялась рассматривать следы пожара, превратившего уютный домик в обгорелые развалины.
Дом не только обгорел, но и местами обрушился. Закопченные балки потолка свисали до самого пола и стояли наискосок, словно крышки черных гробов. Не было больше изящной лестницы, что вела на второй этаж: о ней напоминали теперь лишь зазубренные, почерневшие обломки. Сара подняла голову вверх. Крыша была высоко, и свет фонаря едва достигал ее, но и по смутным очертаниям Сара догадалась, что та прогорела во многих местах, и теперь сквозь эти отверстия можно было увидеть ночное небо. Прямо напротив входной двери чудом сохранился большой камин, сложенный из камня, с большими карманами по краям.
Все в памяти Сары сохранилось так живо, словно случилось только вчера.
Они с Анной играли в прятки, и Сара решила спрятаться в одном из каминных карманов. Однако Анна подходила все ближе и ближе, и тогда Сара решила подтянуться наверх. Она ухватилась за прутья решетки, торчавшие у нее над головой, и в этот момент ее нога повисла в воздухе.
Плита, служившая частью каминного пола, отъехала в сторону, открывая отверстие в полу.
Конечно, им доводилось слышать о тайниках, которые устраивали в старых домах в те времена, когда по всей Англии полыхали войны, но те тайники были совсем крошечными. Тайник же, открытый Сарой, оказался похож скорее на небольшую комнату.
Эту тайну они с Анной не доверили никому. Во-первых, отец дал бы им взбучку за то, что они лазили в камин, а во-вторых, это же так сладостно — обладать тайной, которая известна только им двоим.
Своей тайной они с Анной так ни с кем и не поделились до самого сегодняшнего дня.
Сара принялась осторожно пробираться к камину через завалы обгоревших балок. Подойдя почти вплотную к нему, она вскрикнула от отчаяния. Сквозь балки она могла пробраться к углу камина, но не к тому, который был ей нужен.
По иронии судьбы, прямо в камин рухнули две массивные балки.
Сара положила пистолет, поставила рядом с ним фонарь и попыталась пролезть внутрь камина, но смогла просунуть только одно плечо. В такую щель мог бы пролезть только ребенок.
Сара не собиралась так легко сдаваться и не оставила своих попыток. Она попробовала зайти с другой стороны, попыталась сдвинуть с места тяжеленное бревно, но это ей, разумеется, было не по силам. Она еще долго толкала, тянула, пинала неподатливое дерево, но так и не сумела сдвинуть балку даже на дюйм.
Наконец, уставшая и отчаявшаяся, она присела на обгоревшую балку. Проделать такой путь, потратить столько сил — и все впустую! Сара не знала, что ей делать дальше. Здесь не обойтись без помощи мужчины, самой ей эти балки не осилить. Хотя, если ей удастся найти кусок крепкой веревки, то может быть…
Она потянулась за фонарем, и в этот момент снаружи донесся хруст гравия под чьими-то шагами. Сара побледнела от страха, покрепче сжала рукоять пистолета и задула фонарь.
* * *
Макс вздрогнул, просыпаясь, и распрямил затекшие мускулы. Еще секунда, и он полностью очнулся ото сна. Он спал одетым в кресле. В кресле Саймона и в его комнате.
Макс потянулся и поднялся на ноги. Свеча догорала и начала мигать. Он пошарил на каминной полке, нашел новую свечу и зажег ее от старой. Часы показывали три часа ночи, но ни Саймон, ни Мартин до сих пор не объявились.
Где их черти носят в такое время?
Глупый вопрос. А где его самого носили черти, когда ему было восемнадцать лет?
Нет, дальше ждать бессмысленно. Нужно идти и лечь спать. Сегодня поговорить с Саймоном по-мужски уже не удастся. Но разговор все равно состоится, и довольно скоро. Не может обойтись без выяснения отношений между дурно воспитанным и заносчивым Максом — а ведь именно таким он казался этим мальчишкам — и надменными коринфянами, каковыми они считали самих себя. Правда, скорее всего объяснение это состоится не на словах, а на кулаках — разумеется, в рамках приличий, установленных для таких случаев между настоящими джентльменами.
Но драки Макс не боялся. Напротив, он считал, что это единственный способ выбить дурь из такой головы, как голова Саймона. Мартин — другое дело. Он пока что тащится за старшим братом, как баржа за буксиром, но настанет день, когда ему надоест быть тенью Саймона.
Макс пошарил в кармане сюртука, выудил оттуда сигару и вышел, прихватив с собой зажженную свечу.
