протянуть.
Я знаю, что говорю циничные вещи, но таковы реалии настоящей жизни ученого. Тот, кто отрицает реальность, будет сам виноват, когда этот мир проглотит его с потрохами.
Несмотря на то, что я пообещал себе выбросить блондинку из головы, мысли о ней не оставляют меня и на следующий день, а за ним и на следующий, и следующий день. Эту зацикленность я пытаюсь объяснить моим возвращением в Бостон — город, где я вырос, где прошли не самые лучшие годы моей жизни, и где мои старые раны зияют как нигде в другом месте. Сейчас я наиболее уязвим и восприимчив ко всему новому, и поэтому слишком эмоционально реагирую на происходящее, успокаиваю я себя. Но вместо того, чтобы исчезнуть из моей жизни, эта девушка везде преследует меня: я вижу ее в нашей менсе 23, ее светлые локоны мелькают в коридорах, исследовательских лабораториях, семинарных и конгресс-залах, она завладела всем пространством вокруг меня, и куда бы я теперь ни пошел, она терзает меня своим присутствием. Я замечаю, что и сам начинаю искать эту девочку среди толп студентов: я прихожу на ее выступления, когда она застенчиво зачитывает свой доклад, и уже сам целенаправленно заглядываю в менсу (в которой, между прочим, просто отвратительно готовят!) в надежде увидеть ее там. Я становлюсь настоящим сталкером, человеком, которого я сам вряд ли стал бы уважать, и чем больше я хочу знать об этой девушке, тем больше это меня пугает. Но чем сильнее я пытаюсь выбросить ее из головы, тем настойчивее овладевает она моими мыслями. Каждый раз, когда я выбираюсь на ее поиски, я иду как на казнь, но каждый раз я обещаю себе, что это в последний раз. Как мне удержать своего внутреннего монстра в оковах?
Я никогда не вредил женщинам, и я раздумываю о том, что может произойти, если я один раз отступлю от своего главного принципа и разделаюсь с этой девочкой тем способом, который я знаю лучше всего? Ничего кардинального не произойдет, и Земля не перестанет вращаться вокруг своей оси и вокруг Солнца, если умрет всего лишь один человек. Зато мне станет намного легче дышать, честно признаюсь я себе. Что же с везением у этой девочки? Как так получилось, что она повстречала на своем пути такое чудовище, как я? Мне искренне жаль ее, ведь ей придется стать моей, а она, в отличие от всех моих предыдущих жертв, не сделала ничего плохого. Я представляю, какой будет ее смерть, и уже предвкушаю момент убийства. Я все еще раздумываю над тем, каким именно образом я оборву слабую ниточку ее жизни: буду ли я долго мучить ее в отместку за то, как сильно измучила она меня, или я убью ее быстро, например, сломаю ее хрупкую шею, и тогда моим мучениям придет решительный конец. Я получаю истинное наслаждения в те моменты, когда планирую ее смерть. Я уже больше не могу думать ни о работе, ни о карьере — я только и делаю, что думаю о том, что сделаю с ее светлыми волосами.
В один из вечеров после работы я решаюсь проследить за ней и положить конец своим страданиям. Я заранее готовлю шприц, в который набираю седативный препарат, он меня никогда не подводил, потому что не оставляет никаких следов, и при вскрытии его практически невозможно обнаружить. Она очень трудолюбивая и часто задерживается на работе допоздна, поэтому, когда она наконец выходит из университета, вокруг уже нет ни машин, ни людей. Боже, как легко! Лишить ее жизни — это так удивительно легко, что я даже почти потерял интерес. Но как только я вижу ее выходящей из дверей главного корпуса университета, мои глаза хищника наливаются кровью. На ней легкое сиреневое платье, которое едва прикрывает ее колени и немного колышется при дуновении ветра. И я уже представляю, что сделаю с этим ее платьем, как только оно окажется в моих руках. Ее светлые кудри заметно отросли с того проклятого момента, когда я увидел ее впервые в кабинете Альварес. Она такая маленькая и чем-то напоминает мне ангела, сошедшего с картин Сандро Боттичелли. И мне очень жаль, что судьба, пославшая меня за ней, так к ней несправедлива. Я заранее приношу ей свои извинения.
Я выхожу из своей машины, медленно двигаясь в ее сторону, и следую за ней по направлению к станции метро через пустеющую парковку для машин. В моей руке небольшой шприц с препаратом, который я собираюсь ввести ей в горло, и тогда мой ангел заснет, и я смогу сделать с ней все то, о чем так долго мечтал. Мое сердце бешено стучит и готово вот-вот выпрыгнуть из грудной клетки. Я приближаюсь к ней, и мне остается всего ничего, чтобы схватить хрупкую фигурку и затащить ее к себе, в логово лютого зверя. И вот, когда всего несколько сантиметров отделяют меня от ее прекрасных светлых волос, моя дрожащая рука останавливается на полпути. И… и я не могу. Слишком легко, слишком беспомощная, слишком просто.
Я собираю себя по кускам, разворачиваюсь и убегаю куда глаза глядят, главное, в противоположную сторону от нее, спасая ее от себя, спасая себя от нее.
Я плохо соображаю и совсем не помню, как добрался до своей машины. Все как в тумане: за окном мелькают огни города, дорога, деревья, глаза цвета карамели и эти волосы… Я мчусь на огромной скорости как можно дальше от Гарварда. Мне просто необходима разрядка, и, чтобы отвлечься от изнуряющих меня мыслей я, как всегда, направляюсь в свой любимый Дорчестер. Это один из самых криминальных районов Новой Англии. Здесь можно встретить абсолютно любого представителя криминального мира: от наркоторговца и героинового наркомана до насильника-рецидивиста или даже еще хуже — меня. Сегодня я решаю остановиться на первом варианте. Меня никогда не мучают угрызения совести, когда я избавляю мир от торговцев наркотиками — я своего рода санитар нашего прогнившего общества, и, хотя в глубине души я и осознаю, что моим главным мотивом никак не является изменение мира в лучшую сторону, все-таки я творю хоть какое-то подобие правосудия. К тому же я отлично понимаю, что до этого слоя общества полиции практически нет дела, и даже если кто-то заинтересуется исчезновением сомнительных личностей Дорчестера, то вряд ли найдет хоть какие-то улики на месте моего преступления. Уж в этом мне нет равных! Тем более, мне всегда все сходит с рук.
Как только
