Глава 19
Месть, месть, месть… это слово в голове словно засело, вгрызлось прочными когтями и рвет остатки маленькой и потерянной души, спрятавшейся где-то глубоко за пределами скрытого от посторонних глаз уязвленного сознания. Оно разрывает на части и терзает жуткими воспоминаниями, которые, кажется, не покинут меня никогда. Да, мне этого не забыть и не смириться. Он забрал у меня всё и я жажду отмщения, сладкого чувства свершившегося правосудия, когда он будет потерян и ему покажется, что земля из-под ног уплыла. Только тогда я буду по-настоящему счастлива и, пройдя всех этих докторов и психологов, я готова на любые жертвы, мне больше нечем жертвовать, зная, что я не живу, а лишь внешняя оболочка меня существует.
Чувство мести застилает темно-пурпурной дымкой глаза, и ты не видишь больше ничего, тобой движет только оно. На что ты способен ради неё? Чем готов пожертвовать? А что если и жертвовать больше нечем, когда от твоей сущности остались лишь ненависть и безразличие ко всему? И я готова на всё ради вендетты, которая поглотит нас троих, но будет свершена жестоко и безжалостно.
Могла ли я подумать, что я стану такой? Бесчувственной и во мне будет столько ненависти, что кажется, хватит стереть с лица Земли всех неугодных. Что от милой и весёлой девушки не останется ничего, кроме поблеклого обличья.
Но что бы я себе не надумывала, мне есть, чего опасаться. Он меня ищет. Он прислал сюда свою ищейку и расставил чертовы жучки по всему дому. Обеспокоенный Роберт прямо с порога предупредил нас и везде снующая охрана с пищащими приборами обыскивала каждый уголок дома. Теперь я безопасности не чувствую нигде, даже в своей спальне.
Отблески меркнущих ночных огней на потолке сменяются первыми светлыми бликами занимающегося рассвета. После очередного мучающего меня кошмара я не могу уснуть. Уже в который раз, хоть и прошло время. И Тайлер… только благодаря ему я не кричу, не плачу, не мечусь в истерике, но, когда я засыпаю, тонкая грань реальности и моего подсознания стирается и это повторяется. Отдаленно, уже не так четко, и я наблюдаю это как-то со стороны, но даже как для наблюдающего, это насилие выглядит жутко, бесчеловечно и отвратительно.
Сажусь на кровать и ежусь от пробегающих по телу мурашек, потирая плечи. Меня снова пробирает до костей. Но как-бы я себя не чувствовала, я твердо настроена. Я воспользуюсь любой возможностью, чтобы ты расплатился Райт. Сполна. Чтобы я стала твоим непрекращающимся кошмаром, и каждое следующее утро не спасало тебя от осознания того, что это только сон твоего больного извращенного воображения. Ты сгоришь в Аду Райт, и будешь там париться в собственной гнили долго и мучительно. «Ох, деточка. Только вместе с тобой» — отдаленным эхом в голове звучат ответом его слова, но меня это уже мало пугает. Я уже там, я уже это прохожу и всей искалеченной душой желаю, чтобы его жестокость поглотила и расплющила его самого, прихватив с собой мерзкую и похотливую суку Миранду, заблудшую в собственной алчности и желчи.
В комнате становится всё светлее и светлее. В бессоннице я встречаю рассвет. Меня гложет и другое. Тот поцелуй Тайлера на пикнике. Я не оттолкнула его, но и не смогла ответить. Глубоко втягиваю носом воздух и натягиваю одеяло на колени, чувствуя как зябнут пальцы и снова воспоминание мягким окутывающим теплым туманом меня затягивает в тот вечер. А что я могла?
Наши воспоминания, его забота обо мне, жаркие слова и сам поцелуй… Этот человек многим рискует ради меня. Очень многим. Он рискует даже собственной жизнью. Но почему? Я кусаю губы в одолевающих меня сомнениях, пытаясь выстроить логическую цепочку из собственных хаотично мелькающих воспоминаний и догадок.
Почему Роберт звал меня на работу к ним? Я им показалась очень ценным специалистом в области искусства? И перед аукционом в баре, что тогда от меня хотел Тайлер? И когда Элис с ними связалась они рискнули…рискнули своим именем, статусом, а Тайлер собственной жизнью, чтоб меня перехватить при перевозке. Зачем им это?
И внимание Тайлера ко мне. Это совсем не жалость, как мне казалось раньше. Этому должно быть какое-то другое объяснение. Теперь я уже знаю о его симпатии ко мне, но именно это ли им движет помочь мне?
Переодевшись после душа, я спускаюсь в кабинет Роберта, еще до завтрака, в надежде, что привычные его обитатели еще спят. Но при открытии двери я подскакиваю от неожиданности, и из горла вырывается возглас, видя в кресле дремлющего Роберта. Черт. Так и оставшись в дверях, перевожу дыхание. Я стала совсем неуравновешенна.
Но он никак не реагирует. Неспешными шагами крадусь к дивану за своим ноутбуком. Мне нужно чем-то заняться, иначе мои мысли снова поглотят меня целиком и унесут в бездну моих страхов, сомнений и гнетущих кошмаров.
Тихо, как и вошла, забираю с дивана ноутбук с зарядным шнуром и поспешно стараюсь покинуть кабинет, пока его хозяин не проснулся и не обнаружил меня рядом.
— Куда собралась, Алексис Фишер? — слышу позади себя хрипловато-сонный голос Роберта. — Не нравится работать в моей компании?
Ох. Я так и замираю, закрыв глаза и прижимая к себе ноутбук от того, что меня таки застали врасплох. Черт. Сейчас придется оправдываться. Нужно срочно что-то сообразить, но как назло ничего толкового на ум мне не приходит, и я выдаю, что крутится в голове.
— Мне просто не спится, думала посмотреть ещё раз материалы, — разворачиваюсь к нему и натягиваю нелепую улыбку, — доброе утро. И я Алексис Джейн Фишер.
— В без четверти пять? — он, приоткрыв глаза, щурится, глядя на наручные часы и подозвав меня пальцем, указывает на кресло, — садись Алексис Джейн Фишер.
Громко выдохнув, плюхаюсь в кресло вместе с ноутбуком. И что-то тихо мне подсказывает, что сейчас мы совсем не будем говорить о работе. Всё утро я терзалась догадками, и я хочу сама знать больше, почему Тайлер так жаждет мне помочь.
— Роберт, у меня вопрос и…это касается Тайлера, — я опускаю в нерешительности глаза вниз, не в силах смотреть на него прямо, — почему он рискует так собой? Я много думала, но…не может же дело быть только…
— В том, что ты интересуешь моего сына, как женщина? — заканчивает за меня он, потягиваясь и выравнивая спину в кресле. Так просто. Господи, мне бы такую решительность.
Я чувствую, как заливаюсь краской до кончиков ушей и щеки начинают гореть, а дыхание учащается. В смущении я заламываю пальцы. Как же невозмутимо это прозвучало! Но он прав, это меня тоже тревожит.
— Ну да, — я кладу ноутбук на колени и нервно сцепляю пальцы в замок, — но ведь это не причина, чтобы так рисковать собой.
