— И ты думаешь, я тебя к ней подпущу?
Куин мягко улыбнулся. В этой улыбке не осталось и следа от прежнего цыгана, но в ней чувствовалась стальная решимость, не допускавшая возможности возражений.
— Тебе меня не остановить. И ей тоже — хоть поначалу она и может попытаться.
— Ты не знаешь, что ты с ней сделал.
Улыбка Куина погасла, и в его глазах вдруг отразился ад, с которым он жил в течение долгих семи месяцев операций и уроков, изменивших все стороны его существования, пока он создавал прошлое, настоящее и будущее, способные выдержать любую проверку и обеспечить Каприс такую жизнь, какой она заслуживала.
Киллиан понял, чего ему это стоило. Он глубоко вздохнул при мысли о том, что Каприс наконец решилась устроить дом для себя и ребенка. Только в последний месяц ее близкие начали немного успокаиваться, считая, что она вышла из того странного состояния, в котором находилась в течение долгих недель после известия о смерти Куина.
— Знаю. Может, даже лучше тебя.
— Тебя тут не было.
— А теперь есть. Тебе меня не прогнать. Только она может отослать меня прочь.
— Почему ты пришел ко мне?
— Проверить, как я теперь выгляжу. Но главное, я хочу, чтобы ты устроил мне встречу с Каприс. Я не хочу свалиться ей на голову неожиданно. Возможно, ей захочется, чтобы рядом кто-то был.
— И понимая все это, ты все-таки заставил ее думать, что ты погиб!
— И сделал бы это снова — ради нашего будущего. Она сильнее, чем ты думаешь. Ну что, скажи — у нее был нервный срыв?
Киллиан выругался: он ничего не мог на это ответить.
— Сам знаешь, что нет.
Куин откинулся на спинку стула. Встреча с Киллианом была трудной. Труднее будет только встреча с Каприс.
— Когда ты это устроишь? Киллиан вскочил и нервно прошел к окну.
— Я еще на это не соглашался.
— Но согласишься — ради нее.
Киллиан обернулся и пронзил его гневным взглядом.
— Не испытывай моего терпения! Силк ведь тоже было больно, чтоб ты…
— Это было необходимо.
— И никаких извинений?
— Ты их все равно не примешь.
Киллиан снова выругался, понимая, что это так. Однако легче ему не стало.
— Да, не приму. И я тоже сразился бы хоть с самим чертом, лишь бы остаться с Силк, так что и это я тоже понимаю. Но не смей снова причинять Каприс боль, или я собственноручно тебя прирежу — тупым ножом. Но прежде чем я хоть что-то сделаю, изволь рассказать мне, что произошло на острове и почему ты так уверен, что теперь тебе ничего не угрожает.
Куин кивнул: меньшего он не ждал.
— Мой остров был не только крепостью, но и ловушкой. Строя там поселок, я предусмотрел определенные пути отхода для меня и моих людей. Мне нельзя было допустить, чтобы Густав остался в живых. Он зашел слишком далеко, и определенные люди (вроде тех, кто когда-то пользовался твоими услугами) захотели, чтобы он был устранен. Взамен они предоставили моим людям новые жизни.
— Но не тебе?
Улыбаясь, Куин покачал головой.
— Помнишь того мужчину, который выманил Каприс из офиса? — Дождавшись кивка Киллиана, он продолжил рассказ. — Я рассчитывал на то, что он будет с нападающими. Он и был. И погиб. Не от моей руки. Но кончил он тем, что его опознали, как меня.
— Но ведь твои люди…
— Вообще не видели тела. Тех, кто остался в живых, уже вывезли наши общие друзья. Густав погиб, как и все его наемники.
— А Дариан Маклауд? Этот мужчина существует не семь месяцев!
Куин негромко засмеялся.
— Прихоть. Когда-то я прочитал биографию вашего Говарда Хьюза. Его таинственность меня заинтриговала. Я решил проверить, можно ли устроить такое в наш компьютерный век. И создал Дариана Маклауда.
Киллиан всмотрелся в его лицо, не находя в нем ничего от человека, которого он знал, как Рэндала Куинлена, или тех людей, что жили в этом теле до него.
— Ну и как — сойду?
Киллиан глубоко вздохнул. Если бы его спросили, он бы сказал, что воскрешение Куина невозможно. Теперь он знал, что это не так.
— Сам знаешь, что да.
Не вставая, Куин наклонился вперед, продолжая смотреть на Киллиана.
— Значит, ты устроишь нам встречу. Когда? Сегодня?
Киллиан нахмурился, думая о вечеринке в честь скорого рождения ребенка, назначенной на восемь часов. Каприс в городе, у него дома. Сначала они вместе пообедают, а потом начнут приходить с подарками остальная родня и друзья. Он посмотрел на Дариана, не пытавшегося скрыть нетерпения. Куин никогда не позволял себе так открыто демонстрировать свои чувства.
— Каприс обедает у нас перед вечером, который мы устроили. Что бы ты ни пережил, ее положение было гораздо хуже. Я не допущу, чтобы ты снова причинил ей боль. Если я приведу тебя к нам в качестве моего знакомого, она встретится с тобой, когда мы будем рядом. По крайней мере ты так сильно изменился, что нет никакой вероятности, что она тебя узнает — если ты сам не выдашь себя так, как сделал это со мной. Но я хочу, чтобы ты дал мне одно обещание. Что бы ты ни увидел и ни подумал, ты не скажешь и не сделаешь ничего, что подсказало бы ей, кто ты на самом деле. И ты уйдешь до прихода гостей.
— А если она попросит меня остаться?
— Не попросит.
Дариан проанализировал уверенность, прозвучавшую в этом ответе, и чуть нахмурился.
— Она нашла себе кого-то?
Киллиан покачал головой.
— Она ни с кем не виделась с тех пор, как ты отослал ее.
Дариан глубоко вздохнул. Этот страх не давал ему покоя: не потому, что он не верил в нее, а потому, что знал, насколько глубоким может быть одиночество. Ему было известно, что она жива, но считает его погибшим. Она могла искать облегчения с другим мужчиной.
— Обещаешь?
Он кивнул.
— Я не сделаю ничего, что бы ни увидел и ни подумал. Я — просто человек, которого ты пожалел и пригласил в гости.
Киллиан потянулся за пиджаком. Сегодня вечером Дариан еще будет нуждаться в жалости. Невозможно предсказать, что он сделает, когда увидит Каприс с животом, уже ставшим похожим на большую тыкву.
Каприс сидела в кресле, дожидаясь, когда вернется Силк: та отправилась проверить, все ли готово к обеду. Сегодня ее родные и друзья соберутся, чтобы вместе с нею отпраздновать скорое рождение ребенка. Всеобщее изумление, вызванное тем, что она рожает ребенка без отца, уже улеглось. Сейчас уже никто не спрашивал ее об отце, имя которого она публично не объявляла, а близкие вообще не упоминали о Куине. Такие предосторожности должны были обеспечить безопасность и ему, и его ребенку, хотя Каприс не говорила об этом ни родителям, ни младшим сестрам. Все решили, что она поверила в его гибель. '
— Мне бы хотелось, чтобы ты испытывала радостное волнение, — заявила Силк, войдя в комнату и бросившись в соседнее кресло. — Только подумай! Очень скоро твой животик превратится в чудесного ребеночка! Силк довольно ухмыльнулась.
