— Они карабкаются за нами? — кричит он мне, и я смотрю вниз для того, чтобы ответить. И то, что я вижу, приводит меня в еще больший ужас. Около двух десятков огромных, мохнатых монстров стоят на задних лапах и издают какие-то звуки, переглядываясь друг с другом, будто ведут беседу. У всех густая шерсть, только у каждого своего цвета, начиная с совсем светлого, заканчивая угольно-черным.
— Что?! Что он спрашивает? — кричит мне Китнисс.
— Спрашивает, лезут ли они за нами.
Оборачиваюсь к Катону и отрицательно машу головой, в ответ на это он глубоко вздыхает и перекрещивается. Китнисс позади меня взвизгивает и пускает стрелу в стоящего на земле переродка. Не понимаю, зачем она попусту тратит стрелы, и начинаю трясти ее за плечо.
— В чем дело, Китнисс?
— Это они, они все, другие. Рута, Лиса, и… все остальные трибуты… — еле слышно произносит она. Не понимаю, о чем она говорит, и перегибаюсь через край, чтобы еще раз взглянуть на огромных монстров. Прямо подо мной на задних лапах будто на ногах стоит небольшой переродок с темно-коричневой кучерявой шерстью и пронзительными голубыми глазами. На шее у него красуется ошейник из проволоки с прикрепленным значком. Внимательно всматриваюсь и вижу, что на круглом значке сияет цифра 3. А потом переродок оскаливается, приседает и прыгает так высоко, что я едва ли успеваю отойти от края, чтобы не угодить ему в пасть. Уже приземляясь на землю, огромное животное смотрит на меня безумно презренным взглядом, и я узнаю этот взгляд. В голову мне ударяет кровь, и приходится приложить все свои усилия, чтобы устоять на ногах. Китнисс хватает меня за плечо, а я, не прекращая, смотрю в голубые глаза. До боли знакомые голубые глаза. Китнисс опять трясет меня за плечо, а я наклоняюсь к краю Рога и тихонько произношу:
— Пол?
Переродок оскаливается и прыгает еще раз, тогда я начинаю осматриваться вокруг и узнаю других погибших трибутов. Лиса, Рута, Марвел, Цеп, Пол — все они теперь мечтают о нашей смерти.
— Что с ними сделали? — спрашиваю у Китнисс. — Это ведь… не на самом деле их глаза?
Китнисс пожимает плечами и поворачивается спиной ко мне, чтобы посмотреть на Катона, а я покрепче хватаю свой нож. В следующую секунду ногу прожигает боль. Я уже испытывал подобные ощущения, когда Катон пырнул меня мечом, и вот сейчас опять чувствую ту же самую боль, только в этот раз она куда сильнее. Острые, как бритва, когти переродка впиваются в мою ногу чуть ниже колена и тащат вниз. К остальным зверям. И если бы не Китнисс, я бы уже оказался в их лапах, но она продолжает держать меня за руку.
— Убей его! Убей! — кричит она, и я собираю последние силы, чтобы воткнуть нож в шею Полу, точнее переродку Полу. Хватка ослабевает, зверь падает на землю, а Китнисс затаскивает меня обратно на Рог.
Адреналин делает свое дело, почти притупляя боль. Глубоко вдыхаю, а потом следую примеру Китнисс и ползу за ней на верх Рога. Туда, где все еще продолжает лежать Катон.
Китнисс останавливается в паре метров от нашего противника и смотрит вниз. Огромный зверь, самый большой из всех, прыгает и почти достает до нас, но Китнисс пускает ему стрелу в голову и тот падает на землю, прижимая своим телом переродка, похожего на Лису. Откидываюсь на гладкую поверхность Рога и зажмуриваю глаза от боли. Теперь она возвращается ко мне с новой силой. С губ срывается еле слышный стон, когда какая-то неведомая сила дергает меня за плечи куртки и поднимает на ноги. Сразу же оступаюсь из-за раны и получаю коленом в живот. Теперь уже понимаю, что это Катон наконец-то нашел в себе силы для борьбы. Да какая тут борьба, когда я обмяк, как тряпка, и вешу на волоске от смерти. Китнисс кричит мне что-то, но я не различаю слов, слышу только злобный шепот Катона.
— Вот мы и встретились, женишок, — а в следующее мгновение он обхватывает мою шею руками так, что я не могу дышать.
Китнисс заряжает лук и целится. У меня мутнеет в глазах. Еще немного, и я задохнусь. Катон смеется прямо в ухо, его совсем не пугает тот факт, что напротив стоит девушка, готовая убить его, ведь он защищен от ее оружия.
— Стреляй, и он полетит вместе со мной! — кричит он и еще сильнее сжимает мою шею.
Неужели я умру вот так? Именно сейчас, когда мы так близко подошли к финалу? Не от смертельно ранения, голода, ядовитых ягод, а от рук человека, благодаря которому я смог задержаться тут так долго? Другого выхода нет. Если Китнисс выстрелит в него, мы упадем с Рога вместе. Если не выстрелит — я задохнусь, а потом ей в одиночку придется сразиться с Катоном. Очевидно, что тут даже не о чем думать.
Собственных сил у меня едва остается для того, чтобы открывать и закрывать глаза. По ощущениям голова вот-вот взорвется от давления. Руки противника сжаты каменной хваткой, я не смогу ударить его или даже укусить. Жалко, что Цеп перед смертью не переломал ему его мерзкие руки. Китнисс должна выстрелить Катону в голову прямо сейчас, иначе шанс будет упущен.
Мерзкие руки…
Китнисс…
Идея приходит ко мне чертовски вовремя, как раз за несколько секунд до потери сознания, и я, не медля, провожу рукой по окровавленной штанине, а потом рисую собственной кровью на руке Катона крестик. Китнисс понимает все гораздо быстрее, чем я ожидал. Стрела со свистом пролетает мимо моего подбородка и вонзается точно в середину метки. Катон отдергивает руку, а дальше мне остается только подтолкнуть его к краю, что я и делаю. Последнее, что вижу, это глаза моего противника, наполненные страхом.
Китнисс оттаскивает меня дальше от края, и я слышу крик. Такого крика в своей жизни я еще не слышал. Переродки настигают Катона очень быстро. Теперь они отомстят ему за каждую смерть, за каждую пролитую каплю крови, за каждую слезинку, пророненную по его вине.
Начинаю глубоко дышать, пытаясь восстановить дыхание, и крепко прижимаю к себе Китнисс. Теперь мы будем вместе. Теперь никто и ничто нас не разлучит. Она тоже обхватывает меня двумя руками и утыкается носом в грудь, то ли так же тяжело дыша, как и я, то ли плача. Не могу понять этого, потому что все вокруг занял один единственный звук — крик Катона. Пронзительный и душераздирающий. Он будто в каждом сантиметре воздуха.
Теперь его кольчуга причиняет сплошные муки, потому что не дает спокойно умереть. Он сражается, потому что вперемешку с его криками слышны предсмертные вопли переродков. Его не хватит надолго, и это всем понятно, только вот, готов поспорить, что в Капитолии сейчас ни один человек не отвернется от экрана, ни один зритель не обвинит распорядителей в жестокости. И только в дистриктах все будут молиться о скорейшей смерти бедного парня, у которого были все шансы, чтобы победить.
Примерно через час мы слышим, как Катон падает, а его нож со звоном ударяется о железный Рог. Он еще жив, и переродки тащат его внутрь Рога. Крики на миг прекращаются, а потом возобновляются с новой силой. Теперь этот звук эхом разносится по всей поляне. Утыкаюсь носом в волосы Китнисс, и она прижимается ко мне всем телом. Так хочу ее укрыть от этого кошмара, отправить в Капитолий прямо сейчас, сделать, что угодно, только бы она не слышала всего этого, но официально мы еще не победили. Катон должен умереть, а сейчас, я думаю, он и сам бы рад, только зрители вряд ли останутся довольными, если финал получится незапоминающимся. Переродки запрограммированы причинять ему муки, а не убить. Только вот его муки передаются и нам. Внутри все сжимается с каждым его воплем.
Уже играет гимн, но фото Катона так и не показывают на небе, пушка еще не стреляла. Китнисс уговаривает меня сделать перевязку. Задираю штанину и вижу, что раны от когтей этих монстров куда хуже раны от меча.
— Нужно наложить жгут, по-другому кровь не остановится, — говорит она.
— Хорошо. Делай, что считаешь нужным, — пытаюсь выдавить подобие улыбки, но сил у меня едва ли хватает, чтобы просто сказать ей это. Вокруг нас целая лужа моей крови, и она не прекращает вытекать из трех глубоких рваных ран. Откидываюсь назад и крепко прикусываю губу, чтобы не закричать от боли, пока Китнисс перевязывает мне ногу. Не хватало еще к крикам Катона прибавить свои собственные. У меня получается вытерпеть процедуру, хотя рот наполняется соленой кровью из губы.
