руку и начинаю пятиться назад.
Мы двигаемся спиной вперед вдоль металлической решетки на полу к месту сброса, где мясники обычно избавлялись от крови и внутренностей, отправляя их прямиком в реку.
– Стойте! – кричит блондин, приближаясь к нам сквозь дым. Он поднимает свой автомат, прижимая его к боку.
Я слышу глухой лязг, когда наступаю на откидную решетку.
Не сводя глаз с людей Зайца, упираюсь носком ботинка в угол решетки, пытаясь поднять ее без помощи рук.
Решетка тяжелая, но мне удается приподнять ее настолько, чтобы просунуть туда всю ступню.
– Оставайтесь на месте и поднимите руки, – рявкает белокурый бандит, приближаясь к нам.
Я пинаю решетку, раскрывая ее целиком.
Затем обхватываю Аиду и говорю: «Сделай глубокий вдох».
Я чувствую, как напрягается ее тело.
Подхватываю жену на руки и прыгаю вниз в трубу шириной в четыре фута, которая ведет бог знает куда.
Мы оказываемся в грязной ледяной воде.
Быстрое течение тащит нас за собой.
Вокруг так темно, что я даже не уверен, что открыл глаза. Продолжая держать Аиду железной хваткой, поднимаю другую руку, чтобы проверить, есть ли воздух над нашими головами, но нащупываю лишь трубу без какого-либо пространства между водой и металлом.
Это значит, что надо выбираться как можно скорее. Течение и так несет нас, но я гребу ногами, придавая нам ускорение.
Наверное, мы здесь уже секунд тридцать. Я могу удерживать дыхание гораздо дольше, чем две с половиной минуты, но не уверен, что Аида способна продержаться дольше минуты или около того.
Она не барахтается и не сопротивляется моим рукам, но я вижу, как она напряжена и напугана. Аида доверяет мне. Боже, надеюсь, я не совершил ужасной ошибки.
Мы несемся дальше, я гребу все сильнее. А затем мы вылетаем из выпускной трубы и падаем с высоты где-то в пять футов прямо в реку Чикаго.
Течение выносит нас на середину реки, примерно в двадцати футах от обоих берегов. Это не совсем то место, где я хотел бы оказаться, если вдруг поблизости появятся лодки, однако я не уверен, в какую сторону нам следует плыть. Я оглядываюсь, пытаясь точно определить, где мы находимся.
Аида цепляется за мою шею, гребя только одной рукой. Она не самая искусная пловчиха, а течение здесь очень сильное. Девушка дрожит. Я тоже.
– Откуда ты знал, что мы сможем выбраться? – спрашивает она, стуча зубами.
– Я и не знал, – отвечаю я. – Как, черт подери, ты меня нашла?
– О, я была с тобой все это время, – с довольным видом произносит Аида. – Эта предательская сука Джада подсыпала нам что-то в напитки, но я не стала пить свой, потому что он выглядел подозрительно.
– Почему ты меня не предупредила?
– Я собиралась! Но ты уже все проглотил. Не то чтобы я хотела как-то критиковать твою культуру, но вам, ирландцам, стоило бы поучиться иногда просто прихлебывать напиток. Они не все шоты.
Я закатываю глаза.
– В общем, – продолжает она, – я попыталась дойти с тобой до машины, но ты все спотыкался и что-то невнятно бормотал, а потом меня окружила охрана. Так что, когда ты отрубился, я сделала вид, что тоже. Я была такой расслабленной – ты бы изумился моей актерской игре. Даже когда здоровяк прихлопнул мою руку крышкой багажника, я не вышла из образа.
Я в изумлении смотрю на супругу. Пока я был в отключке, она, очевидно, разрабатывала план.
– Итак, они привезли нас на склад. Затем отнесли внутрь. Забрали куда-то тебя, а меня положили в каком-то кабинете. Чувак даже не связал меня, потому что был уверен, что я все еще в отключке. Он отошел буквально на секунду, хотя и запер дверь. У меня не было с собой телефона – он взял мою сумочку и пистолет Данте. Так что мне пришлось лезть в вентиляционную трубу…
– Тебе пришлось что?
– Ага, – Аида ухмыляется. – Свернула ногтем винт, сняла крышку. Залезла. И не забыла закрыть за собой. Жаль, я не могла остаться и поглазеть на выражение лица охранника. Он, наверное, решил, что я выкинула один из номеров Гудини. По пути я сбросила туфли, чтобы они не создавали лишнего шума в вентиляции. Потом спустилась в какую-то маленькую кухню, где были холодильник, морозильная камера и шкаф, полный спиртных напитков. Вот так я и сделала «Молотовых». Чего там только не было, – должно быть, Заяц часто работает в этом здании, и не только когда пытает людей.
Она замолкает, озабоченно сводя брови:
– Они резали тебя? У тебя шла кровь…
– Я в порядке, – уверяю я ее. – Он лишь слегка меня пощекотал.
– Короче, – продолжает она. – Я слышала, как охранники сходят с ума. Они не хотели признаваться Зайцу, что я сбежала, потому что боятся его до усрачки. Это дало мне дополнительное время, чтобы побегать вокруг, создавая шум. Я стащила пистолет и застрелила одного из них. Потом другой схватил меня сзади и впечатал головой в стену, и мне пришлось девять раз выстрелить ему в ногу, прежде чем я попала. Потом у меня больше не осталось патронов, но тут я и нашла тебя.
Я смотрю на Аиду в совершенном изумлении. Ее глаза блестят от возбуждения, лицо светится от того, что ей удалось провернуть.
Это безумие и сумбур, и нас могли убить.
Но я никогда не чувствовал себя более живым. Ледяная вода. Ночной воздух. Звезды над головой. Свет, отражающийся в серых глазах Аиды. Я ощущаю все это с болезненной остротой. Это так чертовски красиво.
Я хватаю лицо Аиды и целую ее. Целую так долго и крепко, что мы то уходим под воду, то выныриваем на поверхность, не разжимая губ.
– Ты невероятная, – говорю я ей. – И совершенно безумная. Тебе следовало просто сбежать!
Аида смотрит на меня очень серьезно.
– Я бы никогда не бросила тебя, – говорит она.
Мы тихонько кружимся в потоке, городские огни вращаются вокруг нас. Мы держимся друг за друга, смотрим друг другу в глаза и перебираем ногами в воде.
– Я тоже, – обещаю я. – Я всегда найду тебя, Аида.
Она снова целует меня. Ее губы холодные и дрожащие, но они все равно мягче, чем что-либо, чего я касался в своей жизни.
Спустя два дня мы ожидаем итоги выборов.
С Кэлом уже все в порядке. Ему пришлось наложить швы на парочку порезов, но теперь едва ли можно догадаться, что он побывал в переделке. Я же должна носить гигантский гипс, потому что, похоже, этот тупоголовый детина сломал
