Медленно снимая платье, он покрывал поцелуями каждый дюйм открывавшейся кожи, однако в каждом его действии чувствовалась некоторая отстраненность, а это, очевидно, означало, что он твердо решил контролировать свои чувства.
Он знал точно, в каком месте следует прижаться губами, чтобы она задрожала, как обласкать ее груди и насколько сильно прикусить сосок, чтобы у нее перехватило дыхание. Ее тело начало реагировать на его действия. Она почувствовала столь сильное наслаждение, что была вынуждена прикусить губу, чтобы не застонать.
Взглянув на Грея, она увидела отчетливые очертания его мужского естества, натянувшего ткань черных фрачных брюк, и поняла, что он возбужден и хочет ее не меньше, чем она его.
Однако чего-то им явно не хватало: отсутствовал какой-то элемент, который присутствовал в их отношениях тогда, когда они занимались любовью в ту грозовую ночь.
Ночь была пылкой, страстной, но и тогда Грей словно экономил эмоции, занимаясь любовью по отработанной схеме. Очевидно, эта ночь будет такой же.
Если только она как-то не вмешается.
Как только он снял с нее последний предмет одежды, она обняла его за шею. Прижавшись губами к его губам, она заставила его отвечать на свои страстные поцелуи. Он даже попытался сопротивляться и, схватив ее за руки, будто даже хотел отстраниться от нее. Но Корри лишь продолжала целовать его, запустив руки в его шелковистые черные волосы.
Грей тихо застонал.
А потом вдруг принялся как сумасшедший целовать ее, раскрывая языком ее губы, и прижимать ее, подхватив под ягодицы, к возбужденному органу, который, увеличившись, еще больше пульсировал, прикасаясь к ней. Корри расстегнула ширинку его брюк и взяла в ладони этот символ мужской силы — большой, горячий и тяжелый. Грей вздрогнул от удивления и страстного желания.
— Извини, — сказала она. — Я сделала тебе больно?
— Нет, я… — Он покачал головой. — Господи, как я тебя хочу! — И он принялся целовать ее так неистово, что не оставалось ни малейшего сомнения в его намерениях. И в это мгновение она узнала в нем того мужчину, каким он был в ту грозовую ночь, — пламенного, страстного, неистового, который берет то, что хочет, но и отдает всего себя.
Он отнес ее на кровать и положил посередине мягкого пухового матраса. Некоторое время он просто стоял, внимательно глядя на нее сверху вниз. Потом, глубоко вздохнув, сжал кулаки, стараясь не потерять самообладания, и отошел, чтобы снять с себя оставшуюся одежду.
Мгновение спустя он появился снова и абсолютно голый подошел к кровати. Твердые тренированные мускулы играли на его плечах и широкой груди. Она заметила, что он что-то держит в руке. Это была длинная красная шелковая лента, которая свешивалась почти до пола. Он взял ее руки и обвязал ленту вокруг запястий. Она не сопротивлялась, когда он, подняв ее руки над головой, привязал их к столбику в изголовье кровати.
— Что ты делаешь?
— Расслабься. Обещаю, что тебе это доставит удовольствие.
Расстояние между ними, казалось, снова увеличилось. Боже милосердный, неужели ей так никогда и не удастся достучаться до этого человека? Она едва подавила рыдание, вспомнив о мужчине, в которого влюбилась, но которого, видимо, никогда не познает снова.
Грей наклонился и поцеловал ее нежным поцелуем, в котором не было той безудержной страсти, которая бушевала в нем всего несколько мгновений назад. Она впервые поняла, насколько он держит себя в узде и как тщательно контролирует каждое свое движение.
Грей продолжал целовать ее, возбуждая ее тело, но держал все под контролем. Она вдруг поняла, что, связав ее руки, он мог больше дистанцироваться от нее. Таким образом он защищал свое тело от спонтанных реакций на нее.
Она поняла, что в ее руках он боялся утратить над собой контроль. Когда она осознала, что способна так сильно влиять на него, у нее вновь появился проблеск надежды.
Взобравшись на кровать, он осыпал Корри градом эротических поцелуев и делал это с таким непревзойденным мастерством, что она не могла отрицать, что получает от этого удовольствие, хотя это было не то, чего ей хотелось и что ей было от него нужно.
Почувствовав его губы на своей груди и руки, ласкающие тело между бедрами, она беспокойно заерзала и потянула шелковую ленту, связывающую ее руки. Желание нарастало с каждой секундой. Ей хотелось скорее почувствовать его внутри своего тела.
— Ты нужен мне, Грей… Прошу тебя…
— Еще немного.
Когда его губы опустились ниже и язык скользнул в углубление пупка, она задрожала. Он устроился между ее ногами и покрыл поцелуями внутреннюю сторону ее бедер.
— Я хочу… — Она облизнула пересохшие губы. — Я хочу почувствовать тебя внутри.
— Уже скоро, — сказал он, лаская ее языком, отчего тело Корри напряглось и все чувства обострились. Она испытала наслаждение, причем настолько сильное, что с трудом удержалась от крика.
Когда он вошел в нее, она только что начала спускаться с заоблачных высот на грешную землю, но руки ее были все еще связаны, не давая возможности прикасаться к нему. А ей так хотелось этого.
Возможно, по этой причине ее тело сразу же напряглось и опять устремилось к вершине наслаждения, на которой только что побывала. Она чувствовала его мужскую мощь внутри себя. Грей проникал в нее все глубже и глубже, пока сам не пришел к завершению.
Она испытала настолько полное удовлетворение, что даже не заметила, в какой момент он развязал красную ленту, и лишь немного приподнялась, когда он улегся рядом, прижав ее к себе.
Должно быть, она ненадолго заснула. Среди ночи Корри проснулась, почувствовав его губы на своей груди и прикосновение его рук, нежно ласкающих ее между ногами. Снова вспыхнуло страстное желание, и она гостеприимно распахнула перед ним бедра.
Потом она снова заснула.
А утром она проснулась, когда Грей уже ушел.
Было еще рано, хотя слуги были уже на ногах и занимались своими повседневными делами. На кухне Грей взял холщовую суму с холодным мясом, хлебом и сыром, которую приготовила для него кухарка. Потом он направился в конюшню. Ему хотелось быстро прокатиться верхом на Радже по блестевшим от утренней росы полям. И привести в порядок свои непонятные чувства, которые он испытывал к женщине, спавшей в его постели.
Ох, пропади все пропадом!
Он с трудом верил, что такое могло случиться и что он чуть не потерял контроль над своими эмоциями. Он этого не понимал. Какой бы красивой ни была его жена, но у него были и более красивые женщины, и гораздо более опытные любовницы. Что же в ней такого особенного?
Он шел по вымощенной дорожке к конюшне, размышляя о Корали и о том, как лучше обращаться с женщиной, которая теперь стала его женой, и вдруг заметил бежавшего к нему Дики Майклза.
