— Для схематика ты чертовски проницателен. — Цинния бросила трубку на аппарат.
Это было уже слишком. Она вдруг в полной мере ощутила все усиливающееся в течение последних четырех с лишним лет бремя проблем. Смерть ее родителей, банкротство, бесконечные проблемы с деньгами, скандалы, приговор брачного агентства, объявившего, что для нее нет пары, ее переживания за Лео, непрерывные требования тети Вилли, смерть Морриса Фенвика.
И теперь это. Единственный мужчина, которого она хотела достаточно сильно, чтобы вступить с ним в связь, действовал как скрытный, манипулирующий людьми талант-схематик, которым он и был. Это было уже слишком.
Она опустила голову на руки и разрыдалась.
Она слишком остро отреагировала, сказала себе Цинния позже тем же вечером, фокусируя для бухгалтера. Это нормально. Вполне объяснимо. Нет нужды отчитывать себя за вспышку эмоций и слезы. Просто сказалось напряжение последних дней. Так бывает. Не всегда можно управлять своими эмоциями, хотя некоторые из людей, кажется, думают, что способны на это. Важно то, чтобы этого не случилось снова. Сейчас она снова держит себя в руках, и не позволит Нику Частину еще раз так разрушить ее самообладание. Очевидно, что спать с ним было серьезной ошибкой, но она гордилась тем, что извлекала уроки из своих промахов.
Она заставила себя сконцентрироваться на работе. Не то чтобы здесь требовалось большая сосредоточенность. По ее оценке, Мартин Квинтана был талантом-схематиком приблизительно третьего уровня. Он был нанят промышленной корпорацией средней величины, чтобы уличить подозреваемого в растрате. Для этого он весь вечер внимательно изучал кипы компьютерных распечаток различных финансовых сделок в поисках системы.
Он что-то хмыкал себе под нос. Подобно всем схематикам, он был целиком погружен в схему, понять которую до конца мог только он. Цинния мельком улавливала некоторые закономерности, ощущаемые Квинтаной, так как фокусировала для него. Но для нее едва различимые изменения в бесконечном потоке чисел на распечатках были всего лишь любопытными, а не составляли захватывающую головоломку. Только схематик мог найти их захватывающими.
Она бросила взгляд на часы. Было уже довольно поздно. Клементина предупредила ее, что Квинтана хотел уложиться в стоимость трех часов фокусирования. А уже давно шел четвертый час. Тело Циннии одеревенело от долгого неподвижного сидения. И еще ей хотелось есть. Она снова пропустила обед.
Она вежливо кашлянула:
— Мистер Квинтана?
Он, казалось, не слышал ее. Он деловито вносил последовательность цифр в свой компьютер.
— Извините меня, мистер Квинтана, но ваше время закончилось. Я должна буду попросить вас остановиться.
— Что такое? — Он резко повернул голову и посмотрел на нее поверх очков. — О да, мисс Спринг. Три часа, я, кажется, говорил.
— Да. Если вам нужно больше времени, чтобы закончить работу, я уверена, это можно будет уладить с моим боссом.
— Не нужно. Это будет неоправданным увеличением расходов моего клиента. — Он с глубоким вздохом откинулся на спинку своего стула. — У меня есть вся нужная информация, чтобы изобличить виновного в мошенничестве. Я получил ее уже час назад. Боюсь, я просто развлекался.
— Я понимаю. — Цинния адресовала ему благожелательную улыбку. Клементина распекала ее за то, что она часто позволяла клиентам-схематикам забавляться в схеме еще некоторое время сверх оговоренного. Трудно было сказать схематику, который хорошо проводил время, что пора заканчивать. — Я рада, что в этих распечатках вы нашли то, что хотели.
— О, да, все в них. Я получаю много удовольствия от моей работы в таких вот случаях, как этот. — Квинтана пролистал стопку бумаг. — Как видите, деньги всегда оставляют отпечаток. Почти невозможно скрыть следы от того, кто знает, где смотреть.
— Я вижу. Ну, я должна идти. — Цинния поднялась со стула и взяла свою сумку с длинным ремнем. — Компания «Синерджи» пришлет вам счет в течение недели.
— Конечно. Я провожу вас до автомобиля. — Квинтана встал и потянулся. — С вами всегда приятно работать, мисс Спринг. Так мало концентраторов могут фокусировать для схематика должным образом. И еще меньше могут держать фокус длительное время.
— Спасибо. Надеюсь, вы скажете это моему боссу.
— Скажу обязательно.
Он провел ее до входной двери, а затем и дальше — туда, где у тротуара стоял ее автомобиль. Это было единственное транспортное средство, бывшее поблизости на улице. Цинния едва видела его в сгустившемся за последние несколько часов тумане.
Она бросила взгляд на темнеющие окна и двери и непроизвольно сильнее сжала свою сумочку. Это был тихий район небольших фирм и магазинов, где после окончания рабочего дня все замирало.
— Позвольте мне. — Квинтана галантно открыл дверь автомобиля. — Туман сгустился, не так ли? Вы будете ехать осторожнее, мисс Спринг?
— Да. — Она села за руль и улыбнулась ему. — А вы чем займетесь?
— Я собираюсь вернуться назад и написать заключительный отчет. Затем пойду домой. Доброй ночи, мисс Спринг.
— Доброй ночи, мистер Квинтана.
Цинния подождала, пока он закроет дверь, затем удостоверилась, что все замки на дверях машины заперты. Она включила зажигание и отъехала от тротуара.
Она попробовала вспомнить, что есть у нее дома в охладителе. Долгое фокусирование забирало значительное количество энергии. И хоть тратилась она в форме психической энергии, но энергия все равно есть энергия. Ей очень хотелось есть. Она мрачно вспоминала приглашение Ника пообедать, которое, не раздумывая, отклонила сегодня по телефону.
Она была уже в нескольких кварталах от офиса Квинтаны, когда странный, похожий на треск звук в двигателе автомобиля внезапно отвлек ее внимание от мыслей о еде. Очень удивленная, она посмотрела на показания нескольких несложных приборов на приборной панели. Топлива оставалось еще много, и с системой зажигания, кажется, тоже все было в порядке. Двигатели на студне были столь же безотказны, как и солнечный восход. Треск становился все громче. Она почувствовала, как автомобиль начинает двигаться рывками. Она увеличила подачу студня, но это не помогло. Еще раз дернувшись и напоследок кашлянув, двигатель заглох. Она торопливо вывернула руль, чтобы движущийся по инерции автомобиль съехал на обочину пустынной улицы. Наступившая внезапная тишина была более тревожной, чем любой звук. Туман клубился вокруг автомобиля в тихой угрозе.
Она попробовала снова завести двигатель, но безрезультатно. Внимательнее оглядевшись вокруг, она почувствовала холодный озноб страха. Как на зло, она оказалась в той части города, которую собирались перестраивать. Но до настоящего времени мало что было сделано. Те немногие окна, которые она могла разглядеть сквозь туман, были забиты, а несколько уличных фонарей перегорело. И она нигде не видела телефонной будки. Единственным признаком жизни был сияющий в отдалении нереальный синий свет. Она долго и пристально всматривалась в него. В этом специфическом оттенке синего света было что-то смутно знакомое.
