Но вместо ее лица я видел другое. Ксюша! «Неужели я и ее не уберегу?» – думал я, глядя на ночной город. Картина изо дня в день была всё та же. Накануне я стоял на этом же месте, обхватив руками ее лицо, стирал ее слезы, ощущал ее дыхание и тепло. А сейчас я снова был один, как всегда!
Я провалился в сон на диване в гостиной. «Здесь только воспоминания, я справлюсь!» – говорил я себе, перед тем как заснуть.
Сколько проспал, не знаю. Услышав бешеный стук в дверь, раскрыл глаза. Какого черта?! Кому жить надоело?!
Не успел я повернуть замок, как дверь отлетела, и меня схватили за грудки.
– Где она?! – Миронов, как огромный разъяренный медведь, буквально рвал и метал.
– У Соболева вашего прячется, – ответил яно мужик меня не слушал, отбросил, как котенка, к стене и протопал в глубь квартиры.
– Ксения! Выходи по-хорошему! – заорал он во все горло. Я подумал, что будь она здесь, я бы сам спрятал ее от этого психа.
– Нет ее здесь. Вчера еще ушла, – сообщил незваному гостю.
Миронов подошёл ко мне, осмотрел с ног до головы и процедил сквозь зубы:
– Сказал уже папаше, да? Обрадовал старика? Его рук дело?
«Черт, о чем он говорит?! Что наделал отец на этот раз? Что с Ксенией?!» – терзался я. И лишь потом до меня дошёл смысл слов Миронова: «Он все знал».
– Зачем вы заставили ее поверить, что Горский пытался ее убить?
– Не твое дело! – отрезал Миронов. – Ксюша где? Она пропала по пути в аэропорт, и не говори, что ты не знаешь!
Но я действительно не знал. Я ни черта не знал! И предчувствие чего-то страшного и непоправимого сдавило грудь.
– Мы ее найдем, – пообещал я Миронову и, накинув куртку, вышел из квартиры следом за ним.
Жилой комплекс «Шаляпин» находился на выезде из города, на одноименной улице, и включал в себя несколько малоэтажных домов. Все квартиры здесь были многоуровневыми, и во многих имелся отдельный вход. Территория комплекса была огорожена глухим забором и тщательно охранялась. Не место, а мечта для того, кто хочет спрятаться от всего мира.
По пути к дому тети Гали (а именно так она велела себя величать) ребята завезли меня в супермаркет и помогли закупить продуктов на первое время, чтобы я могла никуда не выходить. А еще Егор приобрел мне простенький телефон и симку на свое имя.
Главный и доселе единственный житель квартиры – кот Шпунтик – встретил нас громким и заунывным мурлыканьем. Большой, рыжий и лохматый, он заглядывал своими огромными глазищами прямо в душу, требуя еды и ласки.
Егор провел меня по дому и провёл бесценный инструктаж, как лелеять Шпунтика, чтобы тот не срывал на мне свое плохое настроение.
Убедившись, что я не пропаду, ребята уехали по домам, а я осталась наедине со своим новым мурчащим другом. Разложила продукты в холодильнике, накормила кота и убрала в шкаф свои немногочисленные вещи, найденные в бабушкиной квартире. А затем, приняв душ, легла спать в обнимку с котом. Вот только сон никак не шел, и в голове кружили ураганом бестолковые мысли. Мой побег, каким бы волнующим он ни был, совершенно не решал моих проблем. Рано или поздно Гена меня найдет и все равно сделает по-своему. Гена… Эх, досталось ему, наверное, от Соболева, что не уберег! Как бы я ни злилась на него, мне было противно от мысли, что он сейчас переживает за меня. Соболев просто рвет и мечет, маме точно ничего не сказали, Лешка сердится на меня, и только Мироновы искренне переживают. Удивительно, как за короткие несколько месяцев они стали для меня настоящей семьей. И от осознания этого факта я испытала угрызения совести.
– Алло. – Чуткий голос Софьи Александровны только подтвердил, что я поступила правильно, позвонив ей.
– Софья Александровна, это Ксюша. – В трубке послышался вздох облегчения. – Помните, вы как-то сказали, что я могу с вами поговорить обо всем? Для меня этот момент, похоже, настал.
– Здравствуй, Ксюша! Рада тебя слышать. – Меня всегда поражала способность этой женщины в любой ситуации оставаться внешне спокойной и рассудительной. Гене безумно повезло с женой.– Конечно, я с удовольствием тебя выслушаю и, по возможности, обязательно помогу. Только скажи, дорогая, с тобой все хорошо? Мы все очень волнуемся за тебя.
– Все хорошо. Софья Александровна, мне не хватит смелости позвонить Гене. Я его подвела, и сильно. Но иначе просто не могла. Я не прошу меня понимать, просто очень хочу извиниться перед ним, перед вами. Вы столько сделали для меня, а я поступила с вами не очень красиво. Простите, пожалуйста. – На секунду я замолчала, поскольку от наплыва чувств защипало в носу. – Передайте, пожалуйста, Гене, что со мной все в порядке. Больше я его не подведу. Буду осторожна и внимательна. И он всегда может мне позвонить. Только я все равно не уеду.
На том конце послышался печальный вздох, а потом и тихий голос женщины:
– Гена не сердится, Ксюшенька. Он просто не мог тебя найти. Он боялся, что с тобой случилось что-то плохое. – По дрогнувшему голосу Софьи Александровны я поняла, что боялся не он один.– Спасибо, что ты мне позвонила. Теперь я смогу его успокоить. Скажи, я могу тебе чем-то помочь? Может быть, тебе что-то нужно? Я понимаю, что лезу не в свое дело, но где ты сейчас?
– Сняла квартиру на месяц. Если всё утрясётся, вернусь потом в свою старую. Мне ничего не нужно, спасибо!
После разговора с Софьей Александровной мне стало намного спокойнее и легче. И если мысли о Гене немного улеглись, то переживания по поводу Тимура – нет. Сколько я ни ворочалась в кровати, ни считала про себя, сна не было ни в одном глазу. А еще эта его черная визитка, которую я положила на тумбочку возле кровати, мозолила глаза. Просто черная картонка и белый номер – ни имени, ни иных контактов. Перебирая в голове все «за» и «против», я все же решила ему позвонить.
– Да. – Парень ответил после второго гудка, и я услышала чьи-то голоса и заливистый женский смех. «Наверно, Сбруева», – подумала я и сбросила вызов. Ну что же я за идиотка такая! И зачем позвонила?! В уголках глаз начали собираться слезы, и я не стала их сдерживать.
– Сейчас поплачу и забуду о его существовании, – давая волю слезам, пробубнила себе под нос.
Следующие несколько дней прошли в полной идиллии
