Таисия Арсеньевна вряд ли захаживает в кабинет.
— Как тут душно, — возмутились девочки. — Откройте окна!
Так как я вошла первая, я же и пошла открывать окно. Справившись с одной створкой, я услышала какой-то шум на улице, будто удар о металл, выглянула и снова ахнула. Элла стучала по трубе, а увидев меня, показала пальцем на другой конец дома..
Я показала «Х» скрещенными руками, мол, заткнись, я тут не одна, и, услышав шаги прямо за спиной, резко закрыла створку.
— Что ты делаешь? — спросила подкравшаяся Мила.
— А давайте не будем открывать! Так акустика лучше! Да и вообще, нечего соседям слышать концерт заранее! Спойлер! Идем-идем, — подтолкнула я Милу к центру помещения.
— Я думаю, — стала предлагать идеи Ирина, — нужно повесить список выступающих с названием песен прямо на дверь. Или на стену.
В этот момент в библиотеку зашла старушка, и по одному взгляду на нее я поняла: что-то стряслось. Бела как мел, руки трясутся мелкой рябью, из чашки, что в руках, проливается жидкость в блюдце, сама чашка ходуном ходит и звонко отбивает по блюдцу дробь.
— Ребятки… там пришли… из милиции. За Сережей! — И она заплакала.
Девочки остались то ли утешать, то ли расспрашивать Таисию Арсеньевну, а мы четверо пошли в холл.
Два человека в штатском с бумагами в руках. Все, как мы и думали. Постановление о заключении под стражу.
— Сергей Петрович в какой комнате?
— Пройдемте, — сказал Саша и повел их к кабинету. Тут-то и выяснилось, что дверь закрыта.
Саша и двое мужчин довольно быстро ее выбили. Открывшееся зрелище навсегда врежется мне в мозг. Сергей Петрович болтается в петле, повешенный на люстре. Потолки настолько высокие, что его тяжелые ботинки почти на уровне моих глаз… Чтобы сделать это с собой, ему пришлось пододвинуть тяжелый массивный стол из дуба, а на него водрузить кучу книг плотными рядами.
Что же вы наделали, Сергей Петрович…
— Ясненько… — промямлил один из новоприбывших, почесывая затылок. — Самоубийство.
— Так ему и надо, — резко высказался второй. — Вызывай опергруппу.
— На кой? Дверь заперта изнутри.
— Ага, а ключик-то на столе валяется. И потолок слишком высокий. Пусть выводы делают те, кому надо. Вызывай.
— Ну как скажешь.
Нас тут же выставили из комнаты.
— Ну что, кто ей скажет? — спросил нас Александр. Все молча глядели на него. — Хм, понятно…
Когда мы остались втроем, я сказала:
— Ребят, мне что-то плохо, пойду на улицу, подышу свежим воздухом…
— Я с тобой! — вызвался Тони.
К счастью, Тимур с нами не пошел.
— Элка где-то здесь! — шепнула я ему, как только поняла, что нас тут никто не услышит. — Ищи ее!
— Как здесь? Зачем?
Не удовлетворяя его любопытство, я дала задание:
— Иди налево вокруг дома, а я направо.
Мы обошли здание, обращая предельное внимание на все кусты и лавочки, под которыми можно спрятаться, и встретились с другой стороны.
— Я ее не видел. Может, она уехала?
Вместо этого я пошла в баню. И мне, и Элле не просто так не понравился звук открываемой двери. Может, она тут обыск проводит, чтобы, так сказать, помочь следствию? Но ее тут не было.
— Может, она в доме?
— Иди посмотри.
— А ты?
— А я не могу. Нас не должны видеть вместе.
Уже когда Тони отправился к дому, до меня дошло, что мы одеты по-разному. Если мужчины могут и не заметить (ну вряд ли, конечно, учитывая, что я в сером, а она в ярко-розовом), то девочки явно обратят внимание. Так что Элла, будь она в доме, уже нас подставила. Короче, я припустила к дому. Возле окон замерла, прижалась к стене и стала заглядывать во все по очереди, кроме, конечно, кабинета Павлецкого, где трудились оперативники: не думаю, что им понравится мое любопытство.
Элла обнаружилась в гостиной вместе с… Сашей! Вот дрянь! Она стояла у окна, закутавшись в старушкину шаль. Хитрюга!
Только я попыталась влезть в открытое по случаю жары окно, как она заметила меня и резко захлопнула обе створки прямо перед моим лицом, после чего зашторила окно. Вот зараза! Бить меня моими же методами! Что они там будут делать? Неужели Саша не понял, что она — это не я?
Я резко побежала вокруг здания к входным дверям. В холле столкнулась с Милой.
— Элка, смотри куда прешь!
— Я не… — Я вовремя прикусила язык. Я ведь уже хотела крикнуть: «Я не Элла, я Соня!», но быстро вспомнила, что для Милы я как раз должна оставаться Эллой. Нужно приберечь возмущенные возгласы для Бельского. — Я не видела тебя, — быстро исправилась я.
— Ты вроде в гостиной была, — вспомнила она удивленно. — С Сашкой.
— Да. Ты, кстати, не знаешь, зачем мы с ним туда пошли?
Она как-то странно на меня посмотрела, затем, покрутив пальцем у виска, отправилась дальше по своим делам. Ну а я снова припустила по коридору в сторону гостиной.
«Закрылись!» — в ужасе отметила я, увидев преграду перед собой в виде добротной дубовой двери. Я дернула ее, она поддалась, и я оказалась в гостиной.
— Ты! — рявкнула я на сестрицу, которая стояла возле Саши и наглаживала его по мускулистой груди. — Выйдем! Поговорим!
— Еще скажи, что морду бить будешь! — заржала эта овца, но все же сделала шаг назад. В принципе это мне и было нужно.
— Соня, что ты делаешь? — удивился Александр.
— Так ты знаешь, что это я?
Черт, для меня это еще хуже. Значит, он знал, что это Элла, и позволял себя гладить. Какой треш… Это мне нужно выйти. Причем навсегда.
— Божечки, ну и лошара! — продолжала ржать эта дура. — Она решила, что я тебе ею представилась!
Саша, слушая ее, разочарованно покачал головой. Что она ему успела про меня напеть?!
Этого я уже не могла выдержать и, бросившись на нее, толкнула со всей силы. Видели бы нас сейчас родители… «Уж от кого, но от тебя мы такого не ожидали!» Я тоже. Шутка ли — за последние два дня дралась больше, чем за всю свою жизнь.
Элла спиной налетела на сервант со стеклянными дверцами и хрустально-фарфоровыми сокровищами за ними. У одной дверцы разбилось стекло, и опрокинулась одна из стеклянных полок, в результате чего ее содержимое посыпалось сверху на нижнюю полку с невероятным грохотом.
Я заметила, как рука Эллы быстро покрывается кровью и бросилась к ней — теперь уже с другой целью: спасать.
— Уйди от меня! — завизжала та, прячась за Сашиной спиной.
К ужасу своему я заметила, что Бельский на ее
