— Гавриил, это наша новенькая.
Я мысленно поблагодарила Грету. Теперь я узнала, кто тут Гавриил. Он оглядел меня с ног до головы.
— И когда ты ее на работу приняла?
— Сегодня.
— Смотри, Гретка! Пользуйся тем, что у меня настроение хорошее. Если без моего ведома сотрудников будешь набирать, то не только своего места лишишься, но и толстой задницы! Я тебе сто раз говорил. Или не говорил?
— Говорил.
— Тогда в чем дело? Может, мои слова у тебя мимо ушей пролетают? Предупреждаю в последний раз. Усекла?
— Да.
— Смотри, а то в следующий раз придется за базар ответить! — Гавриил перевел на меня покрасневшие глаза: — А тебя как зовут, красавица?
— Жанна.
— А ты кому давала, кому не давала? — засмеялся он.
Я не обратила на его слова никакого внимания и принялась протирать бокалы. В глубине души я хотела только одного: чтобы никто из этих отморозков не смотрел программу «Криминал», иначе мне не поздоровится. Мужчины разделись догола и начали бродить по сауне.
— Ну что, хозяйка, накрывай на стол, — сказал Гавриил и ушел в парную.
— Что встала как вкопанная? — прошептала Грета. — Давай стол накрывать. Сейчас гулянка начнется.
Мы накрыли большой стол, который просто ломился от изысканно приготовленных блюд и дорогих закусок. Из парилки вышел Гавриил и обратился к Грете, вытирая большим красным полотенцем распаренное лицо:
— Девочек вызвала?
— Вызвала.
— Когда будут?
— Минут через пятнадцать.
— Отлично. Только нормальных, чтобы было за что подержаться. В прошлый раз такие уродины прикатили, что у меня с трудом дружочек встал. Я же себя уважаю, как ты думаешь?
— Конечно, Гаврюша, о чем разговор. Сегодня девочки будут — пальчики оближешь.
— Дай бог. Только это они мне лизать будут, а не я им. Как приедут — свистнешь. Ну, а мы закусим, чем бог послал….
Отморозки сели за стол и начался пир. Я с трудом успевала подносить бутылки и менять тарелки. Изловчившись, Гавриил треснул меня по заднице и радостно прохрюкал:
— Ты где раньше работала, детка?
— Нигде. Я сидела с ребенком, — соврала я.
— Хорошее дело. Значит, замужем?
— Замужем.
— Мы все женаты! — засмеялся он. — Я замужних люблю, у них инфекции всякой меньше.
Я понимала, что мне нужно себя вести как можно серьезнее, чтобы, не дай бог, отношения не зашли за определенную черту. Через минуту подошла Грета и обратилась к Гавриилу:
— Гаврюша, девочки прибыли, целый микроавтобус.
— Здорово. Ну что, делаем постанову по той же схеме, чтобы сутенера не напугать.
— Я все поняла. Как всегда, — улыбнулась Грета и исчезла.
То, что произошло дальше, удивило меня настолько, что я чуть не потеряла дар речи. Стадо здоровенных амбалов, поднявшись из-за стола, убежало прятаться в парилку. В комнате остались двое. Вид у них был самый безобидный. Дядьки были похожи, скорее, на научных работников, чем на бандюганов. Один клевал салатик, другой ел ножом и вилкой осетринку.
Вошла Грета, за ней хвостом в помещение втянулись сутенер и семеро испуганных девиц, которым явно не посчастливилось сегодня с заказом.
— Я же вам говорю, что всего два интеллигентных мальчика. Сидят, закусывают, подружек ждут… — распиналась Грета.
— А зачем им семеро девок? — не понял сутенер.
— Ну, это уж кому как. Хозяин — барин. Мальчики платят, значит, и музыку заказывают. Может, у них скрытый потенциал какой.
«Мальчики», взглянув мельком на вошедших, отложили столовые приборы и мило заулыбались.
— Что вы в самом деле? Они и шампанское уже заказали… — соловьем заливалась Грета.
— Если их двое, то почему рюмок так много? — спросила одна из проституток.
— Застолье было. Компания разъехалась по домам к женам, остались двое.
Проституток этот ответ, кажется, удовлетворил. Они, словно пташки, присели на диванчик и защебетали друг с другом. Сутенер взял деньги за заказ и удалился. Не успела за ним захлопнуться дверь, как в бар, улюлюкая, влетели голые мужики. Бедные девчонки бросились к двери, но было уже поздно. Оголтелое зверьё завалило их прямо на пол. Послышалось сопение, сдавленные крики и треск разрываемой одежды.
— Стой, сука! Застрелю! — сопел Гавриил, пытаясь удержать блондинку лет двадцати.
— Шампанское захотели попить, сучки! Сейчас мы вас другим накачаем! — слышались возбужденные голоса.
Я с ужасом смотрела на эту картину. К горлу подступила тошнота.
— Не обращай внимания, — успокоила меня подошедшая Грета. — Пусть мальчики позабавятся.
— И часто они так «забавляются»?
— Частенько. Их уже все проститутки знают. Никто ехать не хочет. Девчонок легче застрелить, чем к нам заказать. Ни одна на такой хозяйский день не поедет, хоть ножом ее режь. Поэтому приходится идти на всякие хитрости.
— Это напоминает стадо свиней. Тьфу…
— А я уже привыкла. На такой работе надо смотреть на все вещи проще, иначе голова отъехать может.
Проститутки орали, стонали, молили о помощи, но их никто не слушал. Девчонок били и насиловали самыми изощренными способами, используя предметы, отнюдь не приспособленные для сексуальных утех.
Грета улыбнулась и включила погромче музыку.
— Орут, аж голова болит, — пожаловалась она.
Я увидела, как одной девочке сломали нос и выбили передние зубы. Сердце мое сжалось.
— Нужно срочно «скорую». Смотри, что делается…
— Какая «скорая»?! Не положено. Это производственная травма. Случается, ничего не поделаешь.
— Но ей плохо! Она захлебывается кровью!
— Да на них все заживает, как на собаках. Видишь, пошлепала к сумке. У нее там аптечка на все случаи жизни. Там и вата, и бинт, и обезболивающие. Даже шприц с героином имеется. Сейчас ширанется, и боль как рукой снимет.
Я села на стул, закрыла глаза и старалась не смотреть на все это безобразие.
Наконец наступил момент затишья. Похоть этих животных была наконец удовлетворена. Один голый бугай поднялся с пола и пнул лежащую без сил девушку ногой.
— Пошла вон на улицу! — заорал он. — Все, все вон, твари! Будете ждать своего сутера там! Гадины продажные! Тухлые куски мяса, вот вы кто!
Проститутки, лихорадочно хватая одежду и сумки, голышом бросились на улицу. Их уход сопровождался свистом и гоготом разгоряченных братков.
— Грета, затри кровь и выкинь трусы тех, кто забыл их надеть, — сказал Гавриил.
— Сейчас, Гаврюшенька, все сделаю. Не переживай.
— Умница! Мы пару часов попаримся, за столом посидим, а затем можешь свеженьких заказать.
— Хорошо, Гаврюшенька, как скажешь.
