Первый раз он взял её прямо здесь же — прижав к двери. Он вошёл в неё, стремительно погружаясь, не давая опомниться. Сбитая с толку, Сашка стонала, выгибалась под его жадными руками, губами, телом. Они кончили быстро, почти одновременно.
Закрыв руками, лицо Сашка тихо заплакала, смысл случившегося дошёл до неё, оставив в душе неприятный осадок. Плечи её вздрагивали. Она не протестовала, а лишь всхлипывала, когда Тимур её раздевал, одновременно осушая влажные соленые щёки.
Через некоторое время, когда они оказались на кровати и его обнажённое тело накрыло её, она вдруг дёрнулась к Резвому, обхватила его шею и стала исступлённо, яростно целовать.
В этот раз он входил в неё медленно, проникая осторожно. Сашка перестала воспринимать действительность, полностью отдавшись чувствам и ощущениям. Постепенно Тимур начал наращивать темп, двигаясь быстрее.
— Прости… — хрипло простонал он, замерев на секунду, затем погрузился полностью в податливое тело, сделал последний судорожный толчок и кончил.
Возвращаться к жестокой реальности не хотелось, но пришлось.
На полу Тимур нашёл брюки и достал сигареты, закурил.
Девушка выбралась из-под простыни, собрав свою одежду, и быстро оделась.
— Я пойду… — пробормотала она, направляясь к двери. — Не могу я так…
— Почему? — смотря на неё сквозь дым от сигареты, грубо спросил он.
— Я только что предала… Олега и Виктора… и себя…
Упоминание о других мужчинах ревностью кольнуло сердце Зарубина. Но не один мускул не дрогнул на его лице, он скрыл свои чувства и больше не пытаться её остановить.
После ухода Александры снова закурил, стараясь понять, осознать свои чувства. Что происходит? Что он чувствует? Неужели это и есть та самая любовь, в которую он никогда не верил? Наверное, он испытывает какие-то чувства к Сашке, но он не готов любить. Он вообще не знает, как это — любить!
Голова гудела, разрываясь от мыслей. Тимур потёр виски ладонями. Из зажатой между пальцами сигареты шла струйка дыма. Сделав последнюю затяжку, он затушил в пепельнице окурок, так ничего и, не поняв…
Это был первый весенний день.
Весна была во всём: в воздухе, в природе, в людях. Утренний холод и серость отступил, уступив место яркому, тёплому солнцу. На деревьях появились: набухшие почки и первая зелень…
Тимур вышел из машины, всматриваясь в голубое небо, вдыхая чистый воздух.
— Здравствуйте Тимур Алексеевич, — подлетел к нему запыхавшийся охранник. — К вам приехал Корпачёв и с ним какие-то люди, — проговорил он торопливо.
— Мне пойти с тобой? — взволнованно спросила Александра, вылезая следом за Зарубиным из машины.
— Как хочешь, — Тимур нахмурился.
Охранник потянул дверь на себя, пропуская Сашку и Тимура внутрь здания. Александра улыбнулась ему и пошла по коридору, плавно покачивая бёдрами. Зарубин некоторое время смотрел на её стройные, длинные ноги, на его лице появилась улыбка. Он хмыкнул и направился следом за ней.
У кабинета на стульчике, около стола секретарши сидел Кропочёв. Рядом стояли его охранники и ещё какой-то лысый, тучный мужчина в очках.
— Здравствуйте! — поднявшись навстречу Тимуру и Александре, сказал Евгений. Он протянул руку, которую Зарубин проигнорировал. — Мы можем поговорить?
— Да, — коротко бросил Резвый, открыв дверь своего кабинета. — Проходите.
Каждый раз, входя в это помещение, Сашка не переставала восхищаться обстановкой царившей там. Кабинет был обставлен по последней моде. Старинная люстра на потолке, массивный стол из красного дерева, мягкий ковёр ручной работы на полу, в углу кожаный диванчик. Ничего лишнего, всё просто и со вкусом.
— Ну? — бросил Тимур, заняв своё кресло.
Поставив чемоданчик на стол, Сашка подошла к окну, встала за спиной босса.
Евгений молча, положил перед Зарубиным отпечатанные листки и сел на стул.
— Что это? — искоса глянув на Кропочёва, спросил Резвый.
— Договор на слияние ликёро-водочных заводов "Беркут" и "Скворецалко".
Тимур взял бумаги и стал их читать, когда он закончил, молча протянул листы Александре. Она быстро пробежалась глазами по документу.
— Не будет никакого слияния, — спокойно сказал Зарубин.
— Ты по-видимому не понял, это уже решённый вопрос. Либо ты соглашаешься на эти условия, либо ты останешься без штанов, — Корпочёв изобразил вежливую улыбку.
Тимур продолжал сидеть, как и раньше, — закинув ногу на ногу, со спокойным, немного отстранённым лицом.
— К сожалению, Евгений Олегович мы вынуждены отказаться, — проговорила, чеканя каждое слово Сашка. — Этот договор ущемляет права учредителя "Скворецалко". Таким образом, предлагаемое слияние представляется неосуществимым.
Евгений окинул её сверлящим взглядом.
— Дорогие мой, вы, кажется, не поняли, что в вашем городе меняется власть? И вы все под меня ляжете! Или…
— Евгений Олегович вы нам угрожаете? — Александра подняла бровь.
— Предупреждаю! Так что советую взвесить всё, и для начала введите моего человека в правление "Иркуцкмаш". Давайте лучше всё уладим по-дружески, без войны.
— Сначала ваш человек войдёт в правление, потом липовое собрание акционеров выберет вас новым председателем, дополнительная эмиссия ценных бумаг и прощай "Иркуцкмаш", — заметила с иронией в голосе Александра.
— Я думаю, наш разговор закончен, — резко сказал Тимур, вставая со своего кресла.
Корпочёв ещё раз окинул Зарубина и Сашку злым взглядом, поднялся и молча, вышел из кабинета.
Александра тихонечко подошла сзади к Тимуру и нежно нажала подушечками пальцев на его напряжённые плечи. Он расслабился от её приятных прикосновений и закрыл глаза.
— Кропочёв хочет забрать у тебя всё? Это вторая его попытка присвоить твоё предприятие. Сначала провокация на собрании, теперь этот рейдерский захват, угрозы. Тимур что происходит?
— Смена власти. В наш город пришла Московская группировка.
— И что теперь будет?
— Если выборы выиграю я, то Корпочёву придётся отступить и всё останется как есть. А если он… то я потеряю всё.
— Надо что-то делать!
— Ты в это не лезь. Я сам во всём разберусь. Диск из сауны отдай Цыгану. Он знает, что с ним делать. Он тебе передаст другой диск. Спрячь его.
Больше всего в жизни Тимур не любил, когда на него давили. А сейчас на него давили. Вообще он старался избегать таких ситуаций, а если и попадал, то решал вопрос кардинально. С Кропочёвым так решить не получиться, слишком большие люди за ним стоят.
