— Поставьте его на стол и снимите пиджак.
— Никакого оружия, Эд, — невозмутимо сказал Торп, осторожно снимая пиджак. — У меня только магнитофон. Мы же договорились.
Торп с извиняющейся улыбкой взглянул на Уайета.
— Вы уж нас простите, сенатор. У нас с Эдом беседа один на один.
— Да-да. — Морроу поглядел на Торпа и опустил револьвер. — Вы можете уходить.
— Ти Си!
— Я сказал, иди, — повысил голос Морроу. И снова поднял револьвер. — Он здесь только ради меня.
— Извините, сенатор. — Кончики пальцев у Торпа свело судорогой, когда он увидел револьвер, вздрогнувший в руке Морроу. — Нам с Эдом надо многое обсудить.
Уайет кивнул и уже хотел повернуться.
— Нет, — остановил его Морроу и облизнул губы. — Идите задом наперед.
Торп молча смотрел, как идет сенатор. В комнате висел страх. Он почти ощущал его вкус во рту. Страх не развеялся и после того, как Уайет закрыл за собой дверь. Морроу с минуту неподвижно смотрел на нее.
Не надо давать ему возможность раздумывать, решил Торп.
— Итак, — сказал он и сел. — Начнем. — И включил магнитофон.
А снаружи Ливи, не отрываясь, глядела на здание. Все в ней замерло, только ум сохранял остроту и активность. Своих рук и ног она просто не чувствовала. Она знала, что вокруг нее кипит работа — в фургоне, в отсеке для прессы. Но ее мысли и чувства были там, с Торпом.
Торп задавал короткие вопросы. Он хотел, чтобы эмоций в их интервью было как можно меньше.
— Эд, для нас обоих было бы удобнее, если бы вы его опустили. — Он указал на револьвер, нацеленный ему прямо в грудь. — Спасибо. Вы, очевидно, выбрали офис Уайета потому, что работали здесь. Вы считаете, что сенатор проявил несправедливость, уволив вас?
— Да нет, он человек справедливый, — ответил Морроу. — Не могу его ни в чем обвинить. Но, господи боже, мне так были нужны деньги. Я увяз по самые уши, Ти Си. Я собирался тут смухлевать кое с какими суммами, но у меня не хватило времени. Сенатор все узнал: и насчет моих махинаций в игре, и про людей, с которыми я связан. Они, конечно, на приятелей сенатора не похожи.
Он нервозно хихикнул и поднял револьвер, снова нацелив его на Торпа, сам не замечая, что делает.
— Я думал кое-что выторговать за него, но ведь мне не дали бы возможности улизнуть с деньгами, правда?
Морроу посмотрел на Торпа взглядом, в котором сквозила обреченность.
— Я бы не успел и получить этих денег, как сыграл бы в ящик.
Торп переменил тему. Самый опасный в мире человек тот, кому нечего терять.
— Сколько у вас долгу?
— Семьдесят пять тысяч.
Зазвонил телефон, и Морроу прицелился Торпу в голову.
— Пятнадцать минут, Эд, — напомнил Торп спокойно. — Мы же договорились, что каждые пятнадцать минут мне будут звонить, верно?
Кто-то всунул стаканчик с кофе в руку Ливи. Она его даже не попробовала. Из фургона, где прослушивали интервью, до нее внезапно донесся спокойный низкий голос Торпа. Она вздрогнула и уронила стаканчик. Теплый кофе вылился на ноги. «Нельзя вот так стоять и ничего не делать, — сказала она себе, собираясь с духом. — Займись работой». И, повернувшись, она пошла к своей команде, чтобы передать свежее сообщение с места событий.
Тридцать минут. Шестьдесят. В приемной было душно. Торп знал, что он уже топчется на месте. Все было сказано, но инстинктивно он понимал, что Морроу еще не готов.
Морроу сгорбился в кресле, глаза затуманились. На верхней губе блестели бисеринки пота, а на левой щеке подергивался нерв. Тем не менее револьвера из рук он не выпускал.
— Вы, Ти Си, женаты или нет?
— Нет. — Торп осторожно достал сигареты и предложил одну Морроу.
Тот покачал головой.
— А женщина у вас есть?
— Да. — Торп зажег сигарету и подумал о Ливи. Холодные руки. Спокойный, отстраненный голос. — Да, у меня есть женщина.
— А я женат, и дети есть тоже. — На глазах его показались слезы. — На прошлой неделе она собрала вещи и уехала. Сказала, что десять лет — достаточный срок, чтобы я выполнил свои обещания. Я клялся ей, что больше не буду играть.
Слезы, мешаясь с потом, покатились по его лицу, но он их не вытирал.
— Я ей всегда клялся, что больше не буду. Но я должен был вернуть деньги. Вы же знаете, как они поступают с теми, кто не возвращает долгов.
И вздрогнул.
— Послушайте, есть люди, которые в состоянии вам помочь. Почему бы нам вместе не выйти отсюда? У меня большие связи.
— Помочь? — Морроу вздохнул. Торпу вздох не понравился.
— Поздно, Ти Си. Мне никто не поможет. Я уже за чертой.
Он снова поднял револьвер, и Торп почувствовал, как сердце у него замерло.
— Но свое время в эфире я заработал.
И, прежде чем Торп успел пошевельнуться, Морроу поднес револьвер к виску.
Раздался выстрел. Всего один. У Ливи подкосились ноги, и контуры здания расплылись перед глазами. Кто-то подхватил ее, когда она покачнулась.
— Нет. — Она стряхнула чужую руку. В обморок она не упадет. Она стала яростно пробиваться сквозь толпу. Она будет стоять несгибаемо и прямо, когда он выйдет из дверей. И когда он выйдет, то первой увидит ее, Оливию Кармайкл, которая ждет.
О, только бы он был невредим. О господи, не дай, чтобы он .. Горло у нее перехватило от страха. «Никакой истерики», — предупредила она себя и оттолкнула репортера-газетчика и двух телеоператоров, которые мешали пройти. Скоро он снова перейдет через улицу. И мы будем вместе целую жизнь. Мы будем рисковать сотню раз на дню. Но вместе, черт тебя побери, Торп. Вместе. И она протиснулась вперед.
А потом Ливи увидела Торпа, живого, целого и невредимого. И он шел прямо к ней. Она побежала навстречу, мимо заграждений, мимо толпы.
— О, черт тебя побери, Торп! Черт тебя побери! — И, рыдая, обняла его. И чем больше она плакала, чем громче его проклинала, тем крепче он сжимал ее в своих объятиях.
Вдруг она остановилась и рассмеялась. А день-то выдался действительно прекрасный. Ухватив его за волосы, Ливи заставила его взглянуть ей в глаза.
— Ты негодяй, ведь ты опять собираешься меня обставить со своим репортажем, да? О, Торп!
Она прижалась губами к его рту и еще крепче обняла. Оба совершенно не замечали снующих вокруг операторов с камерами.
Он немного отодвинулся и взглянул на нее улыбаясь, но во взгляде она еще успела уловить следы пережитого ужаса.
— Ты меня любишь? — спросил Торп.
— Да, черт возьми, да!
Она хотела снова прижать его к себе, но он держал ее на расстоянии, вопросительно выгнув бровь.
— Ты выйдешь за меня?
— Да хоть сию минуту. Не желаю больше тратить время зря.
Он быстро ее поцеловал, и они взялись за руки.
— Между прочим, Кармайкл, — сказал он, когда они медленно пошли прочь, — ты мне задолжала две сотни.
