– Я с вами еще свяжусь, – сухо сказал он, и плотно закрыл дверь. На скамейке у стены сидели Барбара Билдер и Джон Толбой.
При моем появлении они вскочили.
– Сэм! – воскликнула Барбара, обнимая меня.
Мои сбитые с толку инстинкты требовали оттолкнуть лицемерку, но я сумела вырваться из объятий без скандала. От Барбары пахло духами, легкими и воздушными, как только что накрахмаленное белье. Этот запах не соответствовал ее наряду женщины из затерянного тибетского племени.
– С вами все в порядке? – повторяла Барбара. – Бедняжка, вы, наверное, пережили такое потрясение.
– Безусловно! А еще, наверное, умирает с голода, – добавил Джон.
Его слова показались мне загадочными и даже оскорбительными. До меня не сразу дошло, что Джон сам хочет есть.
– Почему бы вам не перекусить у нас? – предложила Барбара. – Мы вас ждали. Кэрол сказала, что вы остановились в Верхнем Вест-Сайде.
– Да, – беспомощно ответила я.
– Ну и отлично! – обрадовалась Барбара. – Мы живем неподалеку, так что после ужина вы быстро доберетесь до дома.
Похоже, они все спланировали заранее. Впрочем, ничего другого я от Барбары и не ждала. Супруги Билдер (формально их следовало называть супругами Толбой, но язык не поворачивался) жили в роскошном доме на тихой улице между Бродвеем и Амстердам-авеню. По одну сторону улицы росли деревья, а по другую выстроились дома с длинными каменными лестницами, ведущими к парадному входу. Несмотря на внешнюю элегантность дома, в вестибюле воняло тушеной капустой, ковровые дорожки на лестницах вытерлись, а некоторые почтовые ящики висели криво. Убранство напоминало запущенные меблирашки в Южном Кенсингтоне. Пока Барбара не открыла дверь квартиры, я никак не могла решить, призвана ли такая обветшавшая изысканность ввести в заблуждение грабителей, или дом действительно в запустении.
Оказалось, что первое. На отделку ушло, наверное, целое состояние. Мешковатые юбки Барбары и потертый вельветовый пиджак Джона наводили на мысль, что они живут в уютной квартирке, обставленной старомодной мебелью. Но в их жилище царил изящный и дорогой минимализм. Полированные деревянные полы; белые стены, картины; стеклянные журнальные столики; стулья из кожаных полосок на хромированном каркасе.
Барбара прошла прямо в крохотную кухоньку и начала шуровать в ящиках. Только тут я осознала, что действительно проголодалась. Ничего удивительного – после дармового супа я ничего не ела.
– Чего вам хочется, Сэм? – радушно спросила Барбара.
– Только не стоит затевать возню, – всполошилась я.
– Нет, правда, чего бы вам хотелось? Вы только скажите.
Барбара походила скорее на домохозяйку из комедийного сериала пятидесятых, чем на всемирно известную художницу. Меня так и подмывало заказать омара под сырным соусом, а впридачу картофель фри и тройной шоколадный мусс. А потом закатить скандал, когда мне скажут, что этого нет в меню.
– Ну… – начала я, трусливо отказавшись от омара.
– Китайская, итальянская, мексиканская, тайская, вьетнамская, эфиопская, японская…
Барбара вышла из кухни с пачкой ресторанных меню.
– Как насчет китайской? Китайскую ведь все любят?
– Спасибо, замечательно, – с облегчением ответила я.
– В Нью-Йорке никто сам не готовит, – пояснил Джон. – Здесь так хорошо налажена доставка на дом, что не стоит возиться с готовкой.
– В самый раз для меня городишко.
– Мы очень любим Нью-Йорк, не так ли, милая? – Джон ласково улыбнулся жене.
– Конечно, – нежно ответила она. – Джон, может, ты нальешь Сэм вина и покажешь ей квартиру, пока я заказываю еду?
Экскурсия по квартире на самом деле означала экскурсию по творчеству Барбары. Других картин на стенах не было. Я двигала челюстью, шевелила языком, извлекая глубокомысленные звуки, пока Джон разглагольствовал о том, как хорошо уходят творения его ненаглядной и какие преданные у нее поклонники. Я так и ждала, что он вот-вот похвастается, что имя Барбары Билдер зарегистрировано как товарный знак.
– У моей Барби получается все лучше и лучше, – довольно сказал он. – Упорная, как скала.
Эта влюбленная восторженность начала меня утомлять. Воспользовавшись тем, что мы перешли в кабинет, где Барбара не могла нас слышать, я решила остудить любовный пыл Джона ушатом холодной воды.
– Я уже встречалась с Ким. Спасибо за телефонный номер. Она чудесно выглядит.
Джон испуганно посмотрел на меня.
– Правда? Это хорошо. В смысле, я ее не видел… мы не виделись уже давно. Наверное, Ким очень занята.
Он скорчил гримасу, мотнул головой в сторону двери и прошептал:
– Ох, Сэм, мне так нелегко приходится! Тяжкое дело. Барбара, конечно, любит Ким. Но все же… Знаешь, женщины бывают такими… Трудными.
– А я не знала, что в нынешней Америке позволено так рассуждать о женщинах, Джон, – любезно ответила я. – Наверняка есть служба, куда можно пожаловаться на нераскаявшихся апологетов мужского шовинизма.
Джона обмяк в замешательстве. И взглянула Сэм на труды свои и увидела, что это хорошо.
– А что случилось, когда Ким прилетела в Штаты? – спросила я, нанося удар с тыла. – Вы помогли ей с художественной школой?
– Знаешь, туда не протолкнуться, – проблеял Джон. – Так много молодых художников пытаются пробиться…
Барбара просунула голову в дверь.
– Ужин в пути, – поведала она. – Что вы там говорили о молодых художниках?
– Что им очень трудно , – беспомощно сказал Джон, цепляясь за это слово, как за спасательный пояс. – Молодые художники… начинающие…
– О боже, ну конечно! Уж мне-то можешь не рассказывать… Почему бы нам не вернуться в гостиную? Сэм, вы должны рассказать нам, как вам здесь. Вы впервые в Нью-Йорке?
– Да, – ответила я, усаживаясь в кресло. – Хотя мне казалось, что уровень убийств упал. Вот и верь после этого газетам.
На мгновение повисла тишина. Затем Барбара кивнула Джону, и по этой молчаливой команде он сложил свое долговязое тело в другое кресло, словно схлопнул складную линейку. Барбара опустилась в шезлонг напротив, старательно расправив складки на юбке. И я снова ощутила загадочный магнетизм, исходивший от этой невзрачной женщины. Барбара очень удачно выбрала место – сразу стала главным действующим лицом в комнате, как опытная актриса становится центром мизансцены.
– Ох, я почти и забыла об этом ужасе… Это же безумие! Это же безумие, милый? – Джон мрачно кивнул. – Ужасно, что все это случилось как раз в ваш приезд. Впрочем, Нью-Йорк в последнее время действительно стал безопаснее.
