— Все не так уж плохо. Изменения, которые сделал Гейбриел Джонс в конце девятнадцатого века, хорошо послужили Обществу все двадцатое столетие.
— На дворе уже двадцать первый век, хотя иногда мне приходит в голову, что некоторые члены Совета этого не заметили.
— Угу.
Он смирился с тем, что придется прослушать лекцию. Зак слышал подобное слишком часто.
— Я прогнозирую, что в следующие двадцать или тридцать лет исследования и изучение сверхъестественного выйдет из подполья, — убежденно продолжила Элейн. — И присоединится к основным течениям науки. Когда такое случится, вполне возможно, что возникнет определенный риск для тех, кто владеет любым видом психической чувствительности. Мы должны начать готовиться к этому уже сейчас.
— Угу.
— В долгосрочной перспективе фундаментальный долг Общества помочь продвинуть изучение сверхъестественного в общую науку, заставить научные учреждения воспринимать его серьезно. Последнее, что нам нужно, это очередной виток охоты на ведьм, если такое случится.
— Сомневаюсь, что есть много шансов для этого, — возразил Зак. Определенно было ошибкой соглашаться выпить кофе. Он тайком взглянул на часы. Может, он сумеет улететь пораньше. — В наши дни люди, объявляющие, что обладают экстрасенсорными способностями, не идут на костер. Они выступаю в ток-шоу.
— Быть вовлеченным в карнавальное действо или выставляться в интермедии с трудом можно назвать примером основных научных тенденций, а это, по моему мнению, в точности то, чем являются глупые ток-шоу, а именно карнавальным действом и интермедией.
— Верно.
— Не говоря уже о всех тех бедных людях, которые кончают психиатрической больницей или улицей, потому что их довела до сумасшествия психическая сторона их натуры, или кто-то решил, что они безумны.
— Угу.
— Взять меня, к примеру. Почему, если я говорю каким-нибудь своим коллегам вне Общества, что могу определить возраст и подлинность объекта, используя свои психическую чувствительность, то становлюсь посмешищем среди себе равных.
— Верно.
Определенно настало время вспомнить о каком-нибудь запоздалом свидании.
Но Элейн словно с цепи сорвалась.
— Понадобятся десятилетия, чтобы приготовить научные круги и внешний мир к реальности паранормальности, — продолжала она. — И работа Совета состоит в том, чтобы провести Общество и его членов через этот переходной период.
— Совет держится на традициях, — напомнил ей Зак.
— Традиции хороши и прекрасны, но более важно и настоятельно требуется выживание. Скажу вам, Зак, устаревшие методы Общества могут с таким же успехом вернуться к тому, что не будут давать нам покоя следующие несколько десятилетий. Люди вполне естественно боятся секретных обществ. Трудно их осуждать за это.
— Согласен с вами, — произнес он.
А потом, словно Зак и в самом деле владел по-настоящему полезным психическим талантом избегать неловких ситуаций в общении, зазвонил его телефон.
Зак отстегнул телефон от ремня и взглянул на высветившийся номер. Волосы на затылке поднялись дыбом. Не существовало такой вещи, как предзнаменование. Никто не мог предсказать будущее. Лучшее, что можно сделать, это анализ вероятности. Но не требовался никакой проницательный паранормальный талант, чтобы понимать: когда звонит Фаллон Джонс, собирается произойти что-нибудь интересное.
— Простите, Элейн, — произнес он. — Я должен ответить. Звонят по делу из «Джи энд Джи».
Она показала рукой в сторону конференц-зала:
— Вы можете без помех поговорить оттуда. Я буду ждать вас в кафетерии.
— Благодарю. — Зак зашел в зал, закрыл дверь и нажал кнопку на телефоне. — Привет, Фаллон.
— Где тебя черти носят? — требовательно спросил Фаллон.
Глава «Джи энд Джи» всегда разговаривал таким тоном, словно извещал вас, что небо рушится, но сегодня Фаллон, казалось, был даже более нетерпелив и мрачен, чем обычно.
Он был сильнейшим экстрасенсом, как и почти все, пребывающие на семейном древе Джонсов, но его талант был уникален. Он мог понять системы и связи там, где другие видели только совокупность точек или болтающиеся цепочки, он был прирожденным теоретиком хаоса.
Фаллон являлся прямым потомком Калеба Джонса, основавшего вместе с женой агентство «Джонс и Джонс» в позднюю викторианскую эпоху. Фирма все еще имела офис в Великобритании. В Соединенных Штатах действовали четыре отделения, каждое из них отвечало за свой регион. Фаллон руководил отделением, имеющем отношение к Западному побережью и Юго-западу.
Его оперативная база состояла из небольшой конторы на одного служащего в крошечном местечке Скарджилл Каув на Северном Калифорнийском побережье. В обычные времена Фаллон и его сеть свободно связанных агентов имела дело с широким спектром дел по безопасности и расследований для членов Общества. Тем не менее, следовало понимать, что первоочередным клиентом «Джи энд Джи» был Правящий Совет «Тайного общества».
В редких случаях кто-нибудь, несвязанный с Обществом, случайно наталкивался на существование «Джи энд Джи» и принимался искать услуг экстрасенсорного детективного агентства. Время от времени, но редко, таких клиентов принимали. К их числу относились определенные доверенные следователи, работающие в ряде полицейских департаментов, и некое высококвалифицированное правительственное агентство безопасности.
— Я в Лос-Анджелесе, — ответил Зак.
— В музее?
— Верно.
— Предположительно, ты должен быть дома. — Фаллон говорил глубоко оскорбленным тоном.
— Я знаю, что для тебя это будет потрясением, — парировал Зак, — но, как ни странно, я не слоняюсь по дому двадцать четыре часа в сутки, ожидая телефонного звонка в смутной надежде, что, может, ты позвонишь и предложишь мне работу. У меня есть еще одна работа, если ты помнишь.
Как всегда, сарказм прошел мимо головы Фаллона, наверное, даже не взъерошив на ней ни волоска.
— Ты мне нужен как можно скорее в Вашингтоне, — объявил Фаллон.
— В штате или в городе?
Когда работаешь с Фаллоном, иногда требуется терпение. Он всегда ходит на несколько ходов вперед на невидимой шахматной доске, которую больше никто не может рассмотреть. Почему-то Фаллон ждет, что его сеть работающих по свободному контракту агентов тоже следует его непостижимой логике.
— Штат, — резко бросил Фаллон. — Городок под названием Ориана. Это на двадцать миль восточнее и немного севернее Сиэтла. Знаешь такой?
— Нет, но смогу, наверное, найти.
— Как скоро?
— Зависит от того, смогу ли я достать более ранний вылет, какое будет движение по дороге домой, сколько займет упаковать несколько вещиц, а потом вылететь из Окленда или Сан-Франциско в Сиэтл, — перечислил Зак.
