— Да, хорошего мало.
— Но я не теряю надежды, мне обязательно что-нибудь подвернется.
— Не знаю, не знаю. Вакансии машинисток пользуются большим спросом. Но с вашими данными вы обязательно найдете место более перспективное и лучше оплачиваемое. Только кто оценит ваш талант?
В голосе Рене слышалась плохо скрытая издевка, которая лишь усилила раздражение Селин.
— Почему бы нам не войти в дом? — безмятежно продолжал он. — У меня найдется время выпить чашечку чаю, а вы расскажете мне о Париже.
— Мне нечего рассказывать.
Селин старалась подавить панику, которая зародилась в ней в ту самую минуту, когда она впервые услышала голос Рене. К тому же она не хотела приглашать его в дом. Хотя Энни сейчас не было, по многим мелочам можно было догадаться, что здесь живет ребенок. Селин твердо решила скрывать существование девочки, поскольку ей претили возможные домыслы и праздные рассуждения о неполных семьях. К тому же Селин полагала, что статус матери-одиночки значительно уменьшает ее шансы на получение работы.
На самом деле Энни никак не могла помешать ее карьере, потому что имелись школа и Бетси — женщина, которая всегда могла подстраховать Селин в любое время.
— Вообще-то я здесь неслучайно, — признался Рене, который уже начинал раздражаться, что ходит вокруг да около, не имея смелости объясниться прямо.
— Как это? — осторожно спросила Селин.
— Видите ли, это связано с вашим домом.
— А в чем дело?
— Давайте все-таки выпьем по чашечке чаю и поговорим.
Рене не припоминал, чтобы ему кого-то приходилось долго уговаривать, но эта хитрая девица запала ему в душу. Она странным образом возбуждала в нем жгучий интерес, из-за нее он оказался в этой дурацкой ситуации, вынюхивая и выведывая подобно герою третьесортного детектива. Рене никогда не поверил бы, что способен на такое, тем более из-за женщины.
Селин пожала плечами и, развернувшись, решительно направилась к дому, не обращая внимания на сильные порывы ветра, которые, казалось, могли унести ее как былинку. Рене последовал за ней. У двери Селин велела ему немного подождать.
— Почему вы противитесь тому, чтобы я вошел? — не скрывая недовольства, поинтересовался Рене.
— Потому что это мой дом и командую здесь я, — последовал холодный ответ.
Дверь закрылась перед самым носом Рене прежде чем он успел что-либо сказать.
К счастью, в доме было довольно чисто, и меньше чем за три минуты Селин удалось прибрать все, что хоть как-то могло навести Рене на мысль, что здесь живет ребенок. Она не стала переодеваться, решив, что для приема незваного гостя вполне сойдут потертые джинсы и поношенный свитер. Выдернув из косы застрявшие в ней травинки, Селин открыла дверь и прислонилась к косяку.
— Итак, мистер Хантер, что вы хотели узнать насчет моего дома?
— Вам когда-нибудь говорили, что вы довольно эксцентричная особа?
— Нет.
Селин провела гостя в отделанную в зеленых тонах гостиную, которая в первую очередь нуждалась в ремонте. Она беспокойно взглянула на часы и убедилась, что до возвращения Энни еще два часа. За это время она успеет выпроводить Рене, чье присутствие бросало ее в холодный пот.
— Извините, я не буду садиться. Так что насчет моего дома?
Рене покачал головой.
— Я не привык так беседовать. Полагаю, вам может быть интересно то, что я собираюсь сказать, но ваши манеры… по крайней мере, я пытался…
Селин с сомнением посмотрела на Рене. Ему здесь нечего делать, и ей следовало бы вообще вышвырнуть его вон. Он ведет себя так же навязчиво и бесцеремонно, как в свое время его брат. Неужели все повторяется?
Впервые взглянув на Дэна, Селин сразу же поняла, что ничего хорошего из этого знакомства не выйдет — он был слишком красив, велеречив и явно не имел недостатка в подружках, чтобы заинтересоваться такой серой мышкой, как она. И все же Дэн задержался тогда у ее рабочего стола и буквально навис над Селин, не обращая внимания на ее робкие протесты и уверения о том, что она очень занята. Недовольство Селин лишь раззадоривало Дэна, и он только смеялся гортанным чувственным смехом, пристально глядя ей в лицо. Селин это выводило из себя и вместе с тем возбуждало.
Уж если Дэну удавалось проделывать с ней такое, то что тогда говорить о его брате-близнеце, который мог дать ему форы на сто очков? Учитывая, что Селин, взрослая женщина, не в силах защитить себя от Рене, как же тогда быть с ее дочерью, которая еще ребенок?
С самого рождения Энни, темноволосая и сероглазая, была вылитой копией Дэна. В ней безошибочно угадывалась порода Хантеров, и со временем это сходство усиливалось.
Все было бы ничего, если бы у них с Дэном был легкий проходной роман, но он ни в какую не желал оставить в покое Селин и ребенка. Как всякому слабому человеку, ему просто необходим был кто-то, на ком можно было безнаказанно сорвать злость, и Дэн выбрал для этой роли Селин.
Нельзя сказать, что он часто поднимал на нее руку, такое случалось с ним лишь в состоянии сильного опьянения. Чтобы добиться уступчивости Селин, ему и не требовалось применять силу, Дэн подобрал другой ключик к ее покорности: он постоянно держал Селин в напряжении, угрожая отобрать у нее дочь. На людях он никогда не признавал своего отцовства, однако наедине неустанно напоминал Селин, что, узнай его семейство о наличии ребенка, оно тут же заявит свои права на него, тем более что внешность девочки не оставляла сомнений в ее принадлежности к семейству Хантер.
В Париже Селин повседневно жила в страхе, стоически снося самые нелепые выходки Дэна. Он мог неделями не приходить, потом неожиданно появлялся и вынуждал Селин на близость с ним. Селин подчинялась, после чего горько рыдала в подушку.
Появление Рене в ее доме оказалось равносильно появлению самого дьявола. Инстинктивно Селин чувствовала, что известие о наличии племянницы не оставит его равнодушным, он наверняка попытается вмешаться в их жизнь. Интересно, похитит он девочку или станет оспаривать права на нее через суд? Хотя Селин была уверена, что любой суд окажется на ее стороне, ее не покидал страх за судьбу дочери.
Несколько лет Селин как могла оберегала Энни от вспышек агрессии Дэна, беспомощно наблюдая, как он со злорадной улыбкой наслаждается своей неограниченной властью над ними. Селин постоянно чувствовала себя словно на лезвии бритвы, с ужасом ожидая самого худшего. И теперь она ни минуты не сомневалась, что поступает единственно правильно, скрывая девочку от новоявленного родственника.
Рене не должен узнать о ее существовании. Кроме внешнего сходства, у братьев может оказаться много общего, а Селин не желала снова оказаться на крючке. Теперь, имея за плечами печальный опыт, она всеми силами будет противостоять власти над ней мужчины.
