– Как ты оказался здесь? Невероятно! Ты знаешь, с Гарри все кончено.
– Ален, прошу вас, представьте меня,- четко произнося каждую букву, ледяным тоном попросила Сара.
– Марина, это – Сара… Сара, это – Марина.
– Откуда вы ее знаете?- занервничал Арнольд.
– Ален, ты только послушай, что он говорит!- Марина рассмеялась. Затем повернулась к Хакетту и зло бросила:- Если вы такой любопытный… Мы жили вместе!
– Ален, это правда?- спросила Сара.
– Послушайте,- по слогам произнес Ален.- Слушайте меня внимательно!
Он глубоко вздохнул, собираясь сказать заключительное слово и прекратить эту перебранку, но нужных слов не находил. Это оказалось не так просто… Неожиданно он юркнул в коридор и, добежав до своего номера, забарабанил кулаком в дверь.
– Ален!- одновременно крикнули Марина и Сара и бросились за ним.
– Самуэль, открой! Это я! Открой!- стуча в дверь, умолял Ален.
– Ален, со мной никто никогда так не обращался,- подбежала Сара.
– Оставьте его в покое, сумасшедшая,- кричала Марина, оттягивая Сару за рукав платья.
– Закройте рот, вы! И не притрагивайтесь к моему жениху!
– Марина,- повысив голос, чувствуя, что нервы его на пределе, сказал Хакетт,- вынужден вам заметить…
– Да пошел ты, старый козел…
Дверь открылась, и показалась взлохмаченная голова Баннистера. На нем были только трусы и один носок, а выражением лица он напоминал боксера, только что поднявшегося с пола ринга после глубочайшего нокаута. Ален оттолкнул его в сторону и прошел в комнату. За ним дружно проследовала вся группа.
В гостиной его поджидал сюрприз: прямо на полу широко раздвинув ноги лежала графиня де Саран. С достоинством королевы Франции, восседающей на троне, она кивком головы поприветствовала вошедших.
– Самуэль!- истерично закричал Ален.
Баннистер бессильно развел руки в стороны.
– Ален, клянусь жизнью Кристель…- Он указал подбородком в сторону графини и тихо добавил:- Она меня изнасиловала.
С шутливым выражением лица Ален сказал:
– Разрешите представить вам моего лучшего друга Самуэля Баннистера. Сэмми, это – Марина, о которой ты уже слышал, это – мистер Арнольд Хакетт и мисс Сара Бурже.
Каждое произнесенное Аленом имя было как удар в солнечное сплетение. Показав на графиню, которая, не обращая никакого внимания на присутствующих, непринужденно облачалась в платье, Ален сказал:
– Графиня де Саран…
Арнольд Хакетт вдруг словно переломился в пояснице.
– Мое почтение, госпожа графиня! Я вас здесь не видел.
Мэнди рассеянным жестом протянула ему руку для поцелуя.
– Ален, я жду ответа,- потребовала Сара.
– Что ей от тебя надо?- ироничным тоном спросила Марина.
– Ален, я с вами разговариваю?
– Я имею право знать, чем вы занимались с этим арабом.
– Принимала ванну из шампанского!
– Ален,- дрожащим голосом обратился Баннистер,- я хочу чего-нибудь выпить. Покрепче…
В дверь постучали.
– Ален…
В комнату вошла Надя Фишлер. Ее лицо сияло. Не обращая внимания на присутствующих, она подошла к Алену и нагло впилась в его рот страстным поцелуем.
– Дорогой, я все отыграла! Вот денежки!
Она помахала перед носом Алена увесистым пакетом. Ален попытался вырвать его, но она быстро убрала руку за спину.
– Он – твой, но при одном условии… Дай слово, что ты придешь сегодня на мой праздник. Обмываю свою покупку… «Ла Вольер»!.. Приглашаю вас всех,- сказала она, делая широкий жест рукой.- Придешь?
– Надя, я не могу.
– Сколько здесь денег?- спросил Баннистер.
– Восемьсот тысяч долларов!- торжественным голосом объявила Надя.
– Он придет,- истошно закричал Самуэль.
– Я хочу, чтобы было весело, безумно весело!- сказала Надя, засовывая пакет за пояс брюк Алену.- Ночь птиц! Будем летать! Сегодня… В полночь… «Ла Вольер»…
– А сейчас все уходите!- нетерпеливым тоном сказал Ален.- Уходите! Он грубо оттолкнул обнявшую его Сару.
– Я тоже?- спросил Баннистер, поддерживая рукой трусы.
– До чего же ты нервный,- сказала Марина.
– До скорой встречи, дорогой!- сказала Сара.- Я незамедлительно даю публичное объявление о нашей свадьбе.
Хакетт посторонился, пропуская вперед величественную графиню де Саран, и во всю прыть засеменил своими коротенькими ножками за Мариной.
Ален повернул ключ в замочной скважине и прислонился спиной к стене. Широко раскрыв рот и прерывисто дыша, он молча смотрел на Баннистера отсутствующим взглядом.
– Ален, тебе плохо? Ален! Ты где?
– Убиваю одного типа,- произнес Ален, отстраняя его.
Баннистер вжался в стену.
– Ты можешь объяснить мне, что происходит в этом сумасшедшем доме?
– А чем ты сам занимался в трусах в холле?
– Послушай…
Ален закрыл лицо руками.
– Там бар… Есть виски… Налей мне.
Самуэль налил в стакан виски и протянул Алену. Тот опустился на пол и, глядя в пустоту, начал рассказывать о своих приключениях, беспорядочно перепрыгивая с одних событий на другие.
***
– Господи, какая ты бледная! Ты не заболела?
– Все прекрасно, Люси!
– По твоему виду этого не скажешь. Ты встречалась с ним?
– Мы вместе провели почти целый день на катере Дермонта.
– Рассказывай! Хорошо было?
– Чудесно!- ответила Тьерри, отводя глаза в сторону.
– Я встретила ребят из нашей компании… Кажется, они лихо провели ночь. Из Канн они перебрались в Монте-Карло и устроили погром в нескольких казино. Класс! Сегодня вечером они отправляются в Сьесту. Ты едешь?
– Нет.
– Почему?
– За мной должен заехать Ален.
– Нет, вы только посмотрите! У вас серьезно?.. Ты влюбилась? Попалась все же рыбка на крючок!
– И, кажется, до конца своих дней,- тихо, словно самой себе, сказала Тьерри.
***
Баннистер допивал шестую порцию виски. Ален заканчивал только вторую. Выполнение задуманного требовало светлой головы.
– Налей еще,- попросил Баннистер.
– Не терпится напиться?
– Отнюдь. Я очень расстроен тем, что не узнаю тебя. Такое впечатление, что ты – это не ты, а кто-то другой!
– А ты как думал? Прожить здесь три дня и остаться невинным! В Нью-Йорке меня замордовала работа и я мечтал, как теперь понимаю, сам не знаю о чем. Мне казалось, я был в этом уверен, что работа – это средство к обеспеченной жизни… Я был баран в стаде баранов и считал их честными и любезными. Я никогда не видел волков в деле. И я с интересом наблюдаю, как они рвут друг на друге шкуру, стараясь схватить зубами кусок пожирнее.
– Ты думаешь, что они счастливее нас?
– Двадцать пять лет ты натирал мозоли на заднице, работая на них. В итоге тебя, как прокаженного, выбросили на улицу… И ты еще говоришь о счастье. Пойми, Сэмми, жизнь дается один раз! Еще утром я хотел все бросить и возвратиться в прежнюю жизнь, в Нью-Йорк: вымолить какое-нибудь место и надрывать здоровье за полторы тысячи долларов в месяц. Это желание подтверждает, что я такой же недоумок, как и ты. Но тут появился Ларсен. Клянусь тебе, Сэмми, я не поверил ему! Когда же я увидел, что его слова не блеф, я понял, что в этом мире все возможно…
