Прошло немало времени, пока она вновь обрела способность говорить.
— Почему она все еще у тебя?
— Я не смог забыть выражение твоего лица в ту ночь, — задумчиво произнес он. — Ты выглядела такой огорченной, а я не мог понять почему — то ли из-за того, что я решил тебя покинуть, то ли из-за того, что хотел забрать с собой твое самое дорогое сокровище. Я знал, что в то время здорово тебе нравился. И тогда я подумал, что если верну тебе браслет в целости и сохранности — не продам его и не заложу в ломбард — то может быть, ты признаешься, что я значу для тебя намного больше, чем проклятая кучка золота.
— Да мне все равно, сколько стоит браслет. Это был подарок Салли, только поэтому я не хотела с ним расставаться. Ведь это она приняла меня в семью, заботилась обо мне, любила...
— Неужели ты так ничего и не поняла? Макдауэллы никогда ничего не делают просто так, по доброте душевной.
— Салли любила меня...
— Возможно. Ты сама прекрасно знаешь, что она любила окружать себя красивыми вещами. Тем не менее она не нашла тебя на улице и не случайно привела в семью.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты никогда не задумывалась над тем, зачем такой женщине, как Салли Макдауэлл брать на себя заботу о дочери какой-то бывшей служанки? Ведь она никогда не занималась благотворительностью.
— Не говори так!
— Почему ты ее сама не спросила? Неужели тебе не хотелось узнать, откуда ты взялась? Зачем она привела тебя в дом и сделала частью своей семьи?
— Прекрати! — закричала она.
Минуту он молчал, следя за дорогой. Потом бросил на нее быстрый взгляд.
— Ну что ж, когда захочешь узнать правду, можешь спросить у меня, — сказал он.
— Что-то ты не очень похож на поборника правды.
— Но я могу ее распознать, если хорошо пригляжусь. Независимо от того, нравится мне это или нет.
Внезапно Кэролин поразила одна мысль, настолько ужасная, что она не смогла от нее просто так отмахнуться.
— Не хочешь ли ты сказать, что приходишься мне братом?
Он откинул голову назад и рассмеялся.
— Ошибаешься. Можешь мне верить, Кэролин, между нами нет ни единой родственной связи. О кровосмешении не может быть и речи.
— Но если мы не родственники, в чем же секрет?
— Я скажу тебе, когда мы приедем на место.
— А куда мы едем? И зачем?
— Я спасаю тебе жизнь, Кэролин, — cказал он и, немного подумав, добавил: — Да и свою тоже.
На нее страшно было смотреть. Алексу не хотелось останавливаться по дороге на юг, но внешний вид Кэролин говорил о том, что силы ее на исходе, поэтому на границе с Массачусетсом он затащил ее в закусочную и почти насильно заставил поесть. Она глотала пищу автоматически, отказываясь смотреть на Алекса, вообще вела себя подозрительно тихо, ни на что не жаловалась, хотя раненые ладони до сих пор кровоточили, а на лице проступили синяки и царапины. Он даже начал подумывать о том, не отвезти ли ее в больницу, чтобы сделать рентген лодыжки, но потом все же отказался от этой затеи. Чем быстрее они доберутся до пункта назначения, тем лучше, к тому же Кэролин не очень сильно хромала.
К тому времени, как они доехали до Лесной пристани, Алекс уже догадался, что они опоздали на последний паром. Пока Кэролин безучастно сидела в машине, он заказал места на утренний рейс. Она не сказала ни слова, когда Алекс привез ее в невзрачную гостиницу и снял номер на ночь.
Она сразу же прошла в ванную, и вскоре оттуда донесся звук льющейся воды. Он уже проверил — в номере был всего один выход, так что Кэролин не смогла бы отсюда выбраться, приди ей в голову такая сумасшедшая мысль. В гостинице не обслуживали номеров, но ему удалось найти ресторанчик и заказать огромный перечень китайских блюд на вынос. Алекс как раз выкладывал коробки с едой, когда из ванны вышла Кэролин. Она облачилась в старую безразмерную майку и сильно смахивала на промокшую насквозь серую мышь.
— Только не говори, что не голодна, — предупредил ее Алекс. — Тебе придется поесть, иначе я привяжу тебя к койке и насильно скормлю жареный рис.
Кэролин даже не улыбнулась. Она села на табуретку у кухонного стола и взяла банку с содовой, купленную Алексом в автомате.
Тарелок не было, так что он просто придвинул к Кэролин коробку с куриной лапшой, вручив палочки для еды, и принялся за собственную порцию брокколи с говядиной.
— Может, тебе хочется яичного рулета, — предложил Алекс, нарушив тишину. — В начинке есть креветки.
Последнее замечание заставило Кэролин откликнуться. Она вскинула голову и посмотрела на Алекса виноватыми усталыми глазами.
— Зачем мы здесь?
— Мы опоздали на последний паром.
— Ты ведь знаешь, что я спрашиваю не об этом. Почему мы сюда приехали? Зачем возвратились в Виньярд?
— Дело не закончено. Я хочу знать, кто в меня стрелял. Память о событиях той ночи к тебе так и не вернулась, и мне это не нравится, тем более сейчас, когда кто-то начал за тобой охотиться. Я надеялся, что смогу обо всем забыть и жить себе дальше, но оказалось, что даровать прощение не так-то легко. Особенно сейчас, когда преступник снова взялся за старые штучки.
Кэролин машинально положила в рот немного лапши.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне кажется, что тот, кто в тебя стрелял, а позже повредил тормоза в машине — это тот же самый человек, который пытался убить меня восемнадцать лет назад. Во всяком случае, такой напрашивается вывод. В ту ночь в Виньярде присутствовали все Макдауэллы, и маловероятно, чтобы два члена семьи оказались убийцами.
— Но зачем меня убивать? Ведь я не имею к тебе никакого отношения! — недоуменно спросила она.
— А разве это не очевидно? Мы оба представляем угрозу для того, кто надеется заполучить наследство Салли.
— Но моя доля наследства настолько мизерная, что она никак не влияет на исход дела. По сравнению с миллионами Салли, это песчинка в море. Кроме того, все уже юридически оформлено, и моя смерть ничего не изменит, — она оттолкнула от себя коробку с лапшой.
— Может быть, наш дорогой убийца об этом не подумал. Но вполне вероятно, ему хорошо известно, что при желании ты можешь запросить намного больше.
— О чем ты говоришь?
— Заканчивай ужинать.
— Я не голодна и не съем ни крошки, пока ты не пояснишь, в чем дело, — гнев понемногу начинал пробиваться сквозь напускное спокойствие Кэролин. Гнев, смешанный со страхом. Она боялась услышать то, о чем собирался рассказать Алекс. Ей не хотелось знать правду.
— Ты когда-нибудь задумывалась над тем, откуда взялась? — спросил Алекс, отставляя коробку с едой в сторону. — Неужели тебе никогда не хотелось спросить Салли, почему она привела тебя в семью? Или у нее вошло в привычку подбирать бездомных на улице?
