— Значит, я выполнила свою задачу и больше не нужна, — вспыхнула Сара.
— Пока только эту задачу… моя милая!
Лицо Блейна больше не отражало никаких сложных чувств, только страстное желание. На глазах Сары навернулись слезы. Ей необходимо уйти, прежде чем он их заметит и истолкует неправильно.
Все это — одно безумство, чистое сумасшествие. Ведь он женат на Амалии, а она ждет Амброса. К тому же она должна испытывать к Блейну — или кто он там на самом деле ненависть и отвращение.
Но ему не следовало показывать ей даже на мгновение свою слабость. С его стороны это был недостойный прием…
— Блейн! Блейн!
Хриплый голос достиг их ушей еще до того, как на лестнице показалась запыхавшаяся леди Мальвина с багровым и испуганным лицом.
— В чем дело, мама?
— Мы не можем найти Тайтуса. Элиза оставила его с Амалией, та пообещала побыть с ним, пока он пьет чай. Когда Элиза вернулась в детскую, там никого не оказалось.
— Где Амалия? — спросил Блейн, спеша к двери.
— Не знаю. Думала, она ищет меховое пальто Тайтуса на завтра.
— Оно ей понадобилось сегодня, — проговорил Блейн жестко.
— Но с какой стати Амалия пойдет с ним гулять в темноте? Она сама заявила, что погода очень холодная.
— Озеро? — прошептала Сара. Блейн уже вызвал колокольчиком Томкинса.
— Она, должно быть, проявила необычайное проворство, — продолжала леди Мальвина. — Я сразу же пошла наверх, но не могу подниматься лестнице быстро. А навстречу мне она не попалась. Вероятно, ушла через заднюю дверь.
Появился Томкинс. Блейн коротко спросил:
— Отдавала ли леди Маллоу какие-либо распоряжения? Вы видели, как она выходила?
— Нет, милорд.
— Посмотри, в доме ли она. Загляни во все комнаты. Входи без предварительного стука. Пусть тебе помогут Полли и Элиза. И пошли кого-нибудь за Соумсом.
— Хорошо, милорд.
Томкинс стоял в нерешительности, явно обескураженный.
— Как будто пропал Тайтус. По-видимому, где-то со своей матерью. Не теряй времени, болван!
В следующий момент Блейн выскочил через парадную дверь и помчался к озеру. Следом за ним бежала Сара, не обращая внимания на ледяной ветер и кружащиеся в воздухе снежинки. Ночь была очень холодной. На озере наверняка образовалась ледяная корка.
У озера, однако, никого не было. Между голых ветвей вязов, росших на противоположном берегу, висел яркий месяц, отражаясь в водной глади озера. В летнем домике было темно и пустынно. В разбитых окнах свистел ветер.
Не опоздали ли они? Поверхность озера выглядела спокойной, нигде ни зловещих пузырей, ни подозрительной ряби. Послышался унылый крик далекой кукушки. Блейн застыл на некоторое время — темный, неподвижный силуэт. Потом резко повернулся и увидел Сару.
— Нет, второй раз она этого не сделает, — сказал Блейн. — Не такая уж она дура.
Не было времени особо задумываться над его ужасными словами. Он уже спешил обратно к дому, и Сара еле поспевала за ним.
Ожидавший их Томкинс доложил, что Соумса нигде нет.
— Куда он подевался? — спросил Блейн резко.
— Никто, кажется, не знает, сэр. По словам миссис Соумс, он ушел из дома около шести часов вечера, немного спустя она слышала топот лошадиных копыт.
— Есть еще конюхи?
— Только молодой паренек Джим. И мы не в состоянии от него добиться толку. Он бормочет одно и то же: ему, дескать, приказали.
— Что именно приказали?
— Заседлать коней, милорд.
— Ему придется заседлать еще, прежде чем я разделаюсь с ним, — сказал Блейн и побежал к конюшне.
Скоро он вернулся верхом на своем гнедом. Нагнувшись к леди Мальвине и Саре, которые стояли на крыльце, тесно прижавшись друг к другу и дрожа от холода, он сообщил:
— От этого глупого подростка я смог узнать только то, что он заседлал для Амалии коня, и она ускакала с каким-то узлом.
— С узлом, — тихо повторила леди Мальвина.
— С ней Соумс, — продолжал Блейн с мрачным видом. — Одному Богу известно, куда они направились. Соумс знает эту местность как свои пять пальцев.
— Зачем он поехал с ней? — спросила Сара.
— Я думал, что могу ему доверять. Поклялся бы в этом.
— Лорд Маллоу, я поеду с вами.
Блейн внимательно посмотрел на Сару.
— А вы ездите верхом?
— Разумеется.
— Тогда поспешим. Возьмем еще коня. А как быть с вашими нижними юбками?
— Забудьте о моих нижних юбках.
Было темно, и Сара ничего не имела против, даже если бы юбки взлетели выше ее головы. Она охотно ездила в седле по-мужски, когда не было рядом матери или гувернантки. Скакавшая рядом с Блейном девушка не знала, что уготовила ей темная ночь, но по крайней мере она делала что-то нужное, и это ее радовало.
Амалия и Соумс не могли уйти далеко, а спрятаться среди окрестных болот было не так-то просто. Как только они выедут из леса, их силуэты станут заметными на фоне более светлого горизонта. Если, конечно, у Соумса нет где-нибудь укрытия, где они могли бы переждать до утра.
— Она что, пытается украсть Тайтуса? — крикнула Сара, продолжая мчаться бешеным галопом рядом с Блейном.
— Скорее убить его.
— Убить его! Она сумасшедшая?
— Если ревность считать сумасшествием, то да. Разве вы не заметили? Хотя с какой стати? Я сам заметил лишь недавно.
Темная ночь приглашала говорить начистоту, отбросив всякие условности.
— Вам не следовало запираться от нее, — сказала Сара.
Блейн повернулся и посмотрел на девушку. Ветер трепал его волосы.
— Значит, вам известно и это.
Элиза не унималась и все плакала. Наконец леди Мальвина, не выдержав, шлепнула ее по щеке и воскликнула:
— Ради всего святого, прекрати голосить! Никто тебя ни в чем не упрекает. В конце концов, ты могла не повиноваться своей хозяйке.
— А вот мисс Милдмей смогла, — всхлипнула Элиза. — Сегодня она не позволила хозяйке вывести Тайтуса гулять.
— Мисс Милдмей — совсем другое дело. Она все не служанка.
Леди Мальвина с некоторым удивлением восприняла собственные слова. Ей было интересно знать, почему ей раньше не бросилось в глаза, что Сара вела себя без малейшего намека на услужливость. Возможно, она и пыталась, но спокойная уверенность и достоинство неизменно проявляли себя. Тогда кто она? И если уж на то пошло, кто здесь каждый из обитателей дома? Та несчастная утопленница, Амалия с ее склонностью к вульгарному бахвальству, только что ускакавший темноволосый рослый незнакомец, который, как всегда чувствовало ее сердце, вовсе не был ее сбежавшим сыном?
Лишь в Тайтусе она не сомневалась, но его увезли неизвестно куда. За какие-то несколько минут ее благополучный мирок рухнул. И она осталась одинокой старухой, окруженной бестолково плачущими слухами. И только жемчужные бусы свидетельствовали о том, что это был не сон.
