– А причем здесь Костя? Вам мало одного Стаса, так вы еще и на Костю виды имеете? – улыбнулась она вымученной улыбкой. И, хотя хорошо понимала, что сейчас опускается до уровня Алисы, но уже ничего не могла с собой поделать.
– Я и Костя? Не стройте из себя дурочку – вам это не идет, – зло рассмеялась Алиса, заметив, что наконец-то нашла слабое место своенравной родственницы.
– Тогда, извините, я не совсем понимаю, о чем мы говорим?
Алиса вздохнула и посмотрела на нее хорошо отрепитированным высокомерно-снисходительным взглядом. Она уже поняла, что держит в руках неоспоримые преимущества и теперь с их помощью можно попытаться манипулировать наглой полькой.
– Костя? – переспросила она с насмешкой. Он действительно нипричем. Все дело в вас, потому что своим приездом вы разрушаете и его жизнь. Но, как мне кажется, вам на это наплевать?
Дане было совсем не наплевать, и все, что касалось Кости, больно ранило ее.
– Вы, моя дорогая, похоже, немного лишнего выпили, – сказала она, но уже поняла, что в этом случае девушка права.
– Сразу «выпила», – с раздражением произнесла Алиса. – Я могу пить или не пить, но от этого ничего не изменится. Вы, в самом деле, ничего не понимаете или так хорошо притворяетесь? Можно лишь позавидовать, с какой настойчивостью вы это делаете. Я открытым текстом говорю вам о том, что вы всем мешаете, а вы мне в ответ несете всякую чепуху. И Косте, поймите, вы мешаете не меньше, чем другим. Ваше появление для всех стихийное бедствие. И я вас по-хорошему прошу: уезжайте.
– С какой это стати? – Дана почувствовала, что начинает заводиться. – Не вам это решать. Я буду гостить у брата столько, сколько посчитаю нужным. И уж совсем не нуждаюсь в ваших советах относительно Кости.
– Да, поймите вы, наконец, что у вашего друга есть молодая и очень красивая невеста. Он от нее без ума. Осенью у них свадьба, – Алиса перевела дух и тут ее осенила нужная мысль. – Вы мне не верите? Можете спросить у Стаса. Кстати, мы с ним уже серьезно обсуждали свадебный подарок. Сейчас Виолетта отдыхает на Кипре, но они поженятся сразу же, как только она вернется. Они уже помолвлены и Костя ни за что не променяет свою длинноволосую красавицу на вас. Мне нет смысла обманывать. Если хотите, мне даже вас жалко. Быть такой наивной и самоуверенной в вашем возрасте нельзя. Жизнь, дорогая Ядвига, не стоит на месте, и ваше время уходит, как бы вам ни хотелось его остановить. Теперь мы – молодые, красивые, и, если хотите, дерзкие, уверенно заявляем свои права. Теперь это наше место под солнцем, и вам, простите, придется его уступить. И знаете почему? Потому что мы не желаем ждать манны небесной. Мы все для себя берем сами, так оно надежнее, да и вернее, – она перевела дух и добавила: – И, заметьте, именно такие мы очень нравимся мужчинам, особенно взрослым.
Собственно Алиса ничего нового для нее не сказала. Скорее всего, это она не была готова услышать сегодня эти слова. Сильно закусила губу, пытаясь совладать с собой.
Однако Алиса чувствовала себя победительницей. Похоже, понятие «гуманное отношение к поверженному», было совершенно для нее неприемлемо. Она прошлась по комнате, демонстрируя свою безукоризненную фигуру и дерзкую молодость, и снова остановилась перед ней.
– Ну, что, дорогая Ядвига? Мне кажется, тут вам больше нечего сказать? С природой не поспоришь…
Дана медленно выпрямилась в кресле.
– А я и не спорю. Только вам, деточка, не мешало бы знать, что молодость и красота – штука ненадежная. Они имеют такое свойство – быстро проходить. Знаете, как песок сквозь пальцы. А потом остается то, что остается… и никому этого не избежать. Как вы там говорите? «С природой не поспоришь?» В этом я с вами целиком и полностью согласна.
Алиса оторопело посмотрела на нее. Возможно, она об этом еще не думала, а, если и думала, так отодвигала подобные мысли на самые задворки сознания. В данный момент ее беспокоил лишь сегодняшний день.
– Я вижу, вы мне не верите. Глупо, глупо и еще раз глупо быть такой упрямой и самоуверенной. Постойте, а, почему бы вам не спросить об этом у Кости? Я думаю, он не станет врать. Хотя, знаете, мужчины… они в этих вопросах особенной моралью не страдают. Но я ничего нового не сказала и ничего не придумала. Об этом, кроме вас, все уже давно знают, и даже прислуга в курсе того, что есть на самом деле. Виолетта – частый гость в нашем доме и все к этому давно привыкли. Согласитесь, что ей накануне свадьбы будет очень неприятно узнать о том, что ее жених от скуки спит с шустрой полечкой, хоть она и называет себя подругой детства. Подождите… Как же я сразу не догадалась? – она остановилась и хлопнула себя ладонью по лбу. – Все вы хорошо знаете и понимаете, только строите из себя, простите, дурочку. Надеетесь на скандал? На то, что Виолетта, уличив жениха в неверности, сама бросит его накануне свадьбы? Ошибаетесь. Я хорошо знаю эту девушку, и могу вас заверить, что она не станет устраивать ему сцены ревности. И не надейтесь на это – скандала не будет. Виолетта – слишком умна и не отдаст вам Костю, потому что…
Она так и не успела поведать, почему же умная Виолетта не отдаст Костю. В комнате появился Стас, а следом за ним вошел и Костя.
– Девочки, вы что, ссоритесь? – удивленно спросил Ольховский. – Ваши голоса слышны даже в бильярдной.
С Алисы мгновенно слетела спесь. Она прижалась спиной к камину и, с нескрываемым страхом уставилась на Дану. Похоже, она лишь сейчас осознала, что была чрезмерно разговорчива с гостьей, к которой Станислав испытывает столь нежные родственные чувства. В глазах ее был страх и мольба одновременно, но именно сожаления в них Дана не заметила.
Конечно же, она могла сейчас легко поставить обнаглевшую девушку на место, но это продолжалось бы лишь незначительное время, потому что Ольховский был без ума от своей «маленькой птички» и не мог долго на нее сердиться.
На самом деле Дане было не до нее. В эту минуту она уже не была Ядвигой. Она была сама собой и от этого чувствовала себя самой несчастной женщиной в мире.
Костя сразу заметил, что с ней что-то не так. Он взял ее за руку, сжал пальцы в ладони и заглянул в глаза. В них стояли непролитые слезы, и Дане стоило немалых усилий, чтобы сдерживать их поток.
Стас тоже почувствовал гнетущую атмосферу в гостиной. Он был этим обеспокоен и терпеливо ждал объяснений.
– Девочки, что случилось? – повторил свой вопрос. – Я вас обеих люблю и совсем не хочу, чтобы вы ссорились. Не огорчайте меня, прошу вас.
– Все в порядке, – с трудом выдохнула Дана. – Мы немного увлеклись… Знаете, разговоры о своем, о женском, всегда вызывают бурный спор. Правда? – она посмотрела на Алису, жавшуюся к камину. Кто бы мог подумать, что еще несколько минут назад это кроткое создание было похоже на разъяренную львицу, столь самоотверженно отстаивающую свою территорию?
