тебя – он врал тебе и обвинял в своих же проебах. Ты этого не заслуживаешь. И если кто-то еще попробует сказать тебе хоть что-то обидное, не молчи. Огрызайся, дерись, шли его на все хуи, которые представить можешь. Не бойся ничего, потому что я у тебя за спиной. И я любому хребет вырву, поняла?
Не получив ее ответа, Гэри обрушивается на нее голодными, рассерженными и отчаянными губами. Сердце перестает биться, и в ушах звенят его слова, которых она не слышала ни от кого. Как так вышло, что в итоге услышала их от самого молчаливого человека?
Пайпер чувствует, как по щекам катятся слезы, которые Гэри слизывает, покрывая поцелуями все ее лицо. Он держится за нее, а она – за него. Они постепенно успокаиваются, движения становятся мягче, а тишина между ними – комфортной.
– Спасибо, – получается сипло и сдавленно.
Слезы мешают говорить, но ему будто и не нужны ее слова. Гэри обнимает, поглаживает по спине.
Они лежат так долго, пока солнце не начинает клониться к закату. Пайпер вдруг понимает, что за выходные ни разу не вышла из дома – не нужно было никуда… Это немножко пугает: вдруг ему так не очень нравится, она ведь до сих пор не знает, как он обычно проводит выходные. Хотя сейчас, когда то, что между ними происходит, такое новое и хрупкое, может, им и не нужно появляться на людях.
– Завтра нам возвращаться в офис, – вздыхает она, – даже жаль, что выходные заканчиваются.
– Кстати об этом, – вдруг говорит Гэри, – давай пока не рассказывать никому о том, что между нами?
Внутри что-то больно колет. Пайпер не против, ей не нужна публичность. Но от его просьбы все равно неприятно.
– Хорошо, – просто отвечает она.
– Люди еще даже не знают, что я расстался с Фло, – продолжает он. – Не хочу, чтобы о тебе болтали.
Боль проходит моментально, и Пайпер не может сдержать улыбку: вот он. Каждый раз, когда она сомневается, Гэри напоминает о том, что его причины обычно простые, понятные и совсем не обидные.
– Я и не собиралась никому говорить. – Она тянется и целует его в подбородок. – Правда, они давно болтают.
– Знаю, – вздыхает он, – это я виноват, не сдержался. Ты их не слушай, хорошо?
– Они ничего о нас не понимают, – Пайпер обхватывает его мощный торс, насколько хватает рук, – куда им до нас.
– Я со всем разберусь, пусть только чуть уляжется. А пока нам придется выбираться куда-нибудь подальше от Нью-Йорка, если не захотим сидеть дома. В Йонкерс, наверное.
– Пусть будет Йонкерс, – соглашается она. – Мне это не очень важно.
– Ты только не расстраивайся, хорошо? – с тревогой просит Гэри. – Знаю, что это не очень хорошо, но я постараюсь решить все побыстрее.
– Я не расстраиваюсь. – Пайпер отстраняется и заглядывает ему в глаза. – Пусть никто не знает о нас. Главное – чтобы были эти «мы».
– А куда мы денемся? Нет, маленькая, ты теперь от меня так просто не отделаешься.
Зверюга
Уиган, 2011
– Понятия не имею, что тебе не нравится, – болтает Джек, спокойно катясь по дороге, – ба только рада, что мы с ней живем. Места хватает, и мы видим ее чаще, чем если съедем.
– Брать нас будут – куда придут? К ней домой?
– Вечно ты так. Трепись поменьше, что нас брать будут, а? Не играй с судьбой. Пока ведь не взяли.
– Ты правда веришь, что так будет всегда?
– Почему бы и нет. Сколько мы в этом, лет восемь? До сих пор не попались.
– Именно. Мы в этом восемь лет. Однажды удача должна закончиться.
Гэри не нравится оптимизм Джека. В их деле такой настрой только вредит. Он знает, и Леон тоже, что чем больше уверен в своих силах, тем выше шанс ошибиться. Там и лишние страхи вредят, конечно.
Но такое самодовольство, какое отращивает Джек, их точно однажды погубит.
– Я верю в Леона, – тот выкручивает руль на пустынной дороге и чуть сильнее выжимает педаль, – это его работа – держать копов подальше от нас.
– Ты хоть в Аллаха уверуй, шансы все равно остаются. Не стоит терять осторожность.
– Ладно, братишка, – вздыхает Джек, – вернемся из Абердина и поищем себе квартиру.
– Наконец-то.
– Но я буду водить туда девчонок. Если будем жить одни, ты меня не остановишь.
– Только если притащишь сразу двух. – Гэри даже не шутит.
– Думаешь, поделюсь?
– Думаешь, я тебя спрашивать буду?
– Ой, не играй мне тут бицепсами. Знаю я твой стиль. Посадить девчонку себе на колени и обещать вырвать хребет тому, на кого она пальцем укажет, – так себе метод соблазнения.
– Пока работает, – пожимает плечами Гэри.
– Ну и кто из нас самоуверенный?
– Так, прижми-ка скорость. Я понять не могу, где мы.
– В лесу где-то едем, а что? – Джек оглядывается по сторонам, но все равно тормозит.
– Мы сейчас на трассе должны быть, на А49. Какой, в жопу, лес?
Джек сворачивает на обочину и тормозит машину. Гэри открывает дверь и оглядывается: Леона и Тыковки, которые должны были их страховать, не видно.
– Твою мать, – тихо ругается он. – Где мы?
Нью-Йорк, 2018
– Высади меня на «Пенн-стейшн», – предлагает Пайпер. – Я оттуда спокойно дойду, еще и кофе нам захвачу по дороге.
– Уверена?
Гэри косится на нее и чувствует укол разочарования. Ему не нравится прятаться, придумывать, как бы высадить Пайпер, чтобы никто не увидел их вместе.
Он даже надеется, что она возмутится и выкинет что-то девчачье. Но Пайпер остается собой даже сейчас: она слушает и, если что-то звучит логично, соглашается. Еще и выглядит при этом так, будто ей все равно, будут ли они гулять по Центральному парку за ручку или нет.
– Тогда пончиков еще возьми. Пригодятся после собрания.
– Будем плакать и заедать стресс?
– Как минимум я, – кивает он. – Ненавижу квартальные отчеты.
Он тормозит у станции. Пайпер быстро отстегивается и спрыгивает вниз. Гэри двигается дальше, замечая в боковое зеркало, что она радостно машет ему рукой.
Внутри разливается ласковое тепло. С ней хорошо, как дома. Манчестер и Дублин оказались ближе друг другу, чем когда-либо смогут быть Манхэттен и Квинс.
Гэри сложно в это поверить – он никогда не любил трепаться, – но с Пайпер здорово именно говорить. О чем угодно, даже о картошке с мясом. Ее любопытство простирается далеко, но не пересекает невидимых границ. Она пока не спрашивает, как они заработали денег на офис на Манхэттене. Не спрашивает, кого они вместе ищут. Она
