— Нет, не отдам. Сейчас ты заходишь в дом и, пока мы не сядем в машину, не выходишь. Тим, — обратилась к Вольскому, на что тот отозвался кивком головы. — Заводи мотор своего лайнера. — Я кинула взгляд в сторону черного Land Rover, а сама продолжала контролировать каждый шаг Ариевского.
— Лисенок, не совершай ошибку. Не уходи с ним, пропадешь ведь. — Он не прекращал попытки меня образумить, но я не поддавалась на любые уговоры.
— Он — мой муж, понимаешь? Я — Вольская, а не Ариевская. Когда ты это уже поймешь? Ты потерял нас Тимур, давно потерял. Еще там на лестничной площадке, когда отказался от нас. — Я глотала слезы, смотря ему в холодные серые глаза. А он до последнего не мог поверить в происходящее. Потому и ступал в мою сторону осторожными шагами.
Когда между нами сократилось расстояние, я подняла руку вверх и, не раздумывая, нажала на спусковой крючок. Раздался громкий выстрел, пугающий даже птиц. Все на один миг застыли на месте. На лице Ариевского виднелось удивление, а на лице Вольского — гордость.
— Ты же не умеешь стрелять. Отдай пистолет, пока не поранилась, — первым прервал молчание Ариевский.
— Умеет, — вмешался Вольский, на что майор удивленно повел бровями со словами: «Откуда?». — Я ее научил.
— Придурок, — выругался вслух Ариевский.
36
Мы ехали в направлении столицы уже целых полчаса, а я не переставала оглядываться назад. Все время ждала, когда в зеркале заднего вида покажется машина Ариевского, но она так и не появлялась, к моему большому облегчению.
Тимур сидел за рулем, сосредоточившись на дороге. На его лице виднелись множество ссадин и кровоподтеков. На разбитой губе красовалась запекшаяся кровь, а под правым глазом значился фиолетовый синяк. Костяшки пальцев, сжимающие руль, были изранены не меньше лица. Казалось, что Тим с войны пришел, а не подрался накануне с другим мужиком.
— Как ты меня нашел? — Мой встревоженный голос заставил его повернуть голову на короткий миг, но этого было достаточно, чтобы понять всё по глазам. Методы Вольского снова оказались действенными, чему я ни разу не удивилась.
— Твой браслет, — я потянулась к запястью. Прокрутила между пальцев толстый золотой жгут с камнями, который мне Тимур подарил за день до свадьбы, но так и ничего не поняла. А затем вспомнила фразу: «Никогда не снимай его, чтобы ни случилось».
— Он с отслеживающим датчиком, да? — Детали в один пазл сложились. Получается, Тим всегда знал о моем местоположении, даже несмотря на выброшенный телефон Ариевским.
— Да. Я знал, где ты, даже находясь за несколько тысяч километров. Полтора суток, черт, — по рулю стукнул кулаком, а я едва на сиденье не подпрыгнула от таких эмоций. — Полтора суток ушло на то, чтобы приехать к тебе…
— Спасибо, спасибо тебе за все, Тим, — я хотела коснуться его плеча, но он резко встрепенулся, давая понять, что мои касания вызывают у него боль. — Прости меня, пожалуйста.
— Перестань. — Только ответил он, стараясь даже не смотреть в мою сторону. — Я не хочу об этом говорить. Пока не хочу. Давай просто помолчим.
И мы замолчали. Я предательски вжалась в спинку сиденья, борясь с внутренним голосом, который уверял в том, что это конец. Конец нашим отношениям, когда они только начались по-настоящему. Даже если Тим и поверит, то всё равно не забудет. В этом я нисколечко не сомневалась.
До столицы мы так и не доехали. Приблизительно через четыре часа свернули с трассы в сторону небольшого города и остановились возле гостиницы. На ресепшене на нас долго и удивлённо смотрели, но так ничего и не спросили. Несколько сотен долларов, что кинул Тим за молчание, способны творить настоящие чудеса.
Номер оказался достаточным уютным, несмотря на внушительные размеры. Люкс с джакузи и двумя спальнями. Мысль о том, что мы будем спать на разных кроватях, болью отозвалась в сердце.
— Оставайся здесь и никуда не выходи. Я скоро вернусь, — мир в пятки ушёл, когда Тим, не дожидаясь ответа, в спешке покинул гостиничный номер.
Верить в то, что он не вернётся, я не хотела. Но время играло против нас. Он так и не вернулся ни через час, ни через два. Я уже успела принять горячий душ и смыть с тела грязь, когда за дверью послышался шорох. Надела белый халат, завязала на талии потуже пояс, а затем стала искать какой-нибудь предмет, которым можно было на всякий случай "оглушить" незваного гостя. Ничего тяжелее, кроме фена, я не нашла. Так и схватилась за пластик, сжимая пальцами до побеления костяшек.
Дверь отварила на несколько сантиметров, чтобы в едва заметную щель осмотреть номер. Тусклый свет освещал крепкого рослого мужчину, который вальяжно восседал в кресле, развалившись. Это был не Тимур: ни мой муж, ни тот, что сердце исполосовал до безобразия. Кто-то другой, но видимо, достаточно опасный, чтобы я вздрогнула, когда он начал подниматься на ноги.
Когда мужчина подошёл к небольшому бару и начал перебирать его содержимое, я решилась покинуть убежище. Очень тихо, ступая босыми ногами по паркету, я приближалась к пугающему незнакомцу. Не знаю, чем тогда руководствовался мой инстинкт самосохранения, но руки высоко поднялись вверх, а затем резко опустились, разбивая о мужскую спину непрочный пластик. Оказалось, недостаточно сильным получился удар, поскольку в два счета незваный гость развернулся и повалил меня на пол.
— Идиотка, — крикнул мужской голос, в котором я не сразу узнала знакомые нотки.
Сопротивлялась, как только могла, кусаясь и толкаясь ногами. Мои руки были скованы под тяжестью мужского тела, а ноги — так и не доставали цели.
— Вот чокнутая, — громче прежнего крикнул голос. — Уймись, сестрица!
— Ванька? — Неуверенно протянула, пытаясь рассмотреть черты лица в полумраке.
— Не узнала, что ли?
— Нет, — отрицательно головой закивала, а затем, поднявшись на ноги, кинулась в родные объятия. — Прости, Вань, прости. Я столько пережила за последние дни, что с катушек слетела просто.
— Я так и понял, раз ты о мою спину фен расфигачила, — говорил брат, уже не скрывая широкой улыбки на лице.
— Это тебе повезло, что она перед твоей мордой пистолетом не стала размахивать, иначе бы точно в штаны наложил, — за нашими спинами раздался низкий грудной голос с хрипотцой. Оглянулась на короткий миг, и, недолго думая, вскочила на ноги.
К нему подошла в считанные секунды. Руками обхватила широкие плечи, а лицом зарылась на мужской груди:
— Тимурчик, любимый, родной мой. — Губы блуждали по всему лицу, а глаза осматривали с головы до ног. — Слава богу, ты вернулся.
— Я же говорил, что скоро вернусь, — протянул каким-то странным тембром, тактично разжимая объятия и отходя в сторону.
В сердце печальная струна отозвалась. Настоящим холодом повеяло между нами. Он так и не поверил в мою верность, а я даже и не объяснила ничего.
— Вот, — Тимур положил на кровать какие-то пакеты и несколько коробок, а я продолжала стоять на месте, не шевелясь. — Здесь одежда, можешь переодеться.
— Ты привёз документы? — Вольский к брату моему обратился, отходя в сторону.
— Да. Здесь паспорт на имя Барышевой Евгении Викторовны. Наш отечественный и загран, как ты и просил, — ответил Ванька.
По стенке начала сползать. По спине холодок пробежался. В висках что-то защемило, будто кто-то внутри сосуды сжал в один плотный узел.
— Хорошо, — ответил Тимур, снимая с себя пиджак и швыряя его в сторону, будто мусор. — Я в душ, а затем хочу что-нибудь пожрать. Друг, закажи ужин, а?
Братец ответил кивком головы, а я могла только наблюдать за происходящим. Молча смотрела, как Тимур направлялся в сторону санузла, по дороге снимая ботинки и отшвыривая их в сторону, как и пиджак. Ванька, тем временем, к стационарному телефону подошёл. Обмолвился парой реплик с администрацией гостиницы, а затем злой и раздраженный, обратился ко мне.
