его член уже встал, предвкушая вечерний минет.
— Это значит «грязная шлюха», — с наслаждением, лаская голосом каждое слово, ответил Эрат.
— Вачше стьюпид 16, — прошипела она.
— Что ты сказала? — спросил он её.
— Я сказала — «тупая корова», — с охотой перевела Ира.
Шах одобрительно хмыкнул.
— Твой язычок слишком острый, — он приподнял её за подбородок, — Используй его по назначению.
Ей захотелось сбежать. Но мужская ладонь легла на плечо, намекая, что вечер ещё не окончен.
От яркого света слепило глаза. Комната была настолько белой, что понять, где кончается пол и начинается стена, казалось почти нереально. Ира двигалась в этой белизне, как в невесомости. Сама не зная, как это у неё получается! Ощущения были приятными. Вдруг, впереди, всего в двух шагах от неё появилось препятствие. Фигура, одетая в белое, сливалась с пространством. Только каре из тёмных волос выделялось, как будто кто-то поставил точку на чистом листе.
Ира узнала её ещё до того, как она обернулась.
— Маш, — прошептала не слышно.
Девушка вскинула чёрные брови. Она была так совершенна, что Ира невольно залюбовалась. Как будто всю красоту вдруг умножили на два! Кожа, как шёлк, белоснежная. Волосы мягкой волной обрамляют лицо. А глаза, словно звёзды, сияют, затмевая собой окружающий свет.
— Иришка, — точно хор колокольчиков, пропел Машкин голос. Было странным слышать его, учитывая, что сама она до сих пор не открыла и рта.
Приземлившись, Ира вдруг поняла, что на ней не такое же белое платье, а футболка, чей грязно-серый цвет смотрелся довольно убого в этой начищенной комнате. Ей стало неловко! На фоне Машкиной красоты она показалась себе замарашкой.
— Где это мы? — спросила она, глядя по сторонам.
— Мы на седьмом небе, детка, — пояснил Машкин голос. Губы её, ярко-алые, как никогда, так и не двигались.
— Как ты делаешь это? — спросила Ира. В отличие от подруги, ей каждое слово давалось с трудом.
— Сама не знаю! — весело бросила Машка, и хрустальные волны её смеха разбежались по комнате.
— Где ты была всё это время? — произнесла Ира. Ей столько хотелось спросить!
— Это не важно! Мне нужно сказать тебе кое-что, — ответила Машка. Ни единый мускул не дрогнул на красивом лице. Только глаза иногда моргали, давая понять, что всё происходит взаправду.
— Ты нашла отца? Вы с ним виделись? — продолжила Ира взволнованно.
Машка вздохнула:
— Я хотела! Но мой статус даёт мне право на встречу только с кем-то одним. Я выбрала тебя! Ведь ты в бóльшей опасности.
— Статус? О чём ты? — вклинилась Ира.
Машка моргнула:
— Да! Мне, как новичку, дали стартовый. Когда получу основной, то смогу контактировать с вами двумя. А у тех, кто имеет продвинутый статус, вообще безлимит. Прикинь? Они могут даже не спрашивать разрешения.
— Ничего не понимаю, — нахмурилась Ира.
Машка вздохнула. Глаза её карие цвета раскрылись.
— Слушай меня и запоминай, — сказала она торопливо, — Та, что слева укроет, та что справа, убьёт.
— Что? — Ира уставилась на подругу, лицо которой не выражало ни малейших эмоций. Закадровый голос, напротив, сердито воскликнул:
— У нас мало времени! Скоро начнётся!
— Что? Что начнётся? — непонимающе бросила Ира.
Но Машка не слушала.
— Повтори: та, что слева укроет, та, что справа убьёт, — упорно твердила она.
Ира нахмурилась.
— Та, что справа накроет…, — рассеянно повторила она, и вдруг всполошилась, — Маш!
Она попыталась обнять её, но руки нащупали пустоту. Резкий звук, точно выстрел, прозвучал в отдалении. И образ подруги исчез. Белый цвет испарился, и темнота неприветливым жестом велела ей встать.
Ира сощурилась, ещё не до конца осознавая, что это был сон. А явь, она вот, прямо здесь и сейчас, напирает, сжимая в тиски. Череда громких звуков донеслась до неё сквозь остаточный сон.
— Одевайся! — прозвучал мужской голос.
Эрат бросил ей вещи. Сам он стоял во весь рост, похожий на приведение в свете Луны.
— Что случилось? — сонно промямлила Ира. Ей не хотелось вставать, и тем более — одеваться. Уж не решил ли он выгнать её среди ночи?
Но Эрат настоял:
— Вставай!
Ира нащупала что-то. В темноте было трудно понять, где штаны, а где простыня. Она потянулась к висевшему на стене выключателю. Шах обернулся к ней.
— Нет! — рявкнул он так, что Ира тут же одёрнула руку.
В узкую щель между штор проникали горячие всполохи света. Подобно отзвукам фейерверка, они отражались на смуглом лице.
— Что случилось? — повторила она.
Эрат не ответил. Вместо этого он прижал палец к губам, продолжая смотреть за окно. И судя по тому, как плясали на скулах его желваки, происходящее там было совсем невесёлым.
— Сиди здесь, поняла? — скомандовал он и снял с предохранителя ствол.
Фигура его бесшумно метнулась к двери.
— Эрат? — окликнула Ира.
Он обернулся, демонстрируя хищный оскал:
— Заткнись и делай, как я говорю!
Ира кивнула. Она поднялась, на ходу надевая штаны. Чувство тревоги в груди нарастало. И меньше всего ей хотелось остаться одной.
— Можно я с тобой? — спросила с надеждой.
Эрат покачал головой. Ключ повернулся в замке и дверь приоткрылась, выпуская его в коридор.
— Не бросай меня! — попросила она. Но он уже растворился в темнеющем зеве дверного проёма.
Ира подбежала к окну. И выглянув в него, обомлела! Всполохи яркого света теперь отражались в её тёмных зрачках. Фейерверк оказался пожаром. Горел дальний корпус. Тот, где была их столовая. Языки пламеня взмывали в небо, и жар, исходивший от них, ощущался даже на расстоянии. Ира прижала ладони ко рту. Они всё-таки сделали это! Они сожгли их живьём?
Свет от пожара позволял ей в деталях увидеть происходящее. Толпу полуголых девчонок вели через двор. Они в темноте спотыкались и падали, цеплялись друг за друга. Их поднимали за волосы и толкали вперёд. Остальные визжали, когда в них тыкали дулами, или били прикладами в спину. Как будто стая испуганных птиц, девочки сгрудились возле кузова грузовика. Тот стоял наготове, откинув заднюю дверцу. Их по одной стали запихивать внутрь. С теми, кто упирался, поступали особенно жёстко…
Ира стояла, не в силах дышать. В одной из юных фигур ей почудился образ Маруськи. А Рита? Где она? Где все остальные? На мгновение захотелось, вопреки запрету, выбежать на улицу. Но что-то остановило её. Незнакомая речь? Одежда мужчин, паковавших испуганных пленниц? Или труп одного из охранников, чья белая майка светилась в траве?
Ира не сдвинулась с места, только глаза её распахнулись ещё шире, когда один из мужчин вдруг взглянул на неё. Нет, он не мог её видеть сквозь штору! Или всё-таки мог?
Она отпрянула, глаза заметались
