– Потому что это значит сдаться. Но подлым ублюдкам из технического отдела не удастся сломить меня! – Она шумно выдохнула. – Ладно… Сейчас приедут Мэвис и Трина. Возможно, и Леонардо тоже. Они проведут здесь ночь.
– У нас будет вечеринка в пижамах? И бой подушками?
– Погоди смеяться. Ты хочешь услышать последние новости или предпочитаешь представлять себе полуодетых женщин, колотящих друг друга подушками?
Рорк порочно улыбнулся.
– Попробуй догадаться сама.
Ева опустилась в кресло и коротко ввела мужа в курс дела.
Рорк взял на руки Галахада и наблюдал за ней, почесывая кота за ухом. Он понимал, что Ева не просто рассказывает, но одновременно составляет план операции и ищет в нем недостатки. Они оба знали: какой бы тщательной ни была подготовка, достаточно одной мелочи, чтобы все рухнуло.
– На моем месте кое-кто стал бы возражать против того, чтобы его жена отправилась на пикник в парк с другим мужчиной, – сказал Рорк, когда она закончила рассказ.
– Я привезу тебе немного картофельного салата.
– Вот что, детка. Ты сказала, что Фини с выбранным им помощником будут сидеть в машине и вести наблюдение. Думаю, капитана можно будет убедить взять с собой гражданского эксперта-консультанта.
От этого неожиданного предложения у Евы глаза полезли на лоб.
– Это полицейская операция. Как-нибудь обойдемся. Тебе что, делать нечего?
– Есть, но я с удовольствием послежу за тем, как ты делаешь свое дело. – Рорк почесал Галахада за ушами, и тот заурчал от удовольствия. – Впрочем, давай предоставим решать Фини.
– Чем ты собираешься его подкупить?
Рорк насмешливо выгнул брови.
– Лейтенант, вы ранили меня в самое сердце! Если бы я легко обижался, то не сказал бы, что собрал, обработал и сравнил интересующие вас данные.
– Серьезно? Молодец! Давай-ка посмотрим. – Она подошла к стойке. Рорк нажал на какую-то клавишу, затем опустил кота на пол и посадил Еву к себе на колени.
– Только не смеяться! – велела она.
– А кто смеется? – Рорк слегка укусил ее за мочку уха. – На третьем экране ты видишь фамилии сыновей участников проекта, которым сейчас от двадцати до тридцати пяти лет. Таких двадцать восемь человек. Если добавить к ним внуков, а также мужских потомков второстепенных служащих, то список увеличивается еще на пятнадцать имен.
– Итого сорок три потенциальных преступника? Что ж, с таким количеством можно работать.
– Не торопись. – Рорк поцеловал ее в шею. – Если оставить в списке детей только тех сотрудников, которые получили выговоры, были уволены или обвинены в нарушениях закона, число кандидатур уменьшается до восемнадцати. Я уверен, что ты захочешь начать с них. Сейчас я выведу фамилии на четвертый экран.
– Еще немного, и наш шеф предложит тебе постоянное место в штате.
– Пугаешь, да? Не выйдет!
– Можешь выкинуть тех, кому больше тридцати. Держу пари, что он моложе.
Рорк нажал несколько клавиш.
– Осталось восемь.
– Это уже лучше. Начнем с них. Выведи, пожалуйста, биографические данные всех тех, кто остался на четвертом экране.
– На это уйдет несколько минут, – сказал Рорк, и его губы переместились с шеи на подбородок Евы.
– У тебя нет права обольщать следователя в его служебное время.
– У меня большой опыт по части нарушения законов. – Рорк нашел ее губы и впился в них.
– Черт побери, они опять лижутся!
В дверях стояла Мэвис Фристоун в ядовито-розовых высоких сапогах на четырехдюймовой платформе. Ее волосы, окрашенные в тон, торчали в разные стороны, словно разметанные взрывом. Подол платья, представлявшего собой водоворот голубого и розового, спускался до самых сапог. В уголки рта Мэвис были вставлены бриллиантовые заклепки, отчего ее улыбка казалась еще более ослепительной.
Стоявшая за ее спиной Трина, волосы которой были собраны в эбеновый водопад высотой сантиметров в тридцать, фыркнула.
– Если это часть обязанностей копа, то я тоже не прочь получить значок!
Ева инстинктивно вцепилась в мускулистые плечи Рорка.
– Не бросай меня, – прошептала она. – Делай что хочешь, только не бросай!
– Крепись. Добрый вечер, леди.
– Леонардо подскочит позже. Пока он занят. Соммерсет сказал, что мы можем подняться. – Мэвис вплыла в комнату. – Ну, Даллас, держись! Сейчас мы за тебя возьмемся. У нас все с собой.
У Евы похолодело в животе.
– Убийцы…
– Ну, где мы расположимся? – спросила Трина, изучая Еву алчным взглядом, от которого крутому лейтенанту полиции захотелось заплакать, как младенцу.
– В моем кабинете. Но учтите: это дело не личное, а официальное.
– Не имеет значения. – Трина выдула огромный пурпурный пузырь из жевательной резинки, а потом втянула его обратно. – Покажи мне, как ты хочешь выглядеть, и я это сделаю.
Оказавшись в своем кабинете, Ева вывела на стенной экран фотографию с удостоверения личности Стефани Финч и даже сумела не вскрикнуть, когда Трина обхватила ладонями ее щеки. Пальцы подруги заканчивались сапфировыми ногтями в дюйм длиной.
– Угу… Знаешь, использование губной помады в этом штате не считается преступлением. Тебе давно следовало попробовать.
– Я была занята.
– Ты всегда занята. И подаренным мной гелем для глаз тоже не пользуешься. У тебя что, нет двух минут в день? Хочешь, чтобы у тебя появились морщины и мешки под глазами? Урвала лучшего жениха во вселенной и собираешься заставить его любоваться на твои морщины и мешки? Интересно, что ты будешь делать, если он бросит тебя ради женщины, которая находит время ухаживать за своим лицом?
– Убью его!
Трина расхохоталась.
– Неужели это легче, чем воспользоваться гелем? Мне нужна твоя фотография и разделенный экран, на который я могла бы вывести нужный тебе образ. Сначала я воспользуюсь кое-какими морфологическими программами, а потом займусь твоим лицом.
– Конечно. – Ева, обрадованная отсрочкой исполнения приговора, пошла к компьютеру.
– Фрикадельки! Клево! – Мэвис схватила одну фрикадельку с подноса, принесенного Соммерсетом. – Соммерсет, вы лапочка!
Лицо старого дворецкого преобразилось. Еву всегда удивляло, что от улыбки оно не разваливается на куски.
– Ешьте на здоровье. Если захотите что-нибудь еще, только дайте знать.
– Вы должны остаться и понаблюдать за этим. – Мэвис нанизала на вилку вторую фрикадельку. – Мы сейчас превратим Даллас в другого человека.
– Это будет ответом на мои молитвы, – чопорно произнес Соммерсет с улыбкой, тонкой и кислой, как ломтик лимона. – Но каким бы соблазнительным ни было данное зрелище, я вынужден вас оставить.
