— Так было единственный раз. Натаниэль прямо сказал мне, что надеется расстроить вас.
Остальные дни я был просто заперт в комнате. Это, конечно, было не весело, но цепей на мне не было. Охранники вели недружелюбно, но меня никто не избивал.
Элли не знала, что думать. Она была так испугана, когда увидела его в прикованного к стене, как животное. Она была уверена, что его подвергали самым жутким пыткам.
— Натаниэль и его игры. — Изабелла устало вздохнула. — Он никогда не устанет от них.
— Они меня спрашивали о многом, — вызвался Картер. — О вас. — Он посмотрел на Элли, которая сидела рядом с ним. — И Элли.
Это привлекло внимание Раджа.
— О чем они хотели узнать? спросил он. — Кто тебя допрашивал?
— Натаниэль… Я не видел Гейба после первых двух дней. Что с ним случилось?
— Кто-нибудь знает?
Элли вздрогнула, сжав его руку еще сильней..
— Мы можем поговорить об этом позже, — мягко сказал Радж. — Давай поговорим сначала о допросе.
— Он хотел знать о том, как часто Люсинда приезжала к Элли и Изабелле. Какие у них планы. — Картер посмотрел на директрису. — Он, казалось, был одержим идеей того, что у вас большие планы на “Орион”. Он думает, что вы замышляете что-то, что подорвет его влияние. Что вы настраиваете его сторонников против него. Он действительно не уверен ни в чем, насколько я могу сказать.
Радж провел рукой по подбородку, его лицо потемнело от мыслей.
— Я хотел бы поговорить с тобой об этом наедине.
— Но не сегодня, — Изабелла встала. — Уже почти три часа утра. Нам нужно немного отдохнуть, продолжим через пару часов. Есть много вещей, которые надо обсудить.
— Давайте сделаем это на свежую голову.
Элли и Картер прогуливались по широкому, свободному коридору, разговаривая шепотом.
После того, как они вышли из кабинета Дом, они пропустили остальных, давая им пройти вперед. Это был их первый шанс побыть наедине.
В школе было так тихо. Так как будто они находились одни в целом здании, может быть даже в целом мире.
Картер посмотрел вокруг, оглядывая прикрытый тенью отблеск дубовых панелей на стенах, едва различимые картины маслом на стенах, тяжелые мраморные столики, огромные вазы с розами. Он нюхал воздух, вдыхая слабый аромат древесного дыма, который всегда, казалось, пронизывает здание, даже в летнее время.
— Ты знаешь, понимаю, что это глупо звучит, но …..иногда я спрашивал себя, увижу ли я это место снова.
Он улыбнулся, смущенный собственной сентиментальностью.
— Это все, казалось, таким…далеким. — Он дотронулся до стены, проводя по ней пальцами. — У меня было много времени на раздумья, ну ты знаешь. И в один день я понял, что это мой единственный дом. Я родился здесь. Покинуть его будет, как…..ну я не знаю. Потерять конечность.
Он поднял голову, чтоб посмотреть на хрустальную люстру, на широкую и изгибающуюся лестницу. Это бы разбило мне сердце.
Горло Элли перехватило.
Ей придется рассказать Картеру о их планах покинуть школу. Но она не скажет этого сейчас. Ему нужно время, чтоб побыть дома. Чтоб почувствовать себя в безопасности.
— Я тоже люблю его, — сказала она, имею ввиду это место.
Повернув на большую, витую лестницу, они стали подниматься. Они шли нога в ногу. Элли продолжала наблюдать за ним боковым зрением. Его взгляд был устремлен прямо, он казалось потерялся в своих мыслях.
Наверху они остановились и повернулись лицом к лицу. Они стояли там, где девочки и мальчики расходились. Девочки поворачивали по лестнице налево в женское крыло. Мальчики поворачивали направо, в их крыло.
Картер посмотрел ей в глаза. Его губы изогнулись в загадочной улыбке. Этот взгляд заставил бабочек порхать внутри нее.
— Хочешь нарушить правила?
Его комната была такой же, какой она ее помнила, такая же как ее, арочное окно над столом, узкая кровать и стол. Темно-синее постельное белье, с белым одеялом, сложенным у подножья кровати. Кто-то заправил кровать и включил ночник.
Его пижама тоже уже лежала сложенной так же, как и халат с белыми пушистыми полотенцами.
Это было так по-киммерийски, невольно подумала Элли. Так глупо.
Добро пожаловать обратно после того, как тебя похитили. Вот тебе мягкое полотенце.
— Это прозвучит странно, — сказал он, его тон был неожиданно осторожным, — ты не будешь против если я приму душ?
Он взял простую серую футболку.
— Я хочу смыть с себя всю грязь Натаниэля и стать снова собой.
Элли полностью его понимала.
— Иди, — напутствовала она, откинувшись на спинку стула. — Не беспокойся обо мне. Я буду здесь и покопаюсь в твоих вещах.
Смеясь, он взял полотенце и свои принадлежности для душа.
— Счастливых поисков, — сказал он, перед тем как закрыть дверь за собой.
Как только он ушел, улыбка с ее лица исчезла. Без него в этой комнате было пусто. Она не знала, что с собой поделать.
Какое-то время Элли сидела в кресле, глядя в окно. Из-за темноты снаружи, она видела в основном ее собственное отражение.
Она наклонилась вперед, тихо ужаснувшись. Ее волосы были в беспорядке.
Она пригладила их пальцами, избавившись от диких колтунов.
Не захотев больше смотреть на себя, она поднялась на пустой стол, отперла окно и толкнула его, впуская прохладный ночной ветерок.
Было уже очень поздно. Но она не чувствовала себя уставшей. Она никогда не была более живой. Ее тело переполняло радостью. Картер был дома.
Они по-прежнему в беде. Те же проблемы, которые были вчера, будут ждать их завтра. Но она пройдет через них. Теперь, когда она вернула его обратно.
Она сидела, скрестив ноги на столе, подперев рукой подбородок, смотря в даль на тихий сад. Вдали ночные птицы пели свою печальную песню.
В уме она вспоминала все, что произошло пока его не было. Похороны ее бабушки.
Ее наследство. Рейчел.
Больше всего Гейба.
Ее сердце сжалось от воспоминаний. Она должна рассказать Картеру, что наделала. Что если он не поймет? Что если потом он будет смотреть на нее по-другому?
Позади нее, дверь спальни распахнулась. Элли повернулась.
Картер стоял в дверном проеме с полотенцем на плечах, его волосы были влажными и волнистыми. На нем были темные брюки Киммерии. Он оставил свою футболку расстегнутой и ее взгляд упал на его мускулистую грудь и плоский живот.
Один взгляд на него заставил ее пульс участиться.
Он был идеален.
Его глаза изучали ее лицо, все линии ее тела.
Он не сказал ни слова. Бросив свое полотенце на пол, пересек комнату в четыре больших шага. Она соскользнула со стола и они встретились в поцелуе.
