— Что случилось? — спросила я, хотя примерный ответ уже представляла.
— Он настаивает на своем предложении. В противном случае… — отец замялся, униженно-умоляюще взглянув на меня, — грозится не только пустить по миру, но и отдать на растерзание своим холуям.
— И что ты ответил?
— Об-бещал подумать.
— Как?! Ты считаешь подобный вариант приемлемым?
— Я — нет.
— Почему, в таком случае, сразу не отверг предложение?
— Вспомнил о твоей матери, своей жене…
Милый Клод, понимаю, это похоже на плохой индийский фильм. Однако все происходило именно так. Что оставалось делать после того, как родной отец применил столь недозволенный прием? Ты знаешь, насколько больной была моя мать. Вне всякого сомнения, известие о банкротстве моментально свело бы ее в могилу. И лишь от меня зависело, останется ли она жить. Последнему подонку не пожелаешь такого выбора. Не знаю, осуждаешь ты меня или нет, но я не смогла собственноручно укоротить век человеку, произведшему меня на свет. Иными словами, согласилась выйти замуж за шейха.
Лучше бы я этого не делала! Уже не возмущаюсь даже тем, что в итоге оказалась пятой (всего нас насчитывалось двенадцать!) женой в гареме. Так и в этой незавидной роли муж терпел меня совсем недолго — ровно три месяца. А потом, извини, но буду говорить правду, отправил… в гарем для гостей. Существуют и такие. Ты не заблуждаешься, это, действительно, восточная разновидность общеизвестного борделя. С той лишь разницей, что ни за какие деньги нанять проститу… точнее, экс-жену, нельзя. Ею вправе распоряжаться только благоверный, даруя подневольные прелести любому, кого посчитает достойным подобной чести.
Не знаю, сколько бы я выдержала пятой женой. Однако быть подстилкой, пусть и во имя умирающей матери, не могла. Поэтому приняла решение бежать.
К несчастью, остров, где расположена резиденция шейха, очень хорошо охраняется. На мое счастье, обслуга у шейхов — уже не та, что раньше. Большие деньги развратили всех. Короче, я вычислила визиря, согласившегося помочь. Естественно, не за так. За энную сумму наличных и, не стану скрывать, за то, что с ним пересплю (бедняга отчего-то не вошел в список тех, кого шейх одаривал благосклонностью жен в отставке). Честно говоря, я очутилась в таком положении, что ради свободы согласна была отдаться, извини, даже орангутангу. К тому же, как ни цинично это звучит, разве не целомудреннее переспать с одним, чем всю жизнь ублажать многих?
Нет, собственной головой мой потенциальный помощник не рисковал. По плану все обставлялось так, будто я утонула во время общего купания. Должны были найтись и свидетели — совершенно искренние в своем заблуждении.
Лично визирь, не дожидаясь реакции шейха, намеревался проявить служебное рвение и, не откладывая топор справедливости в долгий ящик, наказать «виновных». Но я к сему печальному моменту должна была находиться уже очень далеко.
Традиционное купание гарема № 2 осуществлялось под контролем двух престарелых евнухов. Причем «контроль» — слишком громко сказано. Ибо с момента прихода на пляж… им запрещалось смотреть в нашу сторону. Так всегда и сидели истуканами спиной к морю. Нами же в период относительного обнажения командовала первая жена — невероятная злюка из Восточной Европы. Кажется, из Польши.
Как и было условлено, наивернейший слуга визиря прятался в лодке за ближайшей к купальне скалой. В нужный момент, надев легкий гидрокостюм (шейх увлекается дайвингом,* поэтому этих приспособлений у него — тьма), помощник нырнул и, заплыв в залив, схватил за ногу одну из ничего не подозревавших женщин. Можешь себе представить, какой крик она подняла. Особенно если учесть, что несчастную ко всему еще и дважды легонько ткнул ножом в бедро — дабы создать видимость нападения морского животного. Гвалт стоял неимоверный. Естественно, все, включая ошалевших от вида полуголых женских тел евнухов, бросились на помощь пострадавшей.
Я из моря специально не выходила. Посланец визиря, не выныривая, натянул мне на ступни ласты и подал маску с крохотным дыхательным устройством (как оно функционирует, я уже знала). Через минуту, погрузившись в воды залива, я уже плыла под водой за ним.
Забравшись в лодку, мы, не теряя ни секунды, отправились восвояси. Сначала — на веслах (греб конечно, он), а дальше спаситель включил двигатель. Меньше чем за полчаса добрались до соседнего острова, частной собственностью не являвшегося. Кстати, в лодке я переоделась в заранее приготовленную мужскую одежду. Сошла на берег в районе причала, откуда небольшие суда совершали регулярные рейсы по всему архипелагу. Немного денег, как я понимаю из той суммы, что передал ты, предусмотрительно положенных визирем в карман моих джинсов, хватило, чтобы не только уплыть подальше от владений шейха, но и добраться до Заира.
В Киншасу не вернулась. Вдруг меня случайно опознает кто-нибудь из нукеров шейха? Казалось, все сложилось более-менее удачно. Я сменила фамилию, благо особых усилий, в отличие от других стран, прилагать не пришлось. Под ней и зарегистрировалась на бирже. Стала получать пособие по безработице, а через месяц — уже имела работу. И вдруг — опять-таки в газете (что бы нынешний человек делал без СМИ?) — увидела… свое фото. Текст гласил: дескать, бесследно исчезла женщина; если кто-либо может сообщить любую информацию, пусть свяжется с… — и указывались координаты. Заключительная фраза «Сумма вознаграждения вас приятно удивит» свидетельствовала не только о том, что у разыскивающего имеются деньги, но также и о том, что желающих заработать, увы, найдется немало.
Кто меня мог разыскивать? Отец? Но я даже не знала, в курсе ли он, что его дочь «утонула». Зять мог этого и не сообщить. Если же в курсе, то мертвую разыскивать не станет. А если бы и стал, откуда у бедного такие деньги на вознаграждение? Куда ни поверни, выходило: тайна тщательно разработанного побега непостижимым образом раскрыта. И меня жаждет вернуть в гарем ненавистный супруг. Подтверждал данную версию еще один факт, уже из разряда черного юмора: объявление с фото было размещено в разделе… о пропавших животных.
И я, действительно, на какой-то момент почувствовала себя белкой. Загнанной в чертово колесо. Запаниковала. Потом взяла себя в руки. Нужно было предпринять хоть какие-то шаги — возвращаться на остров в мои планы не входило. Лучше, как говорится, в омут головой. Уняв нервную дрожь, усмотрела в плохом — хорошее. Да, именно в объявлении. Шейх ошибся, дав его, предполагаю в добрую сотню изданий. Ведь этим он меня… предупредил. Сдав в руки, пусть и маленький, но козырь. Видимо, в гневе плохо соображал, а к мнению даже ближайшего окружения в таких ситуациях он не прислушивается. Да и боятся ему что-нибудь советовать. Итак, я могла, пока меня не обнаружили, побеспокоиться о повторном спасении. Что и не преминула немедленно сделать.
