Тихо и осторожно подкрались беглецы к темному зданию гостиницы. Вдруг дористы добрались и сюда? Рэнсом, обойдя здание и не найдя ничего подозрительного, сделал Мадлен знак рукой, и они, поднявшись по ступенькам, тихонько постучали в дверь. Она оказалась открытой.
Внутри было совершенно темно. Казалось, обитатели гостиницы спят. Однако только Рэнсом хотел сказать Мадлен, что все в порядке, как тут же почувствовал, что в грудь ему уперся металлический ствол оружия, и услышал громкий приказ не шевелиться.
– Рэнсом… – растерянно пролепетала Мадлен, дрожа от страха и неожиданности.
– Сеньор Гутиерре, это мы, – тихо произнес Рэнсом по-испански, – американцы.
Кто-то зажег фонарик, луч света ударил в лицо Мадлен, и она услышала чей-то облегченный шепот:
– Американцы.
Мадлен призналась, что недооценила смелость и находчивость простых людей Монтедоры. Сеньор Гутиерре и вся его семья тепло приветствовали возвратившихся: по-видимому, они уже не ожидали увидеть их живыми. Хозяин тут же сообщил ей и Рэнсому, что их вещи по-прежнему лежат в их комнатах и никто к ним не прикасался. А ведь они могли взять у них все, что захотели бы, – ведь никто не верил в то, что американцы вернутся. Да, они не то что солдаты, ворующие все подряд.
Рэнсом приказал Мадлен быстро пойти наверх и взять чистую одежду, его маленький радиоприемник, документы и деньги. И еще почему-то попросил непременно захватить его галстук. Через двадцать минут они должны уйти, твердо предупредил он Мадлен.
– Если армия сумеет подавить восстание мятежников, то уже на рассвете они вспомнят о нашем с тобой существовании – и тогда сделают все возможное, чтобы разыскать нас. К тому же не стоит забывать и о Морене. Поэтому к утру нам необходимо быть как можно дальше отсюда. Нужно воспользоваться этим счастливым случаем.
– Хорошо, через двадцать минут уходим, – кивнула Рэнсому Мадлен и быстро побежала наверх собрать вещи.
К тому времени когда она вернулась, Рэнсом уже взял еду, обсудил с сеньором Гутиерре, в какую сторону им лучше всего бежать, и пытался уговорить старика продать им свой старый мотоцикл.
– Мотоцикл? – удивилась Мадлен. – Но зачем он нам?
– Свой мини-грузовик старик нам не продаст, – объяснил ей Рэнсом. – Я пытался его уговорить – бесполезно. А пешком, сама понимаешь, нам далеко не уйти. Кстати, сколько у нас денег?
– Около тысячи долларов в дорожных чеках, еще тысяча наличными и около пятисот в местной валюте.
– Люблю точность! – усмехнулся Рэнсом. – Что ж, будем пытаться экономить каждый наличный доллар. Дорожными чеками в Монтедоре и в лучшие-то времена воспользоваться было непросто, а уж сейчас…
Мадлен кивнула и стала терпеливо ждать, пока Рэнсом убеждал Гутиерре взять у него плату за допотопный мотоцикл дорожными чеками. Однако уговорить того было непросто: в нищей Монтедоре только два-три крупных банка на всю страну выдавали наличные по дорожным чекам и все они находились в столице. Для них самих, с их американскими паспортами, дорожные чеки стали просто бумажками: ведь, чтобы получить по ним наличные, им придется выдать себя! Кроме того, в связи с государственным переворотом вряд ли банки будут открыты в ближайшие несколько дней, если не несколько недель. Поэтому сейчас лучше, конечно, иметь наличные.
Господи, неужели им удастся когда-нибудь выбраться из этой многострадальной страны?!
Еще вчера Монтедора считалась нестабильной и бедной. Сегодня же государство стояло на пороге гражданской войны. Все происходило так быстро, что Мадлен не успевала следить за развитием событий. Буквально за несколько часов законно избранного президента страны Веракруса отстраняет от власти сумасшедший генерал Эскалант. И тут появляются дористы. Понятно, они будут использовать сейчас каждую возможность, чтобы атаковать любое правительство.
Что же будет с ними?!
Мадлен, изо всех сил стиснув зубы, постаралась приглушить нараставшую внутри тревогу. Рэнсом ведь знает, что нужно делать, на него можно положиться. Он спасет ее.
Сжав кулаки, Мадлен решила не поддаваться панике, хотя больше всего на свете ей хотелось сейчас забиться куда-нибудь в угол и заплакать от страха и отчаяния, как маленькой. Нет, надо держать себя в руках! Краем уха она слышала, как Рэнсом торговался с сеньором Гутиерре. Ну почему же так долго? Ведь в любую секунду здесь могут оказаться и армейские солдаты, и мятежники-дористы, и… В любом случае для них двоих это будет малоприятная встреча. Мадлен показалось, что, выстрелы раздаются уже совсем близко. «Быстрее, Рэнсом, ну пожалуйста, быстрее».
– По рукам? – услышала Мадлен голос Рэнсома.
Старик Гутиерре не соглашался – видимо, предложенная Рэнсомом сумма показалась ему слишком маленькой. Мадлен еще сильнее стиснула зубы – растащить бы этих двух «торговцев» в разные стороны! Тоже мне, нашли время коммерцией заниматься!
– Ну?! – нетерпеливо спросила она Рэнсома.
– Мы остановились на том, что платим ему сто долларов наличными и пятьсот долларов дорожными чеками. Давай расписывайся на чеках.
– Что?! – От удивления у Мадлен глаза полезли на лоб. – Ты платишь ему шестьсот долларов за старый мотоцикл? Да я на эти деньги могу себе обратный билет купить!
– Ну, в данный момент не можешь, – сухо напомнил ей Рэнсом. – И потом, старик совершенно прав: дорожные чеки в этой стране почти не обслуживаются, а принимая во внимание то, что творится сейчас в Монтедоре, он вряд ли сможет без проблем получить по ним наличные.
– Но… – начала было Мадлен, однако, вспомнив, как мало у них времени, махнула рукой, достала дорожные чеки и начала их подписывать.
– Напиши свои паспортные данные на обратной стороне, – предупредил Рэнсом. – Просто из осторожности.
– Хорошо, – кивнула Мадлен. – Ради Бога, скажи ему, чтобы шел побыстрее за своим мотоциклом и заправил его хорошенько. Пусть еще даст нам канистру бензина про запас. – Подняв голову и посмотрев на Рэнсома, Мадлен увидела, что тот смеется. – Я сказала что-то смешное?
– Смешное? Ничего. Просто ты с каждой минутой все больше и больше начинаешь походить на саму себя – леди Мадлен Баррингтон, современную акулу капитализма.
Одарив его холодным взглядом, Мадлен продолжила подписывать чеки. Сам же Рэнсом, взяв принесенную Мадлен одежду, пошел на кухню переодеться. Он вернулся через несколько минут в походных брюках цвета хаки, такой же рубашке, с револьвером сбоку. «Слава Богу, хоть галстук нацепить не догадался», – с иронией подумала Мадлен. Рэнсом предложил ей пойти переодеться, пока он займется погрузкой их немногих вещей на мотоцикл.
Торопливо умывшись, причесавшись и надев чистое белье, Мадлен почувствовала себя гораздо лучше. Спрятав волосы под легкой косынкой, она вышла к Рэнсому. Где-то вдали по-прежнему громыхали выстрелы, и снова она с трудом подавила в себе желание спрятаться куда-нибудь. Прямо перед гостиницей она увидела развалюху и от изумления замерла на месте:
