парой бумажных стаканчиков на подставке, я убрала телефон, игнорируя любопытный взгляд парня, и молча взяла один из горячих напитков. Осторожно пригубила, предвкушая, как с пренебрежением откажусь от принесенного кофе, но в стаканчике оказался горячий имбирный чай. Буркнув слова благодарности, я отвернулась к окну, грея ладони о нагретый кипятком картон.
Мы ехали молча, тишину в салоне нарушала только негромко играющая музыка. В выходной день дороги радовали отсутствием пробок, поэтому к выезду из города мы подъехали уже через полчаса. Я искоса наблюдала за тем, как Лукашин расслабленно крутил руль, и страдала от детских приступов ревности. Никита слишком быстро освоился в управлении Чарджером, машина послушно реагировала на нового водителя. Поймав себя на этой мысли, я хмыкнула. А что я ожидала? Что Кошак, протестуя, начнет буксовать или глохнуть? Смешно.
Уже на выезде на нужную нам трассу Лукашин притормозил возле небольшого фургончика с яркой вывеской в виде бургера. Судя по значительному количеству припаркованных рядом машин, место пользовалось популярностью.
— Чего твоя душенька желает? — спросил Никита, подбрасывая на ладони бумажник.
— Душенька? — усмехнулась я. — Ты из какого века?
— Я просто пытаюсь быть милым. Не буду же я спрашивать, чего купить пожрать?
Лукашин смотрел на меня исподлобья, но совершенно спокойно. И это бесило! Неужели он действительно считал, что я стану общаться с ним после… всего? Захотелось задрать нос и отказаться от каких-либо «подачек», но в желудке было пусто с вечера, и давиться слюной, наблюдая, как Никита будет лопать жирный фастфуд, меня не прельщало.
— Бургер. Картошку. Колу, — пробурчала я, допивая остатки уже остывшего имбирного чая.
— И десерт? — предложил Лукашин. Я вздохнула:
— И десерт.
Откинувшись на спинку кресла, я наблюдала через лобовое стекло, как Никита делает заказ, и с мрачным удивлением понимала, что долго злиться на него у меня не получается.
Да, он навязал мне свою компанию. Да, он имел наглость не испытывать проблем, управляя моей машиной. Но… его присутствие рядом не вызывало длительного дискомфорта, первичное раздражение испарилось, и я как-то подозрительно легко расслабилась. Словно забыла, кого считала источником всех моих проблем.
В момент, когда Никита принял от работника фургончика пакет с нашим заказом, я поняла, что мне требуется передышка. Предстояло несколько часов провести с Лукашиным бок о бок, и я совершенно не представляла, чем вся эта затея с поездкой закончится. Поэтому, желая хоть немного увеличить дистанцию между нами, я вышла из машины и прошла к одному из высоких столиков, на ходу расстегивая замок кожанки. Солнце, наконец, разогнало серые тучи, и теперь в воздухе ощутимо накапливалась духота.
Никита присоединился ко мне без вопросов и возражений. Шурша бумажным пакетом, достал из него пару бургеров и коробочку с картофелем, выдал мне трубочку и стакан с колой.
— Приятного аппетита, — любезно пожелал он, а уголки его губ чуть дрогнули, словно он сдержал улыбку. Я закатила глаза:
— Перестань делать вид, что тебе приятно мое общество, Лукашин.
Вот теперь он все же улыбнулся. Но отвечать на мое замечание не стал, молча приступив к еде.
Я откусила от бургера, закинула в рот брусочек хрустящего картофеля, неспеша запила колой и решилась на слабую попытку изменить ситуацию.
— Вот там, — указала пальцем вправо, — автовокзал. Предлагаю поговорить, обсудить то, что ты хотел, и мирно разойтись. Думаю, тебе есть чем заняться в выходной день.
— Нет, я совершенно свободен, — невозмутимо ответил он, разглядывая содержимое своего бургера. — Хм, неплохой соус, да?
— Лукашин, — процедила я сквозь зубы, — говори.
Никита медленно положил бургер на стол, вытер рот салфеткой и посмотрел на меня.
— Ты любишь Дымыча?
Я замялась и попыталась скрыть неловкую паузу очередным глотком колы. Лукашин продолжал наблюдать за мной с нечитаемым выражением лица, и только прищурил глаза, что выдавало его любопытство.
— Это не твое дело, не находишь? — заметила я.
— Это простой вопрос.
— На который ты не получишь ответа.
— Ты не хочешь отвечать или не можешь?
— Не хочу.
— Придется.
Я фыркнула.
— Иначе что? Заставишь?
— Прекрати воспринимать каждое мое слово в штыки, Амели.
— Я общаюсь с тобой так, потому что учла ошибки во время наших прошлых… бесед.
— Например? — живо заинтересовался Ник.
— Например, ты игнорируешь просьбы не лезть туда, куда не следует.
— И именно поэтому я сейчас спрашиваю тебя о чувствах к Диме.
Опустив голову, я принялась разглядывать коробку с картошкой. Лукашин терпеливо ждал, попивая кофе.
Я вздохнула, посмотрела Никите в глаза и тихо произнесла:
— Я бы не стала так долго встречаться с ним, если бы не испытывала никаких чувств.
— Он из богатой семьи, воспитан и, насколько я могу судить, обладает неплохой внешностью. — Короткая пауза, будто мне дали возможность возразить. И следующий аргумент, от которого мурашки рванули врассыпную по всему телу: — А еще Дымыч не задает лишних вопросов.
— И это, конечно же, на твой взгляд, главная причина, почему я с ним?
— Да, — кивнул Лукашин и пояснил: — В этом наше с ним главное отличие. Дима из тех, кто не лезет, как ты выразилась, в душу. Он считает, что если человека что-то не устраивает или у него возникли какие-то проблемы — он расскажет сам. Дима из тех, кто уважительно относится к чужим личным границам.
— А ты нет?
— Я… — Никита чуть помолчал, а потом усмехнулся: — Определенно нет.
— Мир твоего партнера должен вращаться исключительно вокруг тебя? — уточнила я.
— Дело не в мире, Резкая. Во-первых, для меня в отношениях очень важно доверие. А как доверять человеку, который держит тебя на расстоянии и явно имеет какие-то секреты?
— Дима не знал о моих секретах, пока ты на них не указал, — обвиняюще ткнула я в него пальцем.
— Ничего я не указывал, — поморщился Лукашин. — Он и без меня начал задаваться вопросами. И поверь, тебе повезло, что это началось спустя год, а не через пару месяцев.
— И это еще одно отличие между вами?
— Угу. — Он откусил от бургера и медленно прожевал, явно с целью потянуть время и поиграть у меня на нервах. — Хотя… Думаю, я бы еще быстрее озадачился тем, что не могу трахнуть любимую девушку.
Я покраснела, судя по прилившему к щекам жару. Сделала жадный глоток колы и подвела итоги:
— Получается, Дима уважительно относится к моим секретам и личным границам, не принуждает к сексу, а еще богат, красив и воспитан. И после этого ты спрашиваешь, почему я с ним в отношениях?
Несмотря на то, что Лукашин оставался серьезным, его глаза смеялись.
— Я спрашивал не о том, почему ты с ним. Меня интересовали твои чувства.
— Я же сказала…
— Резкая,
