— Он собирается опрашивать руководителей всех сетей? — спросила я, устраиваясь рядом.
— Нет, в основном тех, кто внушает особые подозрения, и тех, кто с ними связан.
— Но… он что, действительно думает, что виновный признается? — нахмурилась я.
— Виновный никогда не признается, мой ангел, но за бабло или за некие гарантии подельники сдадут его без колебаний. Здесь игра интересов. Солгать правительству менее опасно, чем сдать заказчика, — объяснил он, доставая сигарету, — кроме тех случаев, когда правительство обещает безопасность и деньги.
— А ты сам знаешь, кто это сделал?
Эшер прикурил.
— Меньше знаешь, крепче спишь, — ответил он, не глядя на меня. — Кстати, когда он придет, оставайся у себя и не выходи. Держи дверь открытой на случай, если собака захочет к тебе. На второй этаж этот сыщик не сунется.
Я кивнула. Вдруг он повернулся ко мне:
— Можно вопрос?
Я снова кивнула.
— Ты хотела поехать в Австралию на этой неделе?
— Я… Я думала, на следующей. А что?
Он покачал головой и сделал новую затяжку.
— Я хотел… Мне нужно заскочить на Манхэттен, — признался он и выдохнул дым. — Поэтому если не поедем на этой неделе, то полетим в Нью-Йорк. Мне туда всего на несколько часов. А ты заодно заберешь свои вещи оттуда.
У меня засосало под ложечкой, когда я подумала о Шоне, которому так и не позвонила. Если я столкнусь с ним, да еще в компании Эшера, он начнет задумываться. Шон не пытался связаться со мной с самого отъезда, что вызывало немало вопросов. Узнал, что я невольница? Обиделся на меня?
— Когда?
— В конце недели, — объявил Эшер и раздавил окурок в пепельнице. — В ближайшие три дня мне нужно кое-что провернуть в сети.
Кто-то постучал в дверь. Эшер встал, потянулся и небрежной походкой двинулся в прихожую. Когда он открыл, раздался низкий мужской голос.
— Детектив в нескольких метрах от ворот. Въезд блокирован, ждем ваших распоряжений.
— Обыщите сукина сына. И сопроводите сюда, — холодно приказал Эшер. — Но без его машины.
— Хорошо, босс.
Сердце забилось быстрее. Детектив прибыл. Закрыв дверь, Эшер повернулся ко мне. Я подошла к нему, и он обнял меня за талию, прикоснувшись губами ко лбу.
— Поднимись ко мне в спальню. Если он узнает, что ты здесь, то захочет допросить и тебя тоже, — проговорил он. — А у меня нет желания его убивать. Иначе тип, который его нанял, уверится, что это я прикончил его сынка.
Я кивнула и подняла к нему лицо. С легкой улыбкой он заправил прядку волос мне за ухо.
— Я останусь с ним в гостиной. Мы не будем подниматься.
— Хорошо, — ответила я.
Его губы приникли к моим в нежном поцелуе, затем он перевел взгляд на экранчик рядом с входной дверью. Там было видно, как детектив движется к дому в сопровождении двух вооруженных мужчин, сотрудников Эшера.
— Поднимайся. Быстро.
Я взбежала по ступенькам и зашла в его спальню. Руки дрожали, хотя я знала, что бояться нечего. Я села на кровать. Детектив всего-то задаст Эшеру несколько вопросов. Я была уверена, что тот знает, кто настоящий убийца. В противном случае он просто ответил бы мне «нет».
А может, не знает?
По телу пробежал озноб, и я прислонилась к изголовью кровати.
— Вижу, вы с мерами безопасности не шутите, — заговорил незнакомый мужской голос.
— Как и вы с вашей работой, — откликнулся Эшер скучным тоном.
Я услышу их беседу прямо отсюда, даже когда они будут в гостиной. Из своей комнаты я часто слышала, как Эшер говорил по телефону.
— Детектив Абрахам, — представился мужчина.
— Я знаю, кто вы, а вы знаете, кто я.
— Эшер Скотт, сын Роберта Скотта и наследник семейной сети, — перечислил детектив. — Говорят, что вы жестоки, скрытны и расчетливы. Самый нетерпимый из всего вашего семейства.
— А еще говорят, у меня не так много времени, чтобы терять его попусту, — холодно откликнулся Эшер. — Итак, чем обязан?
— Полагаю, что… вы в курсе убийства сына сенатора.
— О, какая трагедия. Хотите что-нибудь выпить?
Я покачала головой, услышав презрительный тон Эшера.
— Нет, спасибо, я не пью. Действительно трагедия. Его отец хочет найти убийцу, и я здесь, чтобы помочь ему.
Эшер ничего не ответил.
— Я знаю, что вы, Скотты, своих убийств не скрываете, — продолжил детектив Абрахам. — Вы всегда оставляете автограф. Пулю с гравировкой в виде буквы «S».
— Вы хорошо информированы, — язвительно заметил Эшер. — Если вы знаете, что мы не скрываем убийств, то что вы делаете в моем доме?
Абрахам хохотнул.
— Возможно, члены вашей семьи и не скрытничают, но вдруг это был кто-то из сотрудников?
— Мои люди не нападают на представителей вашего мира. Во всяком случае, без моего согласия, — уточнил Эшер более серьезным тоном. — Если бы кто-то из моих убил сына сенатора, я бы знал.
— Сенатор предлагает много миллионов долларов тому, кто назовет имя убийцы, мистер Скотт… Вы в проигрыше, если сейчас лжете.
Эшер хмыкнул, и я улыбнулась. Деньги его не интересовали, и детектив должен бы об этом знать.
— Лгу? Мне нет смысла лгать. Повторяю, мы не скрываем своих убийств, даже сотрудники оставляют нашу метку, когда убивают. Они подчиняются правилам сети.
Детектив молчал. Эшер воспользовался этим и продолжил:
— Если бы мои люди убили сына сенатора, я бы с радостью принес вам виновного на блюдечке, потому что, как вы сами заметили, я потерял бы больше, прикрывая его.
— А кто, по-вашему, мог убить сына сенатора?
— Вы же ведете расследование, — саркастично заметил Эшер. — Скорее уж это я у вас должен спрашивать, детектив.
— Не имеет ли к этому отношения Ной Киндли? Вы и Киндли — две старейшие семьи в этой сфере… По-вашему, он может быть связан с убийством?
— Видите ли, Абрахам, у семьи Киндли и семьи Скотт одни и те же ограничения в том, что касается убийств. Но… это вы уже знаете. Зачем обсуждать со мной Киндли, если вы его уже расспрашивали?
Я нахмурилась. Абрахам не ответил.
— Вы копаете не с той стороны «сферы». Нам и без того хватает веселья, ни к чему убивать сына сенатора, чтобы добавить перчика в приевшуюся рутину. А главное, нет никаких причин это делать.
— Вы, случайно, не знаете, был ли у кого-нибудь зуб на сына сенатора?
— Представления не имею.
— Понимаю…
Повисла пауза. Затем Эшер кашлянул.
— У вас остались вопросы?
— Что вы знаете об этом деле, мистер Скотт?
— Почти ничего. Так, долетали кое-какие слухи, — отозвался Эшер.
— Его обезглавленное тело было найдено в спальне.
Я вытаращила глаза и приложила руку ко рту.
— Ваша информация не представляет для меня интереса, детектив. Есть дела поважнее.
Повисла новая пауза.
— Полагаю, у вас тоже есть невольница…
Я задохнулась. О ком он говорит? О Хэзер или обо мне?
— Хэзер, верно?
— Именно, — подтвердил Эшер, и у меня отлегло.
— Может, ей что-то известно?
— Если бы она что-то знала, детектив, знал бы и я, — ровно ответил Эшер. — Не люблю повторяться, но я бы потерял больше, скрывая личность убийцы, чем выдав его.
В спальню влетел Тат. Он вскочил на кровать и устроился у меня на коленях. Пока я гладила его, снова раздался голос Абрахама.
— Где вы были в вечер убийства?
— Там, где мы сейчас, — отозвался хриплый голос Эшера. — И можете записать в своем блокноте, что мои пальцы… касались небес.
Я подавила изумленный вскрик.
— Что вы хотите сказать?
Эшер хмыкнул и устало ответил:
— Это метафора, Абрахам. Я не убивал его сына, у меня было занятие поинтереснее.
Детектив Абрахам молчал. Наверное, делал заметки. Что там можно записать, кроме того, что психопату нравится над ним глумиться и что Скотт оказался неприятным типом, в точности таким, каким его описывала молва.
— Ладно, больше вопросов нет. Я оставлю визитку на случай, если вы узнаете что-нибудь.
