Ознакомительная версия.
– Все, конечная остановка, просьба освободить вагоны! Вот это кто!
– А он вам известен? – осторожно спросил Дима, не слишком рассчитывая, что ему ответят, однако милиционер оказался словоохотлив. Закурив в ожидании бригады медиков, он с удовольствием поведал москвичам (предварительно проверив у них документы и списав данные), что Бельского действительно хорошо знали в милиции.
– Нет, он безвредный, – отметая молчаливые вопросы, заверил молодой милиционер. – Ни драк, ни хулиганки, ни краж – этого ничего не было. В основном валялся где попало, в общественных местах. Мы таких, в общем, не подбираем, но его сестра приходила в отделение, упрашивала, чтобы мы его не бросали, забирали к себе. Боялась, что он себе что-нибудь отморозит. Мы и забирали – все-таки не бомж, наш, местный. Он проспится в камере, мы его вызовем, начнем политически прокачивать – когда, мол, Григорий Палыч, ты кончишь эту байду? А он отвечает: «Уже скоро!» Между прочим, когда он дом продал, на станции вечером такое творилось – не разгреби, подвинься. Напоил человек пятьдесят, и еще больше напоил бы, если бы мы его не прихватили – и в камеру! Сам потом благодарил – его ж могли зарезать! У него сестра деньги отняла, на гулянку кое-что отстегнула, ну, а кто-то мог подумать, что у него при себе все пятьдесят тысяч! Это вы у него дом купили, говорите? Там возни много, одно болото… Уже осушаете – я видел, это правильно. В ямах небось уже вода по пояс?
– Полно воды, – кивнула пришедшая в себя Марфа. Дима с удивлением отметил, что она немного успокоилась, взглянув на труп. «У страха глаза велики!»
– Того и гляди – клад найдете! – Милиционер прикурил одну сигарету от другой и швырнул окурок в лужу прямо рядом с лицом Бельского. Тот, шипя, потух. Дима вздрогнул – его резануло по нервам такое небрежное отношение к покойнику, хотя тому, разумеется, было совершенно все равно.
– Только и слышим про этот клад, – уже совсем хладнокровно сказала молодая женщина. Теперь Марфа держалась по-прежнему – раскованно и деловито. – Он сам нам рассказывал.
– Он всем рассказывал, тыщу раз! – кивнул милиционер. – Откуда взял – непонятно, но уперся рогом, что там что-то есть, и все! Мы над ним шутили – переночует он у нас, утром спрашиваем: «Григорий Палыч, когда клад отроешь и в Москву переедешь? Ты нас здесь уже задолбал!» А он отвечает: «Я эти деньги все равно не туда потрачу, пусть достанутся другим». Благодетель! Вот лежит теперь в собственном дерьме…
И второй окурок приземлился рядом с первым. Марфа отвернулась, взяла Диму под руку. Пальцы у нее были ледяными, он с трудом согрел их в ладони. Приехала «скорая», забрала сфотографированный труп, и Диме пришлось пригласить в дом представителей властей – для составления протокола.
– Ишь, быстро вы! – заметил подъехавший по ходу дела другой представитель закона. Он был постарше, посолиднее, одет в штатское и держался так, будто весь город принадлежал ему. Рядом с ним Дима почувствовал себя неуютно. – Что откапываете?
– Клад, – брякнул молодой милиционер и сам засмеялся своей шутке. Его никто не поддержал, только Марфа, проводя гостей по участку, сдержанно улыбнулась.
– Так, пока земляные работы. Ищем место посуше, но тут везде вода.
– Строиться будете?
– Планируем. А этот дом придется снести.
– Не дом, а геморрой, все правильно, – согласился с ней старший. – Бельский точно взял с вас пятьдесят тысяч долларов?
– Да. А что – сумма всем известна?
– Он сам раззвонил по всему городу. Я его даже остановил как-то, говорю – не боишься? А он – сестра, мол, деньги в банк отнесла, все равно не украдут. Как будто не могут просто так зарезать, под наркотой… Иди, объясни ему, что есть отморозки, которые вообще реально не рассуждают. Давай им бабки, и все, а то нож воткнут. Им до банка дела нет.
– Но его же не убили? – испуганно спросил Дима. – Крови там не…
– Кровь тут ни при чем. Скорее всего, не то выпил. Вы говорите – он у вас вечером сидел, в гостях. Что пил?
– Армянский коньяк, – услужливо сообщила Марфа, пропуская гостей в дом.
– Во-о как? – протянул молодой милиционер. – То-то я его нюхал – прилично пахнет. Еще удивился!
– Он сам его купил утром, – вставил Дима. – В принципе, ради меня. Я зашел к нему, задать пару вопросов насчет дома, по хозяйству… Ну а он обрадовался почему-то, послал сестру за бутылкой.
– Стойте, стойте, пишу! – остановил его старший милиционер, раскладывая на столе в кухне блокнот и крепко усаживаясь на придвинутый Марфой табурет. – Так. Коньяк. А марка?
– «Арарат». Кажется, три звезды.
– Вы его пили?
– И я пил, и его сестра, и Анна Андреевна… Она даже унесла домой остаток.
– Это что за персонаж?
– Старушка, соседка, – пояснила Марфа, торопливо убирая со стола грязную посуду, оставленную рабочими. – Мы с ней сегодня познакомились. Она близко знала Григория Павловича. Я подумала, что ему хватит пить. А мы все равно не будем, вот и отдала ей остатки коньяка.
– Эта Анна Андреевна – где она живет?
Марфа бросила взгляд на Диму, но тот виновато развел руками:
– Я пошел было ее провожать, но она меня отговорила… Наверное, рядом.
– Кроме коньяка, Бельский что-нибудь пил?
– Нет. То есть… Не знаю! – растерянно ответила женщина. – Понимаете, мы устроили тут нечто вроде посиделок, во дворе… Расходились порознь. Сперва вот Дима пошел провожать Анну Андреевну, потом почти сразу ушла я – мне надо было отвести в общежитие рабочих. Они, кстати, завтра же зарегистрируются. А Бельский остался на участке один.
– Почему вы его оставили?
Вопрос поставил Марфу в тупик, она окончательно растерялась и беспомощно взглянула на Диму. Тот пришел на помощь:
– Он был пьян, мы думали, он спит. Сидел во дворе, на бревне, с закрытыми глазами. Мы решили всех развести по местам и вернуться за ним отдельно. Или вообще, оставить ночевать в доме.
Ни о чем подобном они с Марфой не договаривались, но та послала Диме благодарный взгляд, и он понял, что ответил удачно. Впрочем, никто к ним не придирался – смерть Бельского ничуть не волновала милиционеров, и они расспрашивали молодую пару просто для протокола.
– А сколько он просидел тут один?
– Минут пятнадцать? – задумалась Марфа.
– Да, наверное, – согласился Дима. – Я отсутствовал примерно столько, а когда вернулся, на участке уже никого не было.
– С собой он какой-нибудь другой выпивки не приносил?
– Мы не заметили, – ответила за двоих Марфа.
– Только коньяк! – поддакнул Дима.
– Ну, раз вы не отравились, – старший милиционер оценивающе взглянул на бледную от волнения Марфу, – значит, не в коньяке дело. Вскрытие покажет, чего он там еще принял. А в общем, удивляться нечему, организм давно разрушен. Капля камень точит…
Ознакомительная версия.
