— Должно быть, я подобралась слишком близко.
Николае лихорадочно размышлял, стоит ли говорить ей о своей находке. Это могло еще более осложнить ситуацию.
— Ты уверена? — спросил он, оттягивая время.
— Готова поклясться на сотне Библий.
— Брось это дело, пока не поздно, — сказал он, помедлив.
— Не могу.
— Прекратишь ли ты поиски, если узнаешь, где находится Форрестер? — осведомился Николае, поколебавшись.
— Значит, ты нашел его, — после недолгой паузы произнесла Джейм.
— С ума сошла?
— Ты уже задавал мне этот вопрос и знаешь, какой будет ответ. — Джейм шагала по вестибюлю «Георга V» с кейсом в руках. Николае нес следом ее чемодан.
— Если ты отложишь поездку до выходных, я отправлюсь с тобой, — сказал он.
Джейм покачала головой.
— Я и так слишком долго ждала, — ответила она, выходя в дверь, которую перед ней распахнул швейцар в ливрее. Как только она очутилась на улице, холодный ноябрьский ветер разметал ее рыжие волосы. — Если я помедлю хотя бы сутки, они могут первыми успеть туда, куда я направляюсь. Если, конечно, они уже не опередили меня. Будь это в моих силах, я бы не давала им ни малейшего шанса.
Николае положил чемодан в багажник своего автомобиля.
— Вероятно, они все это время знали, где находится Форрестер, если он по-прежнему работает на них, — заметил он, открывая для Джейм переднюю пассажирскую дверцу. — Но даже если им это неизвестно и ты успеешь к нему первая, он может отказаться говорить с тобой.
— Мы уже обсудили этот вопрос, — угрюмо произнесла Джейм и потянула на себя дверцу.
— Да, обсудили. — Николас еще подтолкнул дверцу, которая уже и без того захлопнулась, и обежал вокруг машины. — Сам не понимаю, зачем я продолжаю тебя уговаривать, — проворчал он.
— Я тоже этого не понимаю.
Николас посмотрел на Джейм:
— Не хочу с тобой спорить, но…
— Так не спорь, — перебила она.
Николас глубоко вздохнул, повернул ключ в замке зажигания, и двигатель сразу заурчал.
— Хорошо, так и быть, я знаю, это бессмысленно, — согласился он, выруливая на улицу. — Что бы я ни говорил, ты все равно сделаешь по-своему.
Джейм кивнула:
— Совершенно верно.
— Ладно, делай что хочешь, — сказал Николас. — Но ради всего святого, избавь меня от необходимости сидеть в Париже, трясясь от страха за твою судьбу, — отрывистым голосом добавил он. — Не согласишься ли ты хотя бы звонить мне каждый вечер, чтобы я знал, что у тебя все в порядке?
Джейм с трудом сдержала улыбку. Беспокойство Николаса доставляло ей удовольствие.
— Пожалуй, я смогу выполнить эту просьбу, — ответила она.
— Хвала Всевышнему за те маленькие радости, которые он нам посылает, — с сарказмом в голосе произнес Николас.
— Ты сам сказал, что мы обо всем договорились, а я терпеть не могу возвращаться к пройденному, — отозвалась Джейм. — Когда я просила тебя о помощи, я не предполагала, что ты станешь меня опекать.
— Тебе бы это не повредило.
— Я не спрашивала твоего мнения на этот счет отрезала Джейм, раздраженная его замечанием.
— Прошу прощения за бестактность, — едким тоном произнес Николас, маневрируя в плотном потоке машин. — Я и не подозревал, что совершаю преступление, пытаясь удержать любимого человека от поступков, которые угрожают его жизни!
Джейм резко откинулась на спинку сиденья.
— Мы ведь договорились…
— Мы договорились, что я не стану давить на тебя, — возразил Николас. — Но я не соглашался перестать тебя любить — я не могу попросту выключить свои чувства, словно какой-нибудь водопроводный кран! — Он остановил машину перед светофором.
Джейм нахмурилась, но не сказала ни слова. Если бы только она могла отключить свои чувства…
Брюссель
Джейм сунула чемодан в багажник автомобиля, взятого напрокат в аэропорту, и захлопнула крышку. Она все еще сердилась на Николаев и на себя. В основном — на себя. Она не сомневалась в искренности чувств Николаса, не сомневалась, что он любит ее. Нет, беда была в другом — в его решимости защищать ее от опасностей. И в ее решимости не признавать своих чувств по отношению к нему.
Джейм пообещала себе, что, как только она найдет отца или хотя бы выяснит, что с ним случилось, в ее жизни все станет по-другому. Сбросив с себя груз прошлого, окончательно расправившись с ним, она сможет задуматься о будущем. Может быть, даже о таком будущем, в котором у нее будут муж и дети.
Дорога от аэропорта до отеля «Мадлен», что неподалеку от Гранд-плас, была недолгой и заняла всего двадцать минут. Зарегистрировавшись, Джейм тут же выполнила данное Николасу обещание и позвонила ему в Париж.
— За тобой был «хвост»? — спросил он.
Джейм едва не рассмеялась.
— Я не заметила.
— Может быть, ты просто не обратила внимания?
— К сожалению, на бампере моего автомобиля не было наклейки с надписью: «Если вы следите за этой машиной, подайте звуковой сигнал», — беспечным голосом отозвалась Джейм.
— Джейм, я серьезно…
— Чего ты, собственно, хочешь — узнать мой здешний номер или продолжать спорить со мной?
— Конечно, номер. Подожди, я возьму ручку и бумагу… — Трубка умолкла, потом Николас добавил:
— Диктуй, я записываю.
— Я остановилась в отеле «Мадлен», телефон 51373 — 92.
На линии возникла очередная Пауза.
— Я подумал и решил взять отпуск, — сказал Николае. — Я должен быть рядом с тобой.
Джейм с шумом втянула в себя воздух.
— Послушай, Кенделл, я не нуждаюсь в сиделке… — раздраженно заговорила она.
— Хватит корчить из себя крутого парня, Джейм, — оборвал ее Николас. — Тебе не откажешь в твердости характера, но Рэмбо из тебя никакой. Ты не справишься в одиночку, даже не пытайся. Тебе нужна помощь. Позволь, я помогу тебе.
Джейм опустилась в ближайшее кресло.
— Ты действительно хочешь мне помочь? — сдержанным голосом осведомилась она. — Просто мне кажется, что ты пытаешься сдержать меня, а мне сейчас меньше всего хочется, чтобы кто-то становился на моем пути. Если хочешь знать, я и так постоянно действую с оглядкой через плечо. Я начинаю по-настоящему понимать, как должен был чувствовать себя мой отец.
— И не без причин, — мрачно заметил Николас.
— Сама знаю.
— Ты не прогонишь меня, если я приеду на выходные?
— Николас… — заговорила Джейм.
— Я хочу помочь, — настаивал он. — Одна голова — хорошо, а две — лучше, как ты полагаешь?
— Да, но только если они действуют в согласии.
— Все зависит от тебя.
— Николас, это моя война, не твоя…
— Она стала моей с тех пор, как ты втянула меня в свой мир «рыцарей плаща и кинжала», — напомнил он.
