но вспоминаю всё, что делала вчерашней ночью с этим мужчиной, и смелее расправляю плечи.
– Ты открывала дверь в таком виде? – спрашивает он почти ревниво.
– В общем, да. – Я присаживаюсь, закидывая ногу на ногу, и изгибаю спину. – Признаться честно, я понятия не имею, где моя одежда. Последний раз я видела её в ванной комнате, но она была занята последние десять минут.
Дмитрий пробегает по мне взглядом, и кожа покрывается мурашками.
– В своё оправдание могу сказать, что пряталась за дверью.
– Соблазнять меня утром одним своим видом… – хрипловато говорит он и качает головой. – Тебе нет оправдания.
– Этот кофе с меня, помнишь? – напоминаю я, и неизменно все внутри воспламеняется от этих чувственных хриплых ноток в его голосе.
Он улыбается и садится рядом с парящей чашкой. Тоскливо смотрю на расстояние между нами, затем ловлю его взгляд. В темных глазах сквозит желание. Чувствую, как дыхание захватывает, но взгляд не отвожу. Бедра чуть сжимаются сами собой, он замечает – его губ касается едва заметная улыбка.
– Приятного аппетита, – низким бархатом шепчет он.
Низ живота скручивает, я опускаю взгляд и тихонечко выдыхаю. Почти уверена – он специально дразнит меня.
– Спасибо, – с придыханием отвечаю. К щекам приливает кровь.
Беру сэндвич, стараясь отвлечься, но совершенно не чувствую вкуса. Боже, может, я сплю и во сне жую подушку?
Он делает два глотка кофе и тянет руку к моей ноге. Я сглатываю, застывая в томительном ожидании. Жаркого касания нет. Опускаю глаза вниз и вижу его руку на его же колене. Щёки разгораются сильнее. Если Дмитрий затеял игру, я явно проигрываю – словно мышка в лапах сытого кота.
– Отличный кофе, – хитро ухмыляется он.
Хватаюсь за чашку и делаю слишком большой глоток. Кофе обжигает прямиком до желудка, я вытягиваюсь струной и хватаю побольше воздуха.
Дмитрий неспешно поднимается и обходит меня. Спиной чувствую, что он очень близко. Не сдерживаюсь, откидываю назад плечи и касаюсь его крепкого торса. Голова идёт кругом.
Он наклоняется, собирая пышную копну моих волос на одно плечо. Его губы почти касаются моего уха, когда он хрипло шепчет:
– Я хочу кое-что прояснить…
– Да, – с жаром выдавливаю я.
– Что «да»?
Вздрагиваю, когда его ладонь приспускает воротник рубашки, а губы проводят жаркую дорожку от шеи к плечу. Прерывисто выдыхаю и откидываю голову ещё больше. Всё тело покрывается мурашками.
– Я хочу остаться с тобой…
– Хочешь… или остаёшься?
– Ох, Дима!
– Ответь…
– Я попробую! Так устроит?
– Вполне… – отвечает он и резко крутит мой стул на себя.
В первую минуту после того, как его губы жадно накрывают мои, я ещё осознаю, что не ходила в туалет, не приняла душ, не почистила зубы и съела небольшой кусочек сэндвича. Мысль отстраниться мелькает в голове лишь на мгновение и лопается, словно мыльный пузырь, уже в следующее. Тогда же я начинаю отвечать на поцелуй со всей пылкостью и рвением, до тех пор, пока мы не оказываемся на кровати, абсолютно обнажённые и пылающие от обоюдного желания.
Это не похоже на медленный сладострастный секс, что был между нами ночью на этой кровати. Скорее, на бурю страстей. Всё слишком сладко, слишком приятно, наши движения быстрые и необузданные. Наслаждение накрывает меня с неистовой силой и остротой. Я едва ли соображаю, как сильно сжимаю его волосы – благо он не возражает, спускаясь с небес вместе со мной. И вот оно, приятное послевкусие – полное расслабление.
– Боже, Дима… – прерывисто выдыхаю, пытаюсь крепко обнять его, но руки слабые, не повинуются.
Он сам прижимает меня к себе в крепкое, долгое объятие, носом зарывается мне в волосы и шепчет что-то. Я не разбираю слов, в голове царит приятный дурман, выровнять дыхание не получается.
Мы лежим так некоторое время, пока наши тела не успокаиваются полностью, шум от дыхания постепенно растворяется, и ему на смену приходит ровное размеренное тиканье настенных часов. Я поднимаю к ним глаза и расстроенно произношу:
– Кажется, ты опаздываешь на работу.
Дмитрий лениво поворачивает голову и поднимается. Глаз не могу отвести от его тугого зада и переворачиваюсь на кровати, чтобы полностью разглядеть его восхитительную наготу. Этот мужчина красив до безумия! Он берёт телефон с тумбочки и немного хмурится, глядя на дисплей. Несколько ловких движений пальцев, и он прикладывает телефон к уху.
– Здравствуй, Лена. – Голос совершенно иной, властный и строгий. Невольно вспоминаю, что Дима большой босс. Знала бы его секретарша, в каком виде он с ней разговаривает. – Что у нас сегодня до девяти? Отмени Арьязова, найди ему свободное местечко на следующей неделе… Нет, Фирсову оставь, попробуй перенести встречу на обед, в конце концов, это в её интересах тоже… Спасибо, до встречи.
Хмурюсь, чувствуя сильный укол ревности. Дмитрий будет обедать с какой-то там Фирсовой? Одёргиваю себя – он собирается жениться на моей подруге и заведёт от неё детей, а меня волнует деловой обед? Настроение моментально портится, но виду не подаю.
– Мне нужно в душ. – Потягиваюсь и соскальзываю с кровати. – Присоединишься?
Он склоняет голову, наблюдая, как я кутаюсь в его рубашку, и ухмыляется:
– Позже… Иначе придётся снова сдвигать своё расписание.
Я привожу себя в порядок в максимально короткие сроки, но все же, когда мы добираемся до кофе, он уже совсем остыл. Слышу, как вибрирует сотовый Дмитрия, когда варю нам свежие порции.
– Не ответишь? – тихонько спрашиваю.
Он словно не слышит ни меня, ни свой сотовый, спокойно поедая омлет. Ставлю перед ним горячий кофе и кошусь на его телефон – лежит дисплеем вниз.
– Это Света звонит? – спрашиваю, разрушая напряженную тишину.
Дмитрий немного хмурится:
– Я пока не решил, что ей ответить.
Цепляю вилкой омлет и стараюсь держать язык за зубами. Я приняла условия и не имею права закатывать истерики.
– Меня не будет в городе до пятницы, – говорит он. – Думаю, ты должна быть в курсе.
– Я могу спросить, куда ты уезжаешь?
– Это по работе, – коротко отвечает он. – Дай свой телефон, я запишу туда все номера, по которым ты можешь со мной связаться.
Протягиваю свой старенький сотовый. Сомневаюсь, что могу звонить ему в любое время.
– Ты едешь один?
– Нет, с коллегами.
Перестаю жевать, вспоминая стервочку Розу. Может, он спал с ней в этой же квартире. Кровь застывает в жилах. Чувствую на себе его проницательный взгляд, но, когда он начинает говорить, его мысли далеки от моих:
– Как ты видишь здесь
