и уйду из его жизни. Чувствую горячие дорожки на щеках и только тогда понимаю, что плачу. Закусываю ртом простыню, стараясь не издавать никаких звуков. Лишь беззвучно трясусь, позволяя соленым каплям заливать щеки и нос. Голова вдруг становится слишком тяжелой, я падаю на подлокотник и забиваюсь в угол. Мне требуется время, чтобы успокоится и забыться. Пока не наступает полный покой…
– Катя, немедленно открой! – ревёт Олег, тарабаня в дверь с неимоверной силой.
Я дрожу всем телом и ищу закуток, где могу спрятаться, чтобы перехитрить его и вырваться. Гостевая комната небольшая, здесь нет отдельного душа, как в той, где живём мы. Мебели здесь тоже мало – раскладной диван, комод и шкаф. Спрятаться негде! Я двигаю стул, что одиноко стоит в углу комнаты, в середину, и залезаю на него, поспешно касаясь лампочек.
– Черт! – Обжигаю руку и спрыгиваю, быстро стягивая покрывало с дивана.
Я касаюсь лампочек через него и выкручиваю одну за другой, погружая комнату в кромешный мрак. А Олег тем временем начинает ломать дверь. Безумно злой, он сыплет угрозами в мой адрес. А я вся трясусь, когда распахиваю настежь окно, перебрасываю покрывало через подоконник и вжимаюсь в стену рядом с отчаянно скрипящей от мощных ударов дверью. В конце концов, косяк отлетает от стены, и дверь резко распахивается. Я не позволяю себе даже шелохнуться, чтобы не привлечь внимания. Олег влетает в комнату, оглядываясь. Дважды щелкает выключателем и замирает, увидев настежь открытое окно.
– О нет! – кричит он, бросаясь к нему.
Моя приманка действует. Рвусь в освободившийся проход, понимая, что у меня всего несколько секунд на опережение, и что есть сил несусь по длинному коридору в прихожую. За долю секунды расправляюсь с верхним замком входной двери, затем со щеколдой и дергаю ручку. Нет! Дверь не поддаётся. Закрыт нижний врезной замок. Отчаянно кусая губы, открываю тумбочку в поисках ключа, когда чувствую его быстрое приближение. Олег резко хватает меня за волосы и тянет на себя. Я кричу от боли, цепляясь за его сжатые пальцы.
– Нет-нет, пожалуйста, Олег, пусти!
– Сегодня ты превзошла себя, дорогая, – скрежещет зубами он и дергает меня ещё сильнее.
Я поддаюсь, лишь бы стерпеть боль. Он волочит меня по коридору в спальню, не задумываясь, сколько волос выдернет за этот промежуток времени. Из глаз брызжут слезы, я не могу сдержать рыдания страха и боли.
Он запирает дверь и тянет меня к кровати, могучим рывком толкая на неё. Затылок саднит, я хватаюсь за него, но уже через мгновение забываю об этой боли, так как по животу хлещет жесткий удар ремнем. Я чувствую дикую боль даже через футболку и вся сжимаюсь. Олег не останавливается, ударяя по спине. Этот удар терпимее, но я не могу сдержать крик.
– Заткнись! – гремит он и снова хлещет по мне, попадая в оголённую поясницу.
Я зарываю голову в подушку, заглушая крики и рыдания. Ещё пять сильных ударов, и Олег успокаивается. Чувствую, как он бросает ремень на пол и полным мольбы голосом зовет меня:
– О моя малышка! Что же я наделал?! Прости, прости меня!
Он поспешно забирается на кровать к моему дрожащему телу и начинает бережно гладить мне волосы, затем покрывает поцелуями. Я вздрагиваю, но не могу отстраниться. Мне больно, кожа горит, и я боюсь пошевелиться.
– Зачем ты снова хотела бросить меня одного? Разве ты не видишь, как я люблю тебя? Скажи, что мне сделать? Я исполню любую твою прихоть, куплю тебе весь мир, только не беги от меня, малышка! Обещаю, мы будем счастливы!
Слышу звук разрывающейся фольги и снова начинаю плакать.
– Нет, пожалуйста, пожалуйста! – умоляю.
Олег не слушает, стягивая из-под юбки мои трусики. Сквозь боль стараюсь подняться, но он нетерпеливо придавливает мне голову и резко входит в меня сбоку.
– Ты моя, пойми уже это! – стонет он, ритмично толкаясь в меня. Это больно. – Я твой первый и последний мужчина! По-другому и быть не может!
Я рыдаю и жду, когда все закончится…
– Катя, Катя! Проснись! – В мой кошмар врывается взволнованный голос Дмитрия.
Я толкаюсь, вскрикивая, и открываю глаза. Чувствую слезы на щеках и понимаю, что плакала наяву. Он сдерживает мои руки, вжимая их в мягкую поверхность кровати. Смотрит испуганно и неуверенно. Мы в спальне. Видимо, я уснула, пока старалась успокоиться, а он вернул меня в теплую кровать. Мелкая дрожь пробивает тело, мне всё так же дико страшно. Забыв нашу ссору, я подрываюсь к нему, крепко сжимаю шею и рыдаю навзрыд.
– Катя, – едва слышно говорит он, притягивает меня к себе в теплое, бережное объятие, усаживает на колени и замирает рядом, давая мне вдоволь наплакаться на его плече.
– Моя маленькая девочка, – нежно шепчет он. – Все хорошо, я с тобой… Никто не посмеет навредить тебе, пока я рядом…
Постепенно расслабляюсь, страх уходит вместе с плохими воспоминаниями о прошлом. И почему кошмары настолько реалистичны? Я будто переживаю весь этот ужас вновь. Будто это было не четыре года назад, а сейчас! Этой ночью!
– Я не смогла убежать, – сквозь всхлипы объясняю. – Не хочу! Не хочу переживать это снова…
– Ох, Катя… – В его глазах так четко отражается боль. – Я обещаю, ты избавишься от этих кошмаров! Только не плачь, прошу тебя…
Мне, наверное, должно быть стыдно за свою истерику. За проявление неодолимой душевной слабости. Но всё, что я чувствую в этот момент, – его бережные сильные объятия. Это мой собственный рай…
– Прости, – спустя бесконечность шепчу. – Я не хотела будить тебя.
– Я не спал. Сидел на лоджии, когда услышал крики… Тебе часто снится подобное?
– Нет, сейчас уже нет… – Я по-детски вытираю слезы.
– Это был… кошмар… или воспоминание? – подбирая слова, спрашивает он.
– И то и другое, – помедлив, отвечаю я.
Дмитрий сжимает меня крепче, в глазах загорается опасный огонёк.
– Господи, Катя… что этот гадёныш делал с тобой? – гневно спрашивает он.
– Это в прошлом. Сейчас всё в порядке!
– В порядке? – задыхается он. – Ты кричала так, будто в дом ворвались грабители!
– Надеюсь, соседи не вызовут полицию? – беспокоюсь я.
– Да плевать мне на соседей! – нетерпеливо говорит он. – Ты плакала и дрожала от страха…
– Успокойся, пожалуйста!
– Я успокоюсь, только когда придушу эту тварь!
– О чём ты? Ты ведь не собираешься искать его? – В моём голосе отчетливо слышится страх.
– Собираюсь, – рычит Дмитрий. – Я лично спрошу у него то, о чём ты мне не говоришь!
– Нет! – отчаянно кричу я, чувствуя, как внутри зарождается уже знакомая тревога.
