– Похоже, вы трое неплохо проводите время.
– Как вы их терпите? По-моему, с ними невозможно работать, – заметила Джордан.
– Знаете, бывают моменты, когда я, кажется, теряю рассудок. Особенно в присутствии этого типа, – пожаловался Моргенштерн, кивком показав на Ноа.
– Сэр, мне очень жаль, что вы и ваша жена оказались за одним столом с нашей тетушкой Айрис, – вмешался Ник. – Она каким-то образом обнаружила, что вы доктор?
– Боюсь, что так.
– Айрис страдает навязчивой ипохондрией, – пояснил Ник.
– А каковы шансы, что рядом с ней за одним столом окажется доктор? – спросил Ноа.
Все повернулись к столу, где сидели тетушка Айрис и жена Моргенштерна.
– Один шанс на сто семьдесят девять тысяч семьсот, – выпалила не успевшая сдержаться Джордан.
Мужчины дружно уставились на нее.
– Это точное или приблизительное число? – потрясенно пролепетал доктор.
– Точное, если считать, что приглашенных – шестьсот человек. Я никогда не делаю приблизительных подсчетов.
– Она все время выкидывает такие штуки? – подивился Ноа.
– В общем, да, – кивнул Ник.
– Если у меня математический ум…
– И ни капли здравого смысла, – подхватил Ник.
– Вы здорово пригодились бы в нашей команде, – объявил Моргенштерн. – Если когда-нибудь захотите сменить карьеру, идите работать ко мне.
– Ни за что! – с чувством воскликнул Ник.
– Ни в коем случае! – подхватил Ноа.
Доктор заговорщически подмигнул Джордан.
– Я бы не стал сразу выпускать ее на поле. Как и вы, она нуждается в длительной тренировке, – изрек он и, немного подумав, добавил: – У меня хорошее предчувствие относительно Джордан. Я считаю, что она может стать великолепным приобретением для подразделения.
– Сэр, разве правила не запрещают членам одной семьи работать вместе?
– Меня эти правила не интересуют, – отмахнулся Моргенштерн. – Я бы не отпустил ее в академию. Обучал бы сам.
– По-моему, сэр, это не слишком хорошая идея, – настаивал Ноа с возмущенным видом. Ник энергично закивал.
– Послушайте, мистер Задница, – раздраженно бросила Джордан. – Решать не вам, а мне!
Доктор, казалось, заинтересовался реакцией Ноа на свое предложение.
– А мне дадут пистолет? – спросила Джордан.
– Об этом не может быть и речи, – отрезал Ник.
– Ты слишком неуклюжа и слепа, как летучая мышь, – вставил Ноа. – Еще пристрелишь себя!
Джордан улыбнулась Моргенштерну:
– Рада была поговорить с вами. А теперь прошу извинить, мне нужно убраться подальше от этих двух кретинов.
– Лучше давай потанцуем! – предложил Ноа, хватая ее за руку. И поскольку он уже тащил ее на танцпол, спорить было бесполезно.
Новобрачная уговорила сестру спеть. У Изабель был чудесный голос, и когда она запела любимую балладу Кейт, в зале наступила тишина. И молодые, и старые были одинаково заворожены пением.
Ноа притянул к себе Джордан и прижал к груди. Пришлось признать, что это вовсе не так уж неприятно. Ей нравилось чувствовать его сильное тело. И запах его тоже нравился. Грубовато-сексуальный. Что у него за одеколон?
По-прежнему глядя поверх ее головы, он спросил:
– Ты, надеюсь, не собираешься работать на доктора? Похоже, он действительно обеспокоен.
Джордан не могла устоять перед искушением немного его подразнить.
– Только если при этом мне придется работать в паре с тобой.
Ноа, улыбаясь, покачал головой:
– Ни под каким видом. Ты это всерьез?
– Конечно, – призналась она. – Я ни за что не стала бы работать на доктора Моргенштерна. Счастлив?
– Я всегда счастлив.
Джордан закатила глаза. О Господи, что за эго!
– Кстати, – заметила она, – доктор Моргенштерн не думал предлагать мне работу. Просто дразнил тебя и Ника. По-моему, у него блестяще получилось. Ты ужасно разозлился.
– Доктор никогда никого не дразнит. А я никогда не злюсь.
– Ладно, если даже и так, я все равно бы не стала работать на него.
Ник сверкнул улыбкой, и на какую-то долю секунды она забыла, до чего он иногда ее раздражает.
– Вряд ли тебе интересно такое занятие.
– В таком случае к чему эти разговоры? – досадливо буркнула она. – Если знаешь ответ, почему спрашиваешь?
– Только чтобы убедиться. Вот и все.
Добрых полминуты они покачивались в такт музыке, и она успела немного расслабиться, когда он все испортил:
– Кроме того, ты все провалила бы…
– Что именно?
– Да любое задание.
– Откуда тебе известно, провалила бы или нет?
– Ты живешь в зоне комфорта. Поэтому и знаю.
– Я сейчас тебя укушу! И что такое «зона комфорта»?
– Это то место, границы которого ты никогда не переступаешь. Никогда не выглядываешь за пределы своего благополучного окружения. Своей зоны комфорта, – пояснил он. – Твой удел – вечно оставаться в тени. – Джордан не успела возразить, как он добавил: – Бьюсь об заклад, ты в жизни не сделала ничего спонтанного. Ни разу не рискнула.
– Только за последний год я почти непрерывно рисковала.
– Да ну? Каким же это образом?
– Продала свою компанию.
– Твое решение основывалось на чистом расчете, и ты получила огромную прибыль, – возразил он. – Что еще?
– Я много бегаю и, пожалуй, в будущем году попытаюсь участвовать в Бостонском марафоне, – оправдывалась она.
– Это режим, требующий дисциплины. Кроме того, ты делаешь это, чтобы держать себя в форме, – не согласился Ноа.
Теперь он смотрел не куда-то вдаль, а прямо ей в глаза, и от этого было ужасно неловко. Как ни старалась Джордан, по-прежнему не могла придумать ни одного спонтанного поступка, ни одного рискованного предприятия. Все, что она делала, было хорошо продумано и спланировано до последней мелочи. Неужели ее жизнь действительно настолько уныла? Неужели она сама так скучна?
– Ну что, нечего ответить?
– По-моему, в осмотрительности ничего плохого нет.
Класс! Сейчас она лепечет, как девятилетняя малышка!
Ноа, казалось, едва сдерживал смех.
– Ты совершенно права. Что плохого в осмотрительности?
Смутившаяся Джордан только сейчас поняла, какой занудой кажется Ноа. Впрочем, он и без того видит ее насквозь! Поэтому она поспешно сменила тему и попыталась отвлечь его от обсуждения ее серенького существования.
– Какой чудесный голос у Изабель, правда? – выпалила она первое, что пришло в голову. – Знаешь, ее буквально осаждают агенты, мечтающие открыть новую звезду. Впрочем, ее это не интересует. Она только на первом курсе, но уже решила специализироваться по истории, а потом получить степень магистра и стать преподавателем. Подумать только, отказаться от славы и состояния! Просто поразительно, не находишь?
Ноа ответил ослепительной улыбкой, буквально пронзившей ее насквозь, хотя вид при этом у него был несколько недоумевающим. И неудивительно. Она несет чушь, как несмышленый младенец.
